— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался?

Конечно, я хочу, чтобы ты остался! Я хочу, чтобы ты остался со мной и осторожно высушивал мои волосы после того, как я приму теплый душ. Я хочу, чтобы ты остался, обнимался со мной под моим цветочным одеялом и рассказал мне историю, как это делала моя мать перед смертью. Я хочу, чтобы ты оставался рядом со мной, потому что я эгоистична, и никогда не позволю тебе согреть чужую постель, потому что ненавижу, когда я остаюсь одна в этом чертовски большом доме. Я хочу, чтобы ты остался, обнял меня и сказал, что все будет хорошо, даже если это не так.

— Да, я в порядке! — я улыбнулась и обернулась, чтобы найти свой халат, чтобы закрыться в душе, и ему не пришлось бы видеть теплые слезы, обжигающие мои глаза.

Я прикусила губу, чтобы не выплеснуть свое сердце, когда он поднял мою руку и коснулся губами моих костяшек пальцев. Мягкое прикосновение его бархатных губ вызвало у меня мурашки по спине, мой желудок нервно сжался, когда его теплая рука обняла мою.

— Позвони мне, если почувствуешь себя плохо, ладно?

Я кивнула, не глядя ему в глаза, потому что мне было больно видеть, как он уходит.

Его хватка сильнее сжала мою руку. — Посмотри на меня и ответь.

— Я позвоню тебе, если заболею, — я закатила глаза и встретилась с его пронзительными голубыми глазами. — Счастлив теперь?

Его глаза сузились. — Мне не нравится этот тон, юная леди. Я старше тебя.

— Так? Ты старше на восемнадцать лет. Это не имеет значения.

Он сказал себе под нос, но я уловила: — Тебе не обязательно мне напоминать.

Прежде чем я успела спросить, что он имел в виду, он сжал мою руку и отстранился. — Спокойной ночи, Миа.

Я смотрела, как его спина исчезла из коридора, спускалась вниз и прошептала в пустую комнату: — Спокойной ночи, Джеймс.

Джеймс

Я расслабил пальцы из сжатого кулака и уставился на неё.

Мягкая. Сладкая. Невиновная.

И семнадцатилетняя дочь твоего друга.

Покачав головой, я закрыл глаза и стер все нечистые мысли о некой косоглазой лисице с мокрой одеждой. Но это не помогло. Ее духи с ароматом вишни были повсюду в машине, и я чертовски ненавидел себя за то, что хотел, чтобы эти духи были в каждом уголке моей машины, в моей одежде, в моей коже.

— Ад, — сказал я себе, глядя на двухэтажный дом, где жил мой грех. — Ты попадешь в ад за свои мысли, Джеймс.

Я вздохнул и сообщил ее отцу и моему близкому другу Клайду Миллеру, что его дочь в безопасности дома, прежде чем выключить телефон. У меня была долгая ночь, и я намеревался выплеснуть все на рыжеволосую женщину, которая мне позвонила.

Мне это понадобится. Особенно, если в следующем году мне придется мучить себя, обучая группу старшеклассников.

ГЛАВА 4

МИА

П

росыпаться в мокром нижнем белье было не идеально. Особенно, когда причиной мокрого нижнего белья стал лучший друг моего отца, Джеймс Фокс.

Да, даже его имя звучит как порнозвезда.

Закусив губу, я перевернулась на спину и глубоко вздохнула. Я могла бы попробовать еще раз. Конечно, после стольких попыток прикоснуться к себе это было бы легко. Возможно, слишком легко.

Ты сможешь это сделать, Миа. Просто подумай о его красивом лице, его восхитительном строгом голосе, его темных волосах и… блин, да, ммм..

Мои руки казались маленькими и нежными, обхватывающими мою веселую грудь. Я представила, как его большие ладони — с Patek Philippe на запястье, которые я подарила ему на тридцать пятый день рождения, — ласкают мою грудь, вены на его предплечьях напрягаются, когