– Так вот откуда ты ее знаешь!

– Да, а Андрюша Обломов, который живет в нашей семье и воспитывается вместе с нашими детьми, – это сынок Ильи и Агафьи. И она его мать…

– Понимаю.

– Как жаль, девочки, что в жизни не все так складывается, как хочешь.

Лиза взяла Ольгу за руку.

– Но Андрей Иванович тоже очень хороший! Очень!

– Да, я знаю. Он добрый, щедрый и меня любит, но он все-таки не Илья Ильич Обломов. И этого не изменить! Увы…

– Да-да! Все так и есть. Ты права, Оля. Тушин хороший, очень хороший, но он не Марк. Не Марк!

Неожиданно Ольга Сергеевна чуть ли не вскрикнула.

– Но ты же, Вера, не собираешься сегодня ночью идти в ту беседку, куда Марк велел?

И тут Вера как-то рассеяно погладила Олю по плечу.

– Нет, Лиза, конечно, нет. Это даже представить себе невозможно! Просто все почему-то сейчас вспомнилось… И …

– Что, Вера?

– Ничего.

– Ой, девушки, если все говорят правду, то я тоже хочу с вами пооткровенничать!

– О чем, Лиза? Ты тоже кого-то любила в юности?

– Нет, конечно, нет, я всегда любила только одного своего мужа Петра Ивановича Адуева. Очень любила! И мы даже с ним были когда-то счастливы, но теперь он вечно занят. Нет, он очень хороший, очень, но вот сюда со мной все-таки не поехал, а ваши мужья поехали…

– Значит, Петр просто не смог этого сделать. Не думай об этом, Лиза. Он же объяснил, что у него неотложные дела в Петербурге.

– Да-да… Вы, конечно, правы, подружки мои, но мне сейчас так он нужен, я так хотела бы, чтобы он был рядом… Впрочем, давайте пойдем быстрее, а то мы совсем от мужчин отстали.

Неожиданно Ольга обернулась.

– Смотрите, Татьяна Марковна идет!

Вера отпустила руки подруг.

– Вы идите, а я подожду бабушку.

– Хорошо.

И она пошла той навстречу, а Лизавета Александровна взяла Ольгу Сергеевну за руку и потянула вперед.

– Пойдем, Оля, беседка совсем рядом, и я так хочу тебе ее показать! И рассказать по секрету, о чем мне случайно проговорилась Татьяна Марковна.

– О чем ты, Лиза?

– Оказывается, под новой беседкой внизу была еще одна беседка – старая деревянная, и в ней погибли три человека – муж, жена и любовник.

– Да? Три человека? Как страшно!

– И мне теперь почему-то кажется, что здесь тоже скоро может произойти что-то подобное.

– О чем ты, Лиза?

– О чем? Оля, как ты думаешь, почему мы в Петербурге никогда о таком не говорили? Почему так втроем ни разу не откровенничали?

– Не знаю.

– Да что там втроем! Я даже от себя всегда скрывала свои мысли, что любви хочу! Страсти! Давно хочу! Чтобы как в омут с обрыва! Вот как у Веры с Марком было! Или как у тебя с Ильей Ильичом! А сейчас вот открылась…

– Не знаю, Лизонька.

– Не знаешь? Тогда, Оленька, ответь мне честно, разве ты не чувствуешь, что в твоей душе теперь появилось что-то непонятное и, скажем так, недоброе?

– В моей душе? Да, ты права, Лиза! Права! Что-то такое тяжелое, страшное…

– Вот… Значит, ты тоже это чувствуешь! Да? Как и я!

– Да. И что же это?

– То, что сейчас кружится вокруг всех нас. То ли здесь природа так действует, то ли еще что, но рядом с нами появилось что-то дикое и мистическое, и оно на нас как бы действует! Какая-то животная страсть, которую все здешние обитатели не могли не почувствовать после появления Марка. Может, еще что-то… Не знаю… Но оно здесь рядом! И оно близко! Понимаешь, есть только мужчина и женщина… И больше между ними ничего нет. И вот в этом вся правда! Разум, привязанность, верность, какие-то обязательства – это одни лишь слова…

– Да-да, Лизонька, ты права, это дикая страсть… Дикая!

– Как страшно, Оля! Как страшно! И я не хочу такого! Совсем не хочу! Или все-таки хочу? Нет, пойдем, Оленька, скорее к людям.

– Пойдем! Мне так хочется побыстрей взять мужа под руку. Пойдем!

И подруги чуть ли не бегом поспешили к беседке.

А Вера подошла к Татьяне Марковне, приобняла ее и усадила на стоявшую рядом скамейку. Обе какое-то время молчали.

– Верочка! Родная моя!

– Бабушка, зачем Марк пришел? Зачем? Я думала, что все уже в прошлом.

– Верочка! Дитя мое! Но ведь ты его не любишь? Нет? Скажи мне правду!

– Нет! Нет! Нет! Я люблю только Ивана Ивановича, моего мужа. А Марка я ненавижу! Ненавижу!

– Тогда успокойся и возьми себя в руки! Он ничего тебе не сделает, а твой супруг всегда тебя защитит.

– Вот этого я и боюсь! Ведь Иван он такой… Бабушка, его не остановить, понимаешь?

– Что ты! Что ты! Но разве тебе Марка жаль?

– Нет-нет, конечно, нет. Хотя что это я говорю… Может, нам, бабушка, завтра отсюда уехать? Хотя мы ведь только что приехали. А я так по тебе соскучилась! По дому! Ненавижу Марка! Он все всегда портит! Вот зачем он сюда пришел? Кто его просил?

– Ничего, Верочка, ничего! Но если хочешь уехать, то уезжайте.

– Ты, правда, бабушка, так думаешь?

– Конечно, Верочка, главное, чтобы ты была счастлива.

– А что потом?

– Когда потом?

– Потом…

– Ты следующим летом сюда опять приедешь, и я тебя дождусь. Обещаю. А пока иди погуляй и ни о чем не волнуйся. Мне надо отдохнуть! И тебе тоже. День был тяжелый для всех. Но не стоит такому хорошему человеку, как Иван Иванович, из-за этого Марка страдать! И тебе не стоит.

– Спасибо, бабушка!

– Иди уж! Устала я!

Вера поспешила по аллее за остальными, а бабушка пошла к дому. Но когда Вера оказалась одна, из кустов неожиданно вышел Марк. Он резко притянул ее к себе и быстро поцеловал. А потом, посмотрев в глаза, тихо спросил.

– Моя?

– Твоя…

Вера ответила, даже не понимая, что говорит, и еще мгновение, у нее подкосились бы ноги, и она бы упала, но Марк, как бы пожалев ее, скрылся так же быстро, как и появился. Вера, шатаясь, пошла по аллее, и через несколько минут она уже держалась за руки своих подруг. Дальнейшая прогулка была для нее, как в тумане.

Впрочем, у беседки к ней сразу подошел Тушин, и она потянула его к перилам. Там она сделала ему знак, чтобы он отошел и оставил ее одну. Вера же в этот момент посмотрела вниз, а не за Волгу.

– Ах, если бы я только могла, если бы могла…

И у нее по щекам непроизвольно потекли слезы.

– Нет, плакать я не буду! Не буду!

Но все уже пошли к дому, и скоро Вера с мужем догнали остальных, и она подошла к подругам, Иван Иванович же приблизился к Штольцу и остановил его на крыльце.

– Андрей! Подожди! Мне надо сказать тебе еще одну вещь, давай отойдем. Ты хорошо знаешь, что за женщину вы сюда привезли?

– Авдотью Матвеевну? Конечно, знаю. Она вдова Обломова, моего друга.

– Не только. Она еще сестра Мухоярова.

– Мухоярова? И что с того? Я его знаю и имел с ним дела. Пренеприятнейший тип, скажу я тебе! Ведь он чуть Обломова тогда не разорил, хорошо, что я лично вмешался, взял Обломовку под свое попечительство, и она сохранилась. И теперь за ее судьбу можно не волноваться.

– Полностью с тобой согласен. Препротивнейший субъект! Но у меня тоже с ним были дела. Помнишь, я тебе рассказывал о том, что случилось с моим товаром на лесной ярмарке?

– Помню.

– Так вот это был он! Ловкий парень! Какие дела обделывал! И в том, что сделка тогда удалась, только его заслуга. Закончилось тогда все хорошо, но…

– Что?

– Дело есть дело, Андрей! У меня же по всей Волге лес заготавливается, тут уж или тебя съедят, или ты съешь! Только ты мне скажи, эта Агафья Матвеевна, меня тогда могла запомнить? Я ведь к ним пару раз в дом приходил. И сейчас узнать может?

– Вряд ли! Ты за последнее время очень изменился, возмужал.

– А она все такая же! Между нами говоря, до сих пор очень хороша! В то время, когда я ее знал, она только что овдовела и осталась одна с двумя детками. Красавица была та еще, заметь!

– И потом на ней женился Обломов, и у них родился мальчик, который сейчас, как тебе известно, живет у нас в поместье вместе с моими детьми. И зовут его Андрюша.