В главе 55 вдохновенный китаец, насквозь пропитанный изначальной Дэ-искренностью, издали похож на новорожденного младенца. Телом он мягок и слаб, но Дух его уверенно плывет в Колее Дао-реальности, излучая теплый божественный Свет в окружающую его недружелюбную среду обитания. Ползучие змеи, коварные скорпионы, а также вечно голодные, но крупные хищники, жадно впитывая лучезарность такого субъекта, отказывались его жалить, царапать и кусать. Лао-цзы в главе 48 всенародно объявляет, что «тот, кто внимает Дао, теряет и снова теряет». Разве он где-нибудь сказал, что тот, кто внимает Дао, все свободное время отсиживает себе задний хвост, сгущая собственную сосредоточенность? Та же глава 55 говорит, что, когда сердце повелевает ЦИ, это зовется насилием (心синь 使ши 氣ци 曰юэ 強цян). Why? Да концентрировать иллюзии в океане иллюзий за ради того, чтобы из него же и вынырнуть… Ох-ох. К безжалостному прискорбию, вернуться в шкурку новорожденного из более зрелого возраста, медитативно собирая ЦИ всеми внутренними органами, достаточно проблематично. Грести баттерфляем на спине супротив второго начала термодинамики – мероприятие тугое и бесславное. Ведь всякий уважающий себя младенец никак не озабочен приведением своего Духа к нежности и мягкости. Он ничего не концентрирует и не удерживает в своем маленьком сердце-уме. Короче, вся эта мучительная пранаяма хороша лишь в религиозно-розовых мечтах. Святой Дух пребывает вне медитативных состояний. Сгущать ЦИ ему, что соседским курам плясать фокстрот под балалайку.
Роджер Эймс и Дэвид Холл: «In concentrating your «qi» and making it pliant, Are you able to become the newborn babe?» (Концентрируя свое ЦИ и делая его податливым, способен ли ты стать новорожденным младенцем?) Роберт Хенрикс: «In concentrating your breath and making it soft – can you [make it like that of] a child?» (Концентрируя свое дыхание и делая его мягким, можешь ли сделать его как у младенца?) Маслов А.А.: «Можно ли, регулируя ци и становясь податливым, обрести состояние новорожденного?» Малявин В.В.: «Сосредоточь дух, приди к мягкости – можешь ли быть как младенец?» То есть, дабы стать бодрым как огурчик и мягким как младенец следует крепко сосредоточиться вокруг самого себя, не забывая время от времени вдыхать полной грудью концентрированное ЦИ. Ох-ох.
(3) На годянском бамбуке главы нет. В стандартном тексте строка читается как «滌ди 除чу 玄сюань 覽лань 能нэн 無у 疵цы 乎ху» (Мыть, очищать; Удалять, вытирать; Глубокий, черный, чудесный, таинственный, сокрытый; Видеть, понимать, понимание, видение; Быть способным; Нет, не иметь; Изъян, недостаток, ошибка, пятно; Вопросительный знак). Wing-tsit Chan реагирует на это скопление иероглифов следующим мойдодыровским образом: «Can you clean and purify your profound insight so it will be spotless? » (Можешь ли отмыть и очистить свое глубочайшее видение-понимание так, чтобы оно было без единого пятнышка?) Артур Уэйли видит строку под другим гигиеническим наклоном: «Can you wipe and cleanse your vision of the Mystery till all is without blur?» (Можешь ли ты протереть и очистить свое видение Тайны так, чтобы все стало незапятнанным?) Легко приметить, что загадочное сочетание иеролифов «玄сюань 覽лань» может означать как «таинственное видение» (profound insight), так и «видение таинственного» (vision of the Mystery), что, естественно, повышает градус всей этой таинственности почти до нестерпимой степени. Ко всеобщему восторгу, на мавантуйском шелке присутствует знак «藍лань» чуть иного написания. Роберт Хенрикс: «In cultivating and cleaning your profound mirror – can you do it so that it has no blemish?» В примечаниях он добавляет, что «In line 3 the Ma-wang-tui texts seem to solve the problem of whether «lan» means «mirror» or «vision»; the character used in Ma-wang-tui texts is understood to mean a bowl of water in which one can see one’s image» (Похоже, в строке 3 мавантуйские тексты разрешают проблему смыслового содержания знака «лань»: зеркало или видение. Используемый в них иероглиф символизирует чашу с водой, в которой можно видеть свое отражение).
Мы, с Великим Пекинесом, стойко пребывая перед ужином в вегетарианском возбуждении, придаем иероглифу «сюань» в «сюань лань» значение «чудесный», а не глубокий или сильно таинственный. «Ясное Зеркало» Дао-ума не отыскать в «глубинах» сознания – это не медитативное состояние, а иная его конфигурация, иное волшебное измерение, отнюхав которого проникновенная домохозяйка уж точно возопит, что под Небесами нет ничего более восхитительного и мощно-расчудесного!
