Произнеся последнюю фразу, Стефан встал из-за стола и достал сигареты. Была в нем такая странность: он никогда не курил в обществе других людей, и всегда курил в обществе Евы. А поскольку Еву навещал редко – пару-тройку раз в месяц, то и курил редко. Он не выносил кальян и фильтрум, считая различные курительные устройства баловством и позерством. Их популярность он объяснял модой, перерастающей в психологическую зависимость, а всех зависимых от моды воспринимал как слабаков. Уважение вызывали лишь те немногие, кто курил настоящие крепкие сигареты. Его тошнило от различных вкусов и ароматических добавок. Стефан твердо был уверен в том, что истинное удовольствие можно получить лишь от чистого качественного табака без посторонних примесей, и не нагреваемого, а сжигаемого.

– Хорошо у тебя тут, спокойно. Тоже мечтаю переехать за город, в частный дом у реки.

Они стояли на балконе, пропуская через себя сигаретный дым. Небо из пронзительно-голубого постепенно становилось сиренево-молочным. Вечернюю тишину нарушали только крики чаек, доносящиеся с реки.

– Я уже снял тебе квартиру в Столице, вот адрес. Выезжать завтра после обеда, утром я помогу тебе с переездом. Вещей бери как обычно, по минимуму. Твоя Тесла еще на ходу?

– Да.

– Отлично, поедешь на ней. Одну треть гонорара тебе переведут сразу же, остальное после ликвидации. План ликвидации разработаешь сама, у тебя это лучше получается, чем у кого бы то ни было. На все – от составления плана до исполнения – должно уйти не больше месяца. Мы пробили по своим каналам, что в течение месяца Левицкий не должен покинуть Столицу.

– В случае форс-мажора с кем мне связаться?

– Со мной. Я тоже буду в Столице, но приеду на пару дней позже, нужно подготовить оружие. Кстати, твои предпочтения не изменились?

– Нет. ТСВЛ-8 Антиматерия с прицельным комплексом IWT.

– Я подготовлю винтовку к субботе, а в воскресенье можно будет ее пристрелять.

На следующее утро Ева без стука вошла в комнату к Юле.

– Собирай вещи, мы уезжаем сегодня после обеда. Занятия придется пропустить.

Девочка едва успела проснуться, она еще лежала в своей кровати, строя планы и предвкушая новый день. И тут как гром среди ясного неба – уезжаем. Она недоуменно смотрела на Еву своими крупными оленьими глазами и ничего не понимала.

– Куда? Зачем?

– У меня появилась работа.

Юля изменилась в лице. Не сводя глаз с Евы, она встала с постели, подошла к ней и взяла ее за руку. Рука была холодная и безучастная, а сама Ева категоричная и решительная.

– Не смотри на меня так.

– Ева, не надо, – одними губами прошелестела девочка.

– Ты знаешь, что так нужно. Собирайся.

Женщина высвободила руку и вышла из комнаты.

Юлин чемодан зацепился колесиком за дверной откос.

– Я помогу. – Стефан участливо перехватил ручку чемодана. Он сноровисто укладывал немногочисленный багаж в Теслу, почему-то избегая зрительного контакта не только с Юлей, но и с Евой.

«Человек-ледышка» – думала про него Юля. Не то, чтобы он совсем ей не нравился, но она считала его странным.

Когда все было готово к отъезду, девочка первая уселась в электромобиль. Через тонированное стекло она видела, как Стефан поцеловал Еву на прощание.

«Интересно, есть ли в мире человек, которого он бы по-настоящему любил?»

Глава 3.

Столица встретила их проливным дождем. Это была самая настоящая весенняя гроза, первая в этом году. Ева и Юля прибыли по адресу, но сидели в машине, пережидая ливень. Делать было нечего. От скуки Юля водила пальцем по стеклу вверх-вниз, вслед за дождевым потоком. Ей было неуютно, тоскливо и хотелось спать. Ева тоже клевала носом, дорога была утомительной и заняла без малого семь часов.

Чернильное небо то и дело озарялось всполохами молний. Казалось, непогоде не будет конца, но вскоре раскаты грома стали все глуше, а дождь начал затихать. Гроза уходила на юг – туда, откуда они приехали.

