— Чёрт, да, — прошептал он, вновь наклонившись и продолжив начатое.

Он обхватил одно мое бедро своей рукой, придерживая, слава Богу, и раздвинул мои ноги шире другой рукой. Меня трясло, я была такой горячей и готовой. Он склонился и прижался своим лицом к моей киске.

Я закричала, запрокинув голову к солнцу, когда он скользнул в меня толстым пальцем.

Больше никаких нежных, дразнящих прикосновений. Они были все властными и берущими. Мои бёдра ударились о его лицо, скользкие и влажные, и я закричала от удовольствия, когда он скользнул в меня другим пальцем. Финн старательно меня обрабатывал, проворачивая пальцы, и осторожно, очень осторожно, испытывал мои приделы, доставив горячие, глубокие, напряжённые толчки. Его язык скользил вокруг моего клитора ритмичными мазками, под стать рукам, пока его отросшая за день щетина на подбородке и скулах царапала мою чувствительную, трепещущую плоть на бёдрах. Я словно умирала.

Я словно впервые почувствовала себя живой.

Запуталась пальцами в его волосах, закрыла глаза и забыла обо всём. Время, погода и привлекли ли мы внимание или нет. Солнце обжигало мои веки, пальцы Финна были горячими и опасными и глубоко внутри меня, его язык жёсткий и быстрый на мне, заводил меня сильней и горячей. Он скользнул другой рукой между моих бёдер и нажал запястьем на мою пятую точку.

Электрические разряды сотрясли моё тело.

— Я умру, — дико шептала я. — Не останавливайся, пожалуйста, Финн, пожалуйста, не ост...

Он остановился.

Я сдавленно вскрикнула, когда он вскочил на ноги.

— Что... почему... — ахнула я, моя голова кружилась.

Его глаза были тёмными от желания. Он схватил меня за руку и нежно подтолкнул к передней части своего грузовика.

— Пока нет.

— Ой, но...

— Наклонись, — велел он, его голос был низким, и я, положив руки на горячий капот его грузовика, подалась вверх.

Затем посмотрела на него через плечо. Он был совершенен, его потное тело было неподвижным в то время, как его взгляд перемещался вниз по моему телу.

— Хорошо выглядишь! — прохрипел он. Я чувствовала себя хорошо. Я чувствовала себя сверкающей и горячей, наэлектризованной. Он встал сзади меня и провёл своей широкой рукой вверх по моей спине, задрав мою блузку. Потом он потянулся вниз, пробежавшись кончиками пальцев вверх по моим бёдрам, задрав юбку и раскрыв мою задницу. Он наклонился, чтобы поцеловать мою поясницу, и я выгнула для него спину, прижав ладони к горячему металлу его грузовика и приподняв бёдра. Он был таким нежным, когда скользил вниз губами по моей спине, затем по задёрнутой юбке, поцеловав разрез моей задницы. У меня прервалось дыхание, а затем и вовсе замерло, когда его слегка потная рука скользнула по моей заднице. Его губы направились ниже. Он поцеловал окружность моей попки, и я слегка хмыкнула. Потом он шлёпнул меня.

От этого из меня вырвался громкий глубокий крик. Я запрокинула голову от его шокирующей и идеальной силы и застонала. Он сделал это снова, и моё тело взорвалось волнами. Я громко вскрикнула, пытаясь дотянуться до него.

Его член жёстко ткнулся мне в задницу. Я услышала шелест фольги, и он переместился, а секундой позже погрузился в меня одним жёстким, непрерывным толчком, и я снова кончила. Затем прислонилась лбом к его грузовику, когда член Финна снова вонзился, заполнив меня.

Обмотав мои волосы вокруг своей руки, он потянул мою голову на себя и прошептал:

— Я очень давно тебя ждал, — и одним длинным толчком вошёл в меня.

Я чувствовала эту наполненность, нарастающий жар. Моё тело дрожало от его силы. У меня кружилась голова, я не могла трезво мыслить, не могла думать о разгорячённом капоте автомобиля, или о звуке авто, едущего по длинной дороге, выложенной из камня. Я думала только о его тяжёлом теле, и том, как он опалял меня изнутри.

Он наклонился и поцеловал мой затылок, затем медленно вышел из меня. Я почувствовала пустоту. Он одёрнул мою юбку вниз и потянулся к моей руке.

— Мы закончили? — спросила я в остолбенении.