С несокрушимых позиций Буддизма квантовой мудропушистости, «Ясное Зеркало» – это природа Будды, куда упирается двойственное сознание, исчерпавшее самого себя в тщетном усердии обънять необъятное. Минуя мышление неуклюжими мыслями и все иные виды восприятия, природа Будды, будто зеркальная поверхность «отражает» все что ни попадя, четко и без промедления. Хотя … ничегошеньки она не отражает. Природа Будды порождает все десять тысяч дхарм в виде их же иллюзорного восприятия двуногой зверюшкой сквозь пять сансарических скандх. Зачем и почему? Даже престижные утки с другого конца деревни без всякого об том уразумения. Исследовать природу Будды невозможно, точно так же, как сингулярность «Black Hole». Ни то, ни другое не выпускают из себя никакой информации и расплывчатые, но ароматные послевкусия – это все, что удается получить с их «горизонта событий». За вычетом незначительных флуктуаций эти нестандартные импрессии одинаковы для всех богоизбранных граждан. Причем, «поверхность» природы Будды, Дао-ума или окончательной Реальности будет мерещиться им именно как черная зеркальная гладь, за которой простирается кромешная тьма Великой Пустоты абсолютной непостижимости (потому и «сюань лань» – черное зеркало). Конечно, двадцать пятым чуЙством можно догадаться, что за Черным Зеркалом скрыто нечто перманентно совершенное и неуязвимо самодостаточное; нечто вечно живое и искренне свежее как спелый помидорчик ранним утром с наших благословенных грядок. Признаться, нам никогда не встречались супергерои, способные воздержаться от аналитического обнюхивания и пережевывания впечатлений, вынесенных ими из обжигающей пустоты Дао-реальности. Будда Шакьямуни тоже не избежал этой участи, активно анализируя собственные высокодуховные ощущения после оглушительного ануттара-самъяк-самбодхи, свалившегося на его голову как-то вдруг поздней ночью под древовидным фикусом.
Так с каких же незрелых фруктов мы переводим «сюань лань» как «чудесное зеркало» вместо того, чтобы честно сознаться, что оно черное? Ай? Фрукты тут ни при чем. Просто вопросы первых шести строк, как мы успели отметить в начале нашего бескорыстного расследования, это стандартные заблуждения бытовых домохозяек, что-то и где-то слышавших, но никаким местом не ведающих, под каким соусом употреблять в пищу столь странное зеркало. Совершенномудрый к такой их мудрозадумчивости никакого отношения не имеет. Поэтому, взвалив на себя тяжелую ношу безответственности, мы и заявляем от лица всех домохозяек про об то, что зеркало (лань) очень-очень расчудесное, аж такое, что ни в сказке, ни с пером. Ах!
Загадка, озвученная в этой строке, мила всем начитанным домохозяйкам, знакомым с первой главой Сутры Помоста. Сей животрепетный вопрос – своего рода веха на пути развития чань-буддизма, и несчастный Шэнь-сюй, без устали полировавший свое двойственное мышление, навсегда останется в его истории мучеником и страдальцем. Почему? Да чистить сознание от нежелательных им же загрязнений, грехов и постыдных пороков, причем, все тем же сознанием – занятие бестолковое, но увлекательное. Эго-ум обожает такие мероприятия, а самозабвенная ловля собственного «хвоста» пользуется у него наибольшей популярностью. Признаться, нам жаль беднягу Шэнь-сюя. Он так искренне старался, а миска и кашая Бодхидхармы обошли его стороной, да еще и заносчивые обыватели потешается над ним вот уже столько веков. А, собственно, чем они от него отличаются? Духовно озабоченная хомоособь в лучшем случае именно протиркой своего сознания и занимается. Ясное Зеркало Дао-ума ни в какой чистке и полировке не нуждается. Знание же об изначальной чистоте природы Будды или, на худой конец, безгрешно ангельской душе, кротко противостоящей коварному «повелителю мух» Вельзевулу, просто обязывает медитативную домохояйку себе соответствовать. Вот она это знание и чистит. Иногда, но не всегда этот захватывающий процесс сопровождается розовыми фантазиями о восхождении к Богу или созревании плода Просветления на пышных ветвях древа Бодхи. Эх! Неразумный тоже взращивал древо Бодхи. Ух! Созревал день за днем, пока не угодил в беспощадные лапы Великого Пекинеса. Пришлось быстро забыть про «чистое зеркало» и отправиться в огород на сезонную прополку овощей. Как говорили в подобных случаях древнекитайские мудрохозяйки: «C’est la vie».
