Я улыбнулась и поцеловала его в губы. – Дань, мне нужно будет вернуться...

- На кой черт? – рявкнул он, прерывая меня. – Тебе заняться не чем? Что ты там забыла?

- Дань, - тихо проговариваю его имя, нежно поглаживая его по щеке. – Я должна отомстить. Владимир Владимирович собрал все документы. Мне пришлось ждать два с половиной месяца для этого.

- Что ты задумала? - спрашивает он, накрывая мои руки своими.

- Малость. Они ответят за все, что сделали со мной. Анна сядет.

После моих слов, Даниил выглядит пораженным, но спустя время на его красивом лице расцветает улыбка. – Ты великолепна. Ты это знаешь?

- Знаю. Ты мне об этом постоянно говоришь.

- Я еду с тобой... Иван приглядит за Богданом. А мы туда и обратно.

- Спасибо тебе. Я люблю тебя.

- А тебя люблю, моя королева.

- Почему королева? – задаю вопрос, который не так давно начал меня интересовать.

- Когда я называю тебя Королевой, я не просто говорю слова из вежливости или комплимента. Мне кажется, что это слово идеально отражает все твои качества, которые делают тебя такой невероятной и особенной для меня. Ты – сильная, уверенная, и невероятно прекрасная женщина, и для меня ты всегда будешь быть моей непоколебимой королевой, которую я горжусь и люблю как никого другого.

Я чувствую, как его руки нежно обвивают мою шею, и мой взгляд встречается с его глазами, полными страсти. Я приближаю свое лицо к нему, и чувствую его дыхание на своих губах.

Его губы прикасаются к моим, и в этот момент все вокруг нас кажется забытым. Я чувствую, как поцелуи становятся все более страстными и насыщенными.

Его руки обвивают мою талию, и я прижимаюсь к нему, чтобы еще ближе почувствовать тепло и страсть.

На следующий день.

Я просыпаюсь от легкого касания на щеке и открываю глаза, чтобы увидеть своего жениха, который улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ и сажусь на кровать.

После нескольких часов сборов всех необходимых вещей, мы идем в гостиную, где Богдан и Иван уже ждут нас. Я объятием прощаюсь с ними, обещая скоро вернуться, а затем мы выходим из дома и направляемся к машине, которая уже ждет нас перед дверью.

Мы усаживаемся в машину, и Даниил заводит двигатель.

По мере того, как мы выезжаем на дорогу, я смотрю в окно и вижу, как пропадают дома и деревья за окном.

Как только мы въехали в город, я чувствовала себя как будто вернулась в прошлое. Вместе с моим женихом мы прокатывались по улицам, проезжая мимо знакомых мест и воспоминаний.

Наконец, мы свернули на улицу, где я выросла. Мое сердце начало биться быстрее, а волнение нарастало с каждым метром ближе к дому. Когда мы подъехали к знакомому дому, я увидела силуэт адвоката, стоящего на крыльце и улыбающегося.

Он подошел к машине, открыл дверь и помог мне выйти. – Здравствуйте Ксения Алексеевна, Даниил Викторович.

- Здравствуйте Владимир Владимирович, - одновременно здороваемся мы с Даниилом.

Бросив взгляд на Даниила, я увидела как он не надел кожанку. – Дань, оденься, на улице осень.

- Мы идем в дом, - протестует он.

- Живо надел, - рявкнула на него, после чего ему не оставалось, как надеть ее.

Словно возвращаясь в прошлое, я вошла в дом, который когда-то был моим. Адвокат посмотрел на меня с улыбкой и сказал, что все будет хорошо.

- Ах, ты мразь! – заорала Анна. – Кем ты себя возомнила?

- Анна Александровна, вам лучше не выражаться в столь красочной форме, - предупреждает ее один из полицейских, что находится в гостиной.

- Она подписала документы? – спрашиваю адвоката.

- Отказывается, - ответил он.

Хмыкнув Анна пошла на кухню. – У меня суп на плите, - ответил она.

Зайдя на кухню, слежу за Анной пристальным взглядом. А она в свою очередь делает вид, что нас тут нет. Помешивая суп, она напивает какую-то мелодию.

- Ты сядешь, - говорю ей. – Мой адвокат подготовил для этого все необходимое. Тебе светит три года. Это в лучшем случаи.

- Я дала тебе жизнь, растила тебя, откормила. А ты жрала мнооого, - тянет она, поворачиваясь ко мне. – А сейчас ты угрожаешь мне?

- Ты избивала меня. Порола ремнем, - напоминаю ей.

- Надо было бить сильнее, - шипит она. – Именно в этом, я допустила ошибку. Надо бить было не только по спине, но пару раз по твоей тупой голове. Проку от тебя было мало...

- Закрой рот! – заорал Даня на нее, заставив меня вздрогнуть. – Еще слово, и ремень возьму я. И поверь мне, мои удары будут куда больнее. Ты ответишь за каждую боль, что причинила Ксении.

- Он мне угрожает! – закричала она в ужасе. – Что вы стоите?

- Ты что-то слышал? – спросил один полицейский другого.

- Нет, - ответил тот.

- Продажные суки! – взревела она. – Пошли вон из моего дома.

- Моего дома, - встреваю я. – После твоего оглашения в виде тюремного заключения, дом перейдет мне.

- Он принадлежит мне и моей единственной дочери, - взревела она, покраснев.

- Она случайно подписала отказную, где в письменной форме отказалась претендовать на этот дом, - с ехидством говорю ей. Было не так сложно послать ей огромный букет роз, якобы от тайного поклонника. Но там был документ, где нужно было поставить свою подпись, что ты получила букет. Но ей никто не сообщил, что бумажки, что ты подписываешь от незнакомцев нужно читать. Глупая Екатерина.

- Ах, ты сука, - зашипела она, крутясь вокруг своей оси. – Ты пожалеешь, что вообще родилась!

Она подняла кастрюлю с супом, который только что готовила, и выплеснула его в мою сторону.

Я стояла пораженная шоком, когда вдруг почувствовала, как моя рука была резко схвачена.

Резко развернувшись, Даниил закрыл мое тело своим, защищая меня от потенциальной опасности. Моя рука стала сжимать его пальцы, словно она искала опору.

Я подняла голову и увидела, как он смотрел на меня с выражением серьезности на лице.

Я не знала, что делать и как реагировать, но в то же время мое сердце стучало так быстро, что я была уверена, что он слышит его.

- Схватить ее, - заорал Владимир Владимирович.

- Ты как? – прошептала я, хватая его за щеки. – Снимай живо кожанку.

На этот раз мой крик превзошел все децибелы.

Моя голова закружилась от шока, а мои руки дрожали от беспомощности. Внезапно все вокруг стало размытым, а горькая реальность пронзила мое сердце.

Страх и беспомощность захлестнули меня.

Не дав ему времени на возражения, я заставила его снять кожанку с футболкой и развернуться ко мне спиной.

Мои руки дрожали, когда я осторожно осмотрела его немного покрасневшую кожу. Я чувствовала, как у меня сжимается сердце от боли за него.

С трудом сдерживая слёзы, я взяла посуду с холодной водой и начала осторожно обмывать участки кожи. Моё сердце не переставало биться быстрее, но я старалась сохранять спокойствие.

Когда я убедилась, что обожженное место обработано и не требует срочной медицинской помощи, я обняла парня крепко и сказала, что всё будет хорошо.

- Ксю, все в порядке, спина горит, но несильно, - заверяет меня, поглаживая по голове. – Если ты мне скажешь надеть скафандр летом, от меня возражений ты не получишь.

Подняв голову, я увидела, как он улыбается. – Вообще не смешно, - рявкнула на него со слезами. – Мы едем в больницу.

- В этом нет нужды.

- Молчать, - приказала ему. – Если мне это доктор скажет. Тогда я успокоюсь.

- Злая и красивая королева, - проговорил он.

Сразу же после того, как я посадила его в машину, мои руки дрожали от напряжения, когда я резко нажала на газ.

Машина рванулась вперед, мгновенно набирая скорость, а ветер колотился в окна, как будто тоже спешил нам помочь. Я сосредоточенно смотрела на дорогу, быстрой и точной реакцией управляя автомобилем, словно это был спаситель.

Мы пронзали пустынные улицы города, проносясь мимо огненных светофоров и обогнав скопления машин на своем пути.

Когда мы, наконец, прибыли в больницу, я почувствовала смесь облегчения и тревоги.