— Не я. — Он схватил меня своей рукой и вошёл внутрь.

Глава 4

Финн

Я держал наши пальцы переплетёнными, пока вёл её внутрь, отчасти потому, что не хотел, чтобы она упала, а отчасти потому, что боялся, как бы она не сбежала.

В данный момент она была прекрасна и немного безумна, но я знал Джейни МакИнни, и вместе с её грязно-сексуальной улыбкой приходили нахмуренные брови и раскалённое напряжение, которое обычно исходило от неё волнами тепла.

Так что, если сегодняшний день был просто каким-то космическим побочным эффектом или какой-то солнечной вспышкой с именем Джейни МакИнни, небесным трахом, чтобы выпустить энергию, то трёх оргазмов за такой короткий срок могло быть достаточно, чтобы вернуть её на землю. Вернуть ей здравомыслие. Заставить её перестать быть безрассудной.

Я не собирался этого допускать. Потому что, пока она успокаивалась, я чувствовал, что находился на грани. Включённым.

Я привёл её в дом. Он был деревянным, полированное старое дерево сияло в солнечном свете.

— Можно мне что-нибудь выпить? — спросила она.

Я плавно направился на кухню. Наши пальцы так и остались переплетёнными. Я взял пиво из холодильника и протянул ей, но она покачала головой.

— Думаю, я уже достаточно опьянела, — сказала она незнакомым мягким тоном. Но её глаза стали яркими, и она улыбалась мне, так что это было хорошо.

Очень хорошо.

Я наполнил два стакана водой со льдом и передал один из них ей. Блестящие капли воды пролились на её тонкие пальцы. Всё внутри меня кричало: «Возьми её, блядь, сейчас, сейчас, сейчас», и не имело значения, где это будет происходить — в спальне или на кухонном столе. Или на полу.

Она осмотрела кухню, а потом забрела в мою гостиную, и я выдвинул одно из огромных дубовых кресел рядом со столом и сел, ожидая её и сдерживая свои порывы.

Пока что.

— Хочешь поесть? — спросил я. Было время ужина, и меньше всего мне хотелось, чтобы Джейни упала в обморок.

Она замерла на полпути на середине комнаты, повернувшись ко мне спиной и уставившись в гостиную, где таилось Бог знает что.

— Ты всё ещё играешь, — сказала она.

А-а. Точно. Инструменты.

— Я всё ещё играю.

Я не смог расшифровать её реакцию на эту новость. Поскольку не видел её лица. Только её неподвижное тело, лишь волосы, ниспадая, слегка покачивались по спине.

Когда-то музыка была частью сцены, где происходило много плохого дерьма, хотя в то время это казалось хорошим. А то, что у меня на плечах лежал груз размером с Калифорнию, так и было.       Музыка была моим выходом из Доджа ещё до того, как я смог уехать.

После этого колледж не помог, но зато помогла армия — на восемь лет. Я вышел оттуда с множеством опасных навыков и с отличным планом. Начал строить и ломать вещи за хорошие деньги, а играть музыку — почти без них.

Потому что через всё это: разочарования, злость, драки и поездки в двухкамерную окружную тюрьму Додж Ран, а затем через песок, пот, смерть, разрушения, падающие бомбы и умирающих друзей проходила музыка.

Потом мой приятель — рейнджер Ник Мерфи, отслуживший шесть месяцев, выпустил меня из армии и втянул в свои бизнес-планы. Планы были грандиозными, начиная с ломбарда, моей специализации. Теперь, почти три года спустя, мы владели высококлассным ломбардным бизнесом, стоившим кучу денег.

Я посмотрел на изгиб спины Джейни и решил, что сейчас не время рассказывать ей об этом.

Она поставила бокал на подоконник и уставилась на мою любимую акустическую гитару.

Для многих людей, выросших в таких городах, как наш с Джейни, музыка была тем местом, где начинались проблемы. Для таких людей, как Данте, это было хорошо. Для таких, как МакИнни, — плохо. Очень плохо.

Джейн

Я не могла убрать с лица глупую улыбку. Стена инструментов передо мной была похожа на какой-то... праздник. Карнавал музыки. Две гитары, банджо, электрическая бас-гитара на подставке, две яркие блестящие гармоники, смотрящие на меня с полки, крепкая скрипка с потёртостями и один робкий, загорелый цимбал. И барабанные палочки.