— Парень, не трогай ее. — крикнул, кто-то.

— Иди на хуй. Звони в скорую. — заорал ему, трогая на шее пульс. Слабый, но бьется. — Снежа. — поднял ее голову. — Снежа. — громко позвал снова, но она не открывала глаз. Из носа струйкой, бежала кровь, на лбу кровоточила ссадина.

— Любимая. — проверил пульс, но в этот раз не нащупал его.

Блядь. Отстегнул ремень безопасности, вытаскивая и кладя ее на мокрый снег.

— Ты не уйдешь. Нет. Нет. Нет. — орал я, на всю улицу. Дернул в сторону полы ее шубы, расстегивать дорогие пуговицы, не было времени.

Начал качать ее, сложив руки замком, и сильно надавливая на нижнюю часть груди. Стараясь, как можно скорее завести сердце вновь.

— Снежа. Давай. Помоги мне. — отсчитывал нажимы, ровно пятнадцать, через рот вдул в нее своим ртом, как можно больше воздуха, возобновляя сердечно-легочную реанимацию.

Почему она? Почему не я?

Не должен паниковать, должен собраться, но, когда дело касается, ее я не могу приказать мозгу, чтобы разум охладился. Хорошо, что руки и мышцы имеют память, которые не отказывали мне, продолжая делать свою работу.

Прорву баррикады, все кордоны, но вытащу ее. Она будет жить.

Внешне оставался непроницаем, хотя знал, что мне тоже хорошо прилетело, но внутренне у меня останавливалось сердце, с каждым нажимом на ее грудь.

Слава Всевышнему, вдалеке услышал вой сирены скорой помощи, надеялся, что отправили реанимация, с полным комплектом и дефибриллятором.

До пятнадцатого нажима оставалось еще два, нажал и вдохнул в нее воздух, нащупывая снова слабый пульс.

— Держись, родная. Я вытащу тебя, чтобы мне это не стоило. — поклялся ей.

Мы мчались на всех парах в клинику. Увидел обеспокоенную Машу, которая суетилась, крича на персонал, чтобы работали быстрее. Завезя, Снежу на каталке в лифт. Подруга объявила.

— Саш, тебе с нами нельзя.

— Мне можно. — зашел вместе с ними в лифт.

— Орловский, что ты себе позволяешь? Ты ей никто. — отругала меня.

— Она моя жена. — заорал ей в лицо. Было все равно, что она моя подруга и что я как-то задену ее чувства. Не когда было разбираться, в том, кто и кому, кем приходится на самом деле. По фиг, что могу получить от Кирилла, за такое отношение к его невесте. Все равно на все. Сейчас главное спасти любовь всей моей жизни. — Она Орловская. Моя жена. — уже тише сказал, смотря на то, как тело Маши каменеет от осознания.

Взял, Снежу за руку. Закрыв на секунду глаза и собираясь с мыслями.

Маша погладила меня по спине. Хотела поддержать, мне было лестно. Но говорить я уже не мог, потеряв этот дар.

Любимая лежала, она дышала под маской, а сердце ее билось.»

— Я чуть не потерял тебя навсегда и в этом виноват, только я один. — сидел, в саду на пеньке, медленно покуривая. Научился все таки, докуривать до конца, но курил не часто, только, когда сильно нахлынет.

Я отправил Врединку со Стешей, спасибо ей, что приехала тогда ко мне. Накормила, долго уговаривала ей все рассказать, но я не сдался. Отведав вкусной еды, отправил их обратно, заверив, что не надо ко мне больше приезжать. Не спрашивал, понравился ли Снеже мой сюрприз. Врединка, которая скрадывала мое существование и теперь жила у нее. Им вместе будет гораздо веселее. Теперь я ничего не знал о своей жене, а она…..она перестала мне писать и звонить.

Отпустила. Наверное, чтобы жить дальше. Прям, как я и хотел.

В тоннеле с того дня, по — прежнему никого не было, он только сужался еще больше и на этом все заканчивалось.

Я в тупике. Дошел до той грани небытия. Осталась последняя стадия, сойти с ума в одиночестве.

— Нашлепать тебе по губам? — услышал знакомый голос, слева, выплевывая сигарету на снег.

— Мама? — вскрикнул, вставая с пня.

— Нет, папа. — ответила она мне, улыбнувшись.

Бросился к ней на шею, чуть не сбив с ног.

— Мама. — ощущал, как внутри, что-то щелкает, а потом эта сентиментальность просыпается и вот уже эти проклятые слезы, подкатывают сначала к груди, а потом стоят, как проклятые, в глазах и не знаешь, что с ними сделать, как вернуть их обратно то.

— Сыночек. — ласково пропела, любимая женщина. — Ну, как ты здесь? — провела ладонью, по моей щеке. — Держишься, вижу. Из последних сил.

Было стыдно, пиздец, как стыдно, что я так обращался с людьми, которые меня любят всей душой.

Особенно с мамой, которую изредка слушался, бунтаря и показывая свое я, на каждом шагу, противореча ее слову.

— Пойдем в дом.

Кивнул, обняв ее. Плелись по расчищенной дорожке к двери.

— А папа где? — спросил, когда зашли внутрь.

— А зачем он нам? Мы и без него хорошо справимся. — мамина улыбка, исцеление от всех болезней. С помощью нее затягиваются даже самые глубокие рубцы. — У тебя чисто, я думала, прилечу в помойку и увижу бомжа.

— Мам. — осек ее. — Что мне еще было делать? В компьютерные игры играть? Хватит, наигрался. — какая-то растерянность зарождалась во мне. Вспоминал, как приходя с работы, тащил к себе домой знакомых девчонок, играя в эти игрушки до самого утра, пока они спали под боком, сытые и в тепле. Игры помогали, сосредоточиться, порыться в себе, подумать, клацая по буквам на джойстике.

— Ладно. Не сердись.

— Если ты приехала задавать мне вопросы и копаться в моей тупой голове, то поезжай обратно. — папа бы за такие слова, прописал мне хорошего леща. Не хотелось разговаривать на ту тему, которая меня волновала уже почти год. Отошел от нее, решив уйти в комнату, но мама окликнула меня у ступеней.

— Саш. Я где-то упустила тот самый момент, не знаю, какой, но пытаюсь его понять и найти. Не хочу быть врачом и лечить твою душу, и тем более голову. Давай просто проведем это время, как мама и сын? Как раньше.

Развернулся, ускоряя шаг, мчась к ней.

— Прости, мам.

— Не надо, Сашенька. Не надо. — улыбались друг другу, как в детстве. Прижался к ее макушке, своей головой.

— Так. Сейчас идешь в душ.

Понюхал себя, вроде ничем не вонял.

— От тебя разит, как от бомжа и побрейся, что это за борода? Кстати, чтобы этих сосучек я больше не видела, по крайней мере, пока я здесь. Когда ты начал курить? Не замечала от тебя раньше. Серега, тот ладно, дымил на участке, пряча под камнем сигареты. Но ты? Я в шоке.

— В смысле, ты знала? — открыл рот от удивления.

— Саша, больше тебе скажу, знали все. Ну, мы ж не дураки? Спалили его сразу, только ругать было уже бесполезно.

Офигеть, вот это информация. Интересно, Серега знает?

Мама прошла на кухню, открывая дверь холодильника и заглядывая в него. Почесал подбородок, она права. Надо сбрить это все со своего лица.

— Потом поедем за продуктами. Можно конечно заказать доставку, но я хочу с тобой прогуляться. Я же девочка, хочу похвастаться таким кавалером. Все мне будут завидовать.

— Мам. — не понимал ее плана.

— Не мамкай. Что хочешь покушать? Давай солянку? Ты любил ее в детстве. В общем, там, на месте разберемся. Вперед, чего стоим? — мама махнула головой, ожидая, когда я побегу со всех ног выполнять ее список заданий.

И мне захотелось. Мне вдруг впервые за это время, захотелось, очень сильно, выполнить то, что она попросила.

— Слушаюсь и повинуюсь. — улыбнулся ей, взбегая по лестнице, вбегая в комнату, раздеваясь на ходу.

После тщательного душа, закинул грязные вещи в стиральную машинку. Надев все чистое, спустился к маме, которая уже сварила нам кофе.

— Сладенького я так понимаю, тоже нет? — мама рылась в шкафах в поисках конфет. Не понимал, как ей удается быть стройной, когда она была такой сладкоежкой.

— Прости, но ты угадала. Я не ждал гостей. — сел за стол, отпивая бодрящего маминого напитка.

— А я не гость, я мама. Что даже ни одной конфетки не завалялось? — захихикал, смотря на ее растерянный вид.