– Ева, – тихо позвала Юля, – Ева, ты спишь?

Женщина зашевелилась, разминая затекшие конечности.

– Задремала немного. Бери вещи, идем.

Когда уставшие путницы поднялись в квартиру, сил у них ни на что не оставалось. Достав самые необходимые вещи и наскоро приняв душ с дороги, Ева и Юля разошлись по комнатам.

Наутро они встретились на кухне.

– Здесь все какое-то несовременное, «умный дом» мысли не читает, реагирует только на голос, – жаловалась девочка, – и матрас не ортопедический, я отлежала себе все бока. А еще я хочу есть.

– Сейчас закажу что-нибудь, – ответила Ева, – разбери пока свой чемодан.

– Мне не нравится здесь, – продолжала хныкать Юля, – квартира очень тесная, всего две комнаты. И вместо гардеробных – маленькие шкафы, это никуда не годится.

– У нас с собой не так много вещей, гардеробные совершенно ни к чему. И потом, месяц как-нибудь можно потерпеть.

– Месяц в таких ужасных условиях! Это ужасно, просто ужасно!

Терпение Евы лопнуло. Она со всей силы ударила кулаком по столу и зашипела,

словно ядовитая змея.

– Слушай сюда! Я здесь по важному делу. Мне платят бешеные деньги за мою работу. На эти деньги ты живешь как принцесса, ни в чем себе не отказывая. Знаешь, какой ад мне пришлось пройти, чтобы доказать, что я достойна этих денег?

Женщина заглянула в лицо Юли, по которому одна за другой покатились слезы.

– Знаешь?! – повысила она голос.

– Знаю,– всхлипнула девочка.

– Ничего ты не знаешь. Ты представить себе не можешь, каково это – часами лежать в засаде на сырой земле, слышать свист пули, которая пролетела в паре сантиметров от твоей головы и опалила волосы. Тебе в самом страшном сне не приснится, насколько это жутко – держать за руку смертельно раненого бойца, с которым ты полчаса назад смеялась и шутила, а теперь он лежит в луже собственной крови, его глаза стекленеют, но ты ничего не можешь сделать. Только держать за руку, крепко-крепко. И думать о том, возьмет ли кто-то за руку тебя, когда ты будешь умирать.

Юлины губы дрожали, лицо было мокро от слез.

– Я… ничего не знаю… про войну. Но я знаю кое-что другое… Лучше бы ты выстрелила тогда! Почему ты не выстрелила?!

Отшвырнув в сторону стоящий на пути чемодан с неразобранными вещами, Юля в истерике убежала в дальнюю комнату и бросилась на кровать. До Евы доносились ее рыдания, полные горечи и отчаяния. Женщина глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Села за стол, уперлась локтями в столешницу и обхватила голову обеими руками. Так она просидела до тех пор, пока не приехала доставка. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны ей хотелось бросить в лицо Юле что-нибудь едкое, колкое и обидное, с другой – прекратить поток этих рыданий. Ей в голову никак не приходили нужные слова, которые могли бы успокоить девочку. Да и едва ли словами можно успокоить. Ева достала из пакета коробку с готовым завтраком и отнесла в комнату Юли.

– Умойся и садись есть, – проговорила она, стараясь не глядеть на плачущего подростка. Это было то еще зрелище.

Завтрак оказался абсолютно пресным и невкусным.

«Нужно будет найти другой ресторан» – подумала Ева. До конца дня она занималась обустройством нового жилища – разбирала вещи, переставляла мебель, настраивала «умный дом», изучала меню близлежащих ресторанов. К вечеру она сделала вылазку с целью изучения района. Поставила мысленные маячки, запомнила ориентиры. Юля из своей комнаты так и не вышла.

В субботу приехал Стефан.

– Как устроились на новом месте? Может, что-то нужно?

Ева промолчала, Юля буркнула себе под нос нечто невразумительное и закрылась в комнате, всем своим видом демонстрируя нежелание поддерживать диалог.

– Что с твоей дочерью? – Стефан недоуменно приподнял одну бровь.

– Мы повздорили. Такое случается.

– Не станет ли она осложнением для нашего дела? Может, следовало оставить ее дома?