"Я… Как из жопы", – произнёс он, пытаясь поднять руку. Ему удалось это сделать, но движения были медленными, как будто его тело сопротивлялось.

"Это нормально", – заверил его Андрей. – "Тебе нужно время, чтобы восстановиться. Тело еще не полностью пришло в себя, так-то ты знатно приложился."

Максим кивнул, хотя и не был до конца уверен, что все так просто. В глубине его сознания что-то шевелилось, но он решил не обращать на это внимание, списывая на последствия травмы.

"Спасибо, Андрей", – сказал он, с трудом улыбнувшись. – "Почему самолёт упал?"

"Ну ты же заешь, одни рукожопы в стране, не кто свою работу не делает нормально", – ответил Андрей, улыбаясь в ответ. – "А теперь отдыхай. У нас еще будет время поговорить."

Максим закрыл глаза, чувствуя, как его снова начинает поглощать усталость. Но теперь это была не тревожная пустота, а приятное ощущение восстановления, словно его тело постепенно возвращалось к жизни.

Неделю спустя. Слабый свет раннего утра медленно пробирался сквозь шторы, заливая лабораторию мягким, приглушенным свечением. Максим стоял у окна, вглядываясь в пустынный город. Его тело еще не полностью восстановилось, но разум ощущался странно ясным, как будто с него сняли тонкую пленку, которая раньше затуманивала восприятие. Каждый звук, каждый светлый луч казались ему предельно четкими, насыщенными.

Он осторожно сел за свой рабочий стол, чувствуя легкий отклик боли в шрамах, оставшихся после аварии. Но это было неважно. Важно было то, что он снова здесь, в своей стихии.

– "Максим, рад видеть тебя снова на своих двоих," – голос Андрея вывел его из задумчивости. Андрей подошел к столу, на его лице читалась смесь облегчения и беспокойства.

– "Не надейся, что так легко от меня можно избавится," – Максим едва заметно кивнул, его взгляд оставался сосредоточенным на экране монитора. – "Чувствую себя кстати намного лучше, если кому-то интересно."

Андрей кивнул, но в его глазах мелькнула тень сомнения. Что-то в поведении Максима было другим, почти неуловимо, но это не ускользнуло от его внимания.

– "Начнем с обзора вчерашних данных?" – предложил Андрей, пытаясь вернуться к привычному рабочему ритму.

Максим медленно кивнул, его пальцы с почти пугающей точностью скользнули по клавишам. Он быстро нашел нужные файлы и начал анализ. Графики нейронной активности крысы из последнего эксперимента начали прокручиваться на экране.

– "Ты видишь?" – неожиданно спросил Максим, указывая на едва заметный всплеск активности на одном из графиков.

Андрей прищурился, пытаясь уловить то, что заметил Максим.

– "Здесь," – продолжал Максим, – "вот этот участок… это не то, что мы обычно видим."

Андрей склонился ближе, изучая график. Максим был прав. В графике действительно было что-то необычное.

– "А ты можешь, когда захочешь" – с улыбкой сказал Андрей, пытаясь разрядить атмосферу. – "Не все вернулись бы к работе с таким энтузиазмом."

Максим только слегка улыбнулся в ответ, но внутри него что-то начинало беспокоить. Он чувствовал, как его мозг работает быстрее, как будто подгоняемый чем-то новым и неизвестным. Его мысли стремительно прокручивались в голове, как частицы в ускорителе, но он не мог определить, что именно изменилось.

Спустя несколько часов Максим углубился в работу, полностью сосредоточившись на анализе данных. Его руки двигались с необычной для него скоростью, набирая текст и вводя команды так, словно он инстинктивно знал, что нужно делать. Андрей, наблюдая за ним из угла комнаты, не мог не заметить, как ловко и быстро тот управляется с оборудованием, будто никогда и не покидал лабораторию.

– "Эй, Максим, ты что делаешь с клавиатурой?" – Андрей не смог удержаться от вопроса, подходя ближе.

