Рядом с Артуром Ревенгаром сидел лорд Логрейн, упитанный и благообразный, словно купец. Не глава рода – младшая ветвь, опекун единственной наследницы… Грегор плотнее сжал губы, кивая ему. Репутация у лорда была вполне безупречной, но чутье подсказывало, что к этому человеку поворачиваться спиной не стоит, а чутью Грегор привык доверять.

Милорда Мэрли он старательно миновал взглядом. Старик так искренне обрадовался ему перед Советом! Крепко обнял, едва не прослезившись, провозгласил, что у Грегора «глаза его любимой Аделин», сдержанно попенял «дорогому мальчику», что тот совсем забыл старика-деда, пригласил на праздник Всеблагой…

Грегор едва смог отказаться, сославшись на дела Академии. Видит Претемная, Мэрли ничем не заслужил пренебрежения, которое Грегор выказывал его роду уже почти тридцать лет! Но тем более стыдно было смотреть ему в глаза. Глаза человека, так и не узнавшего, кто виновен в смерти его дочери, мачехи Грегора. Бастельеро умеют хранить свои тайны, и дед Грегора, конечно же, был прав, взяв вину на себя. Но иногда казалось, что было бы проще однажды сказать правду, чем вечно прятать ее под маской «несчастного случая при эксперименте». Тем более что проклятие родной матери Грегора уже выплыло на свет, и младшие Мэрли наверняка что-то подозревают…

Он еще раз оглядел стол, выискивая среди собравшихся тех, кого хорошо знал или рад был увидеть, но таковых оказалось немного. Лорд Дортмундер, дядюшка убитого Тернером пять лет назад боевика, лорды Девериан и Сазерленд сидели рядом, и на них Грегор едва взглянул.

Магистр Эддерли приветливо кивнул ему, Грегор невольно улыбнулся в ответ, предвкушая, как расскажет главе гильдии о вчерашних подвигах его сына, и поразился – ведь еще года три назад он был бы возмущен легкомыслием Саймона до глубины души! Кажется, он постепенно становится настоящим преподавателем!

Переведя взгляд на соседа Эддерли, Грегор едва не вздрогнул. Что здесь делает Роверстан?! Это Королевский совет – или все же Совет глав гильдии в Академии?! В сравнении с щегольски разодетыми лордами разумник выглядел скромно в простом бежевом камзоле, а его серьга и орденский перстень терялись рядом с украшениями дворян. Однако больше всего Грегора поразило выражение его лица – хмурое и озабоченное, точно такое же, как у…

Грегор перевел взгляд на сидящего рядом канцлера, желая убедиться, что ему не померещилось. Да, Аранвен, по обыкновению строгий и величественный, разглядывал дворян так же хмуро, как и непонятно что забывший на Совете Трех Дюжин Роверстан. Да что же здесь происходит? И где, чтоб его, Малкольм?!

– Его Величество, король Дорвенанта Малкольм Пятый! – раздалось тут же, словно отвечая на его мысли, двери распахнулись, и Грегор, увидев старого друга и сюзерена, задохнулся от нахлынувших чувств.

Малкольм помедлил в дверях, обвел поспешно поднявшихся лордов тяжелым взглядом налитых кровью глаз, прошел к своему месту и грузно осел в кресло во главе стола. Вместе с ним в зал ворвался кислый дух выпитого накануне крепкого вина… или карвейна? Нет, карвейн Малкольм не жалует… не жаловал год назад.

– Сядьте все, – сипло бросил Малкольм, вяло шевельнув рукой.

Грегор бросил старательно незаметный взгляд на короля и прикусил губу, чтобы не выругаться вслух: небритый, помятый, с набрякшими веками и заметно дрожащими руками, Малкольм выглядел отвратительно! Куда, интересно, смотрят лейб-лекари?!

Лорды расселись по местам так же поспешно, как вставали, и старательно не глядя на короля. Кроме разве что Роверстана – но никто и не ожидал деликатности от разумника!

– Начинайте, Аранвен, – велел Малькольм, едва скосив глаза на канцлера, и скривился, сжав виски ладонями.

Претемная, у него, ко всему прочему, похмелье! Да еще год назад Малкольм бы в жизни не позволил себе явиться на Совет с похмелья! Зачем, если достаточно вызвать целителя?!

«А может, не явился бы и сейчас, если бы я вмешался раньше, а не надеялся непонятно на что?!»

Аранвен неспешно поднялся, осмотрел зал и негромко, но веско заговорил:

– Ваше Величество, милорды, мы оказались на грани катастрофы. Впервые за всю историю Дорвенанта финансовое положение королевства внушает такую тревогу. Вот здесь, – он указал взглядом на лежащую перед ним стопку листов, – подтверждение моим словам. Жалобы от купеческой гильдии Дорвенанта, а также итлийских и арлезийских купцов, на высокие провозные пошлины. Сводки от налогового ведомства. Налоговые сборы упали по сравнению с довоенным временем в четыре раза и так и не восстановились. Дефицит бюджета почти тридцать пять процентов и продолжает расти…

Он остановился, чтобы перевести дыхание, а Грегор еще раз осмотрел лордов. Кастельмаро, Райнгартен и Эддерли задумчиво хмурились, юный Ревенгар, похоже, не слишком понимал, о чем говорит канцлер… Логрейн и остальные слушали, но как-то без особого внимания, словно к ним слова Аранвена не относятся…

Малкольм, кажется, и вовсе думал о чем-то своем.

«Пусть хоть о трижды проклятой Джанет Вальдерон, – отчаянно подумал Грегор. – Лишь бы не об очередном кувшине!»

– Что вы имеете в виду под катастрофой, канцлер? – подал голос Девериан, заставив Грегора отвлеченно задуматься: он действительно такой болван или все же притворяется?

– Я имею в виду, лорд Девериан, – с холодной любезностью пояснил Аранвен, – что в казне государства нет денег ровно ни на что, а мы многое закупаем у других стран, но почти ничего не продаем. Что купцы отказываются возить товары по нашим землям, жалуясь, что родовитые аристократы ведут себя подобно грабителям с большой дороги. Что мелкие города и поселения приходят в упадок, да и столица нуждается в оживлении торговли и ремесленничества. Что Дорвенант должен Итлии и Арлезе такую сумму, которую просто не в состоянии выплатить, даже если отдавать всю прибыль, которую мы получим в течение десяти лет. Что, иными словами, если немедленно не сделать хоть что-нибудь, государству придет конец. Теперь вы понимаете, что я имею в виду?

– Так давайте поднимем налоги! – предложил Девериан воодушевленно, и Сазерленд с Дортмундером, переглянувшись, кивнули.

– Поднять налоги уже невозможно, лорд Девериан, – с прежней любезностью объяснил Аранвен, и только по неуловимо заледеневшей, в точности как у его сына, улыбке Грегор понял, что канцлер в ярости. – Налоги мы берем с людей. Дорвенантские купцы разорятся, если мы поднимем налоги хотя бы ненамного, иностранные просто сбегут, а если брать больше с селян, то они перемрут от голода…

– Что за беда? Нарожают новых, – искренне удивился Девериан.

«Видит Претемная, – беспомощно подумал Грегор. – Я и подумать не мог, что в Совете Трех Дюжин могут заседать подобные… он же не притворяется! Как можно быть таким безнадежным ослом?! Но, помилуйте Благие, я и предположить не мог, что дела Дорвенанта столь плохи! Да куда же смотрел Малкольм все эти годы?! А сам Аранвен?!»

– Некому будет рожать, – уронил он, и Аранвен коротко благодарно кивнул.

– Но… в таком случае нужно что-то делать… – растерянно протянул Кастельмаро, и Аранвен кивнул снова, теперь уже ему.

– Именно. Мы и делаем. Некоторое время назад Белая Гильдия любезно предложила помощь в исследовании происходящего и поиске путей, как выбраться из долговой ямы. Мы почти год работали с милордом магистром… – Он слегка поклонился в сторону учтиво привставшего и ответившего поклоном Роверстана. – И я взял на себя смелость предоставить Совету расчеты магов разума. Я изучил их лично, – сурово добавил он, прерывая возмущенно открывшего было рот Логрейна. – И могу заверить, что они безупречны. Если прямо сейчас никто из милордов не готов предложить решение наших трудностей, полагаю, стоит выслушать тех, кто это может, не так ли?.. Ваше Величество?..

– Пусть говорит, – пробормотал Малкольм, расстегивая камзол и откидываясь на спинку кресла.

«Если этот разумник только посмеет скривиться… если хоть кто-нибудь позволит себе хоть один лишний взгляд… Видит Претемная, прокляну!»