Одна из харги сжалилась над ребёнком и шепнула:

— Лауэ сама выбирает, где ей появиться и кому показаться. Прими её волю, дитя, отмеченное Драргуром.

Рустам просиял и, посадив паучка на голову, спрятал его под головным убором, как другие дети скрывали фей. Я протянул руку кагхании и помог ей забраться в корзину, и вскоре мы поднялись над землёй.

Глава 23

Дана

Кагхан держался со мной вежливо, но отстранённо, и это задевало мои чувства. Хотелось нежных тёплых объятий, ласковых поцелуев, жарких взглядов, которыми обмениваются все влюблённые, но мужчина вёл себя так холодно, что прошедшая волшебная ночь казалась лишь сладким сном.

Я не понимала, за что он так со мной. Пыталась себя уговорить отстраниться, не обращать внимания и вернуться к моменту, когда воспринимала кагхана лишь как защиту в этом мире, но все доводы разума разбивались об острые скалы горькой обиды.

Я будто снова стала маленькой девочкой, которой показали роскошный парк аттракционов и пообещали, что теперь вся жизнь станет праздником, а потом выставили за ворота без каких-либо объяснений.

И, разумеется, не выдержала.

Дети играли с феями, Рустам внимательно рассматривал паучка, Наетти мирно дремала в углу корзины, а Дэдж в образе дракона снаружи управлял шаром. Я же подсела к кагхану и потянула его за рукав.

— Скажи, что я сделала не так.

Мужчина повернулся ко мне и наградил долгим тяжёлым взглядом, значение которого осталось для меня загадкой. Молча отвернулся и снова погрузился в свои думы. Я не спешила сдаваться, дёрнула его за одежду снова.

— Ты сказал жрице, что выберешь меня, — с лёгкой обидой заметила я. — Но ведёшь себя так, словно хочешь порвать.

— Кого? — На его лице отразилось лёгкое недоумение.

— Со мной порвать, — улыбнувшись, пояснила я. — То есть расстаться.

— Я не хочу расставаться, — заявил он.

— И я не хочу! — пылко проговорила я. — Утром была так счастлива, как никогда и ни с кем.

Он помрачнел ещё больше и снова отвернулся:

— Всё из-за проклятия уз. Подземный дракон завладел твоими чувствами и соединил со мной. Это счастье не настоящее, Дана.

— Ты его по пробе, что ли, различаешь, настоящее или нет? — разозлилась я. — Почему ты обесцениваешь мои чувства?

Тоже отвернулась, обидевшись на мужчину ещё сильнее. Услышала тяжёлый вздох и ощутила его тёплые ладони. Взяв меня за руки, кагхан негромко пояснил:

— Я не хотел лишать тебя права выбора, Дана. Всё это роковое стечение обстоятельств, но я не снимаю с себя ответственности за произошедшее. Ты жертва чужих интриг, и…

— И к чему ты ведёшь? — прервала его и с подозрением прищурилась. — Не хочешь со мной порвать, но и продолжать отношения не собираешься? Лишь намерен нести ответственность? Скажу прямо, как я поняла твои слова. Ты осуждаешь мой ночной порыв, но всё же решил проявить благородство и жениться на распутной девице?

Он нахмурился и покачал головой:

— Нет.

— И жениться не собираешься? — саркастично хмыкнула я.

— Я тебя не осуждаю, — напряжённо проговорил он. — Лишь говорю, что твой порыв, который был мне несомненно приятен, продиктован не твоими чувствами, а магией подземного дракона.

— А как ты можешь это утверждать? — поинтересовалась и, вырвав руку, положила себе на грудь. — Это же мои чувства. А ты их обесцениваешь и говоришь, что я ошиблась. Это больно, знаешь ли.

— Дана, — он придвинулся вплотную и легонько сжал мои плечи. — Наши традиции родились не на пустом месте. Одобрение отца значит не так уж много, никто из родителей не желает горя своим детям, поэтому кагханию принимают в семью с радостью. Но если пара поддаётся зову уз до одобрения, это воспринимается как неуважение. А порой как смертельное оскорбление. Потому и называется проклятием. Я не должен был проявлять слабость, прости.