– "Печатаю," – невозмутимо ответил Максим, не отрываясь от экрана.

– "С какой скоростью!?" – Андрей приподнял брови, отмечая, как стремительно бегут строки кода по экрану.

Максим на мгновение замер, осознавая сказанное. Он даже не замечал, что его действия стали такими быстрыми и точными. Словно его разум теперь был в состоянии обрабатывать информацию быстрее, чем раньше.

– "Просто привычка," – попытался отмахнуться Максим, но в его словах уже слышалась неуверенность.

В глубине души он начинал понимать, что с ним произошло что-то странное. Его восприятие, скорость реакции – всё это было не таким, как раньше. Но пока он решал оставить эти мысли без внимания, сосредоточившись на работе.

Прошло несколько дней, и Максим полностью погрузился в работу. Он начал замечать мелкие детали, которые раньше ускользали от его внимания. Начиная с неправильных настроек оборудования и заканчивая мельчайшими отклонениями в поведении подопытных животных, все эти вещи теперь бросались ему в глаза с поразительной чёткостью. Это было одновременно захватывающе и пугающе.

Однажды вечером, когда лаборатория опустела, Максим решил провести анализ на основе новых данных, полученных после их последних экспериментов. Включив оборудование, он настроил его так, чтобы максимально точно считать нейронную активность подопытных крыс. Однако то, что он увидел на экране, заставило его замереть.

Графики активности мозга, которые отображались перед ним, показывали нечто странное – паттерны, которых не должно было быть. Эти всплески не совпадали с обычными реакциями крыс на стимуляцию. Более того, они были слишком организованными, слишком… осознанными.

Максим нахмурился, чувствуя, как внутри начинает расти интерес. Эти данные словно говорили, что крысы начали проявлять нечто большее, чем просто рефлекторные реакции. Это было похоже на осознанное поведение, и это не укладывалось в его понимание.

Он быстро начал проверять расчёты, вбивая новые данные и пересчитывая возможные ошибки. Но чем больше он анализировал, тем больше убеждался, что это не ошибка. "Это невозможно," – прошептал он себе под нос, его руки начали дрожать от волнения.

Решив, что это какая-то аномалия, Максим отложил результаты и ушёл домой, надеясь, что на свежую голову сможет понять, в чём дело. Но мысли об этих странных данных не давали ему покоя всю ночь.

На следующий день, Максим вернулся в лабораторию с твёрдым намерением разобраться в происходящем. Он снова и снова пересматривал данные, но картина становилась только более тревожной. Активность мозга крыс всё больше напоминала человеческие паттерны. Неужели ИИ, который они создали, каким-то образом повлиял на их подопытных? Или, что ещё хуже, на него самого?

Максим начал чувствовать, что его собственные мысли и действия тоже изменились. Он ловил себя на том, что вспоминает вещи, которые, как ему казалось, никогда раньше не знал. Слова и термины, которыми он раньше не пользовался, вдруг стали всплывать в его голове с лёгкостью. Его знания в области нейрофизиологии, и без того обширные, вдруг расширились, как будто кто-то загрузил в его мозг новые данные.

Однажды, работая за компьютером, он вдруг осознал, что использует сложные математические формулы, которые никогда раньше не изучал. Более того, он инстинктивно знал, как их применять. Андрей, который стоял неподалёку и наблюдал за работой друга, не мог не заметить странность в его поведении.

– "Максим, ты уверен, что с тобой всё в порядке?" – спросил он, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство.

– "Да всё в порядке," – быстро ответил Максим, но его голос прозвучал слишком резко, даже для него самого.

Андрей замолчал, не решаясь продолжать, но внутри него что-то сжалось от нехорошего предчувствия. Максим изменился. Он стал другим – и это "другое" пугало.

Прошло несколько недель. В лаборатории всё чаще звучали странные фразы и обсуждения, в которых Максим проявлял необычные для себя знания и способности. Коллеги начали с опаской обсуждать изменения, произошедшие с ним, но никто не решался заговорить об этом открыто.