— Всё равно не вижу большой проблемы, — пожала плечами. — В моём мире ночь между мужчиной и женщиной значит лишь время, проведённое вместе. После этого даже жениться не обязательно!

Лицо его окаменело, а глаза налились такой вязкой темнотой, что захотелось отодвинуться. С губ кагхана сорвалось рычание:

— И много таких ночей у тебя было?

— Ты ещё список потребуй, Отелло, — нервно хихикнула я и, всё же отодвинувшись, решила умолчать о реальном положении вещей. — Так… Было разок. Ничего особенного.

Думала, его это успокоит, но Гордэр ещё сильнее насупился, посмотрел исподлобья:

— И со мной «ничего особенного»?

Тут я заулыбалась. Чувствовать ревность партнёра намного приятнее, чем видеть его обречённую «ответственность». Гордэр уловил перемену в моём настроении и тоже дёрнул уголками губ, а потом привлёк меня к себе, и я с удовольствием прижалась щекой к его груди.

Смотрела на детей, которые играли с феями, как с живыми куколками, наделяя их новыми ролями. Магическим существам, судя по всему, нравилась новая актёрская жизнь, и они с наслаждением изображали бурные эмоции.

Лишь Рустам что-то тихо шептал своему паучку, и мне казалось, что алый свет брюшка лауэ отражался в глазах мальчика. Ребёнок был похож в этот момент на мага, и вдруг подумалось, что, может, быть, мне было суждено привести этих детей в мир, полный волшебства?

Закрыв глаза, я на минуточку позволила себе расслабиться в тёплых объятиях кагхана, как вдруг увидела алтарь, на котором была прикована Валинра. Она вздрагивала от звука приближающихся шагов, а я в панике пыталась вскрыть замок, чтобы освободить девушку, но шпилька лопнула, когда шаги стихли. Я резко обернулась.

— Дана, — позвала Наетти. — Просыпайся. Мы прилетели в Шиер.

Глава 24

Признаться, после слов кагхана об оскорблении, за которое можно посчитать ночь до одобрения родителей, мне стало страшно встречаться с отцом Гордэра. Но теперь, когда наши запястья украшали помолвочные браслеты, а я поделилась с драконом загадочной искрой, другого выхода не было.

Вылезала из корзины с опаской, полагая, что родители Гордэра уже прознали о браке сына, и им не терпится посмотреть на дерзкую девицу. Опираясь о руку кагхана, окружённая перепуганными детками, я осмотрелась.

Нас встречали с размахом!

Шар приземлился не где-нибудь, а посередине площади, заполоненной людьми так, что яблоку негде упасть.

«Не людьми, — поправила себя. — Они все драконы!»

Толпа шумела, приветствуя нас. Дети жались ко мне, а Наетти шептала мне на ухо:

— Встань рядом с Его Высочеством. Да не справа, с другой стороны! Улыбайся. Шире!

Я послушно выполняла всё, что она мне говорила, надеясь, что всё это быстро завершится, и нас отпустят в тихое место. Но оказалось, что это лишь начало. Толпа вдруг начала расступаться, и по образовывающемуся живому коридору к нам постепенно и величественно приближалась золотая повозка.

Она была выполнена в форме огромного дракона, и меня потрясло это произведение искусства. Особенно крылья, похожие на кружево! Они поднимались к небу, сверкая в солнечных лучах. А ещё у дракона были невероятно красивые глаза. Даже не возьмусь предполагать, что за драгоценный камень был вставлен в глазницы. Он играл всеми оттенками зелёного, но иногда в нём мелькала бирюзовая морская глубина.

— Повозка для кагхара и кагхании, — шепнула Наетти. — Только наследник и его кагхания могут подняться, детям придётся остаться со мной.

— Нет, — я прижала к себе бледную от ужаса Амалию. — Бедняжки дрожат от страха.

— Я позабочусь о детях, не сомневайся, — ласково проговорила Наетти. — А ты защити себя. Не давай никому унижать себя, хорошо? Это важно. Дворец лишь выглядит красиво, но вступить туда опаснее, чем в клетку с дикими зверьми.

— Постараюсь, — шепнула ей и, ведомая кагханом, осторожно спустилась к «карете». — Как она движется? Магия?

Мы прошли внутрь, и золотая клетка пришла в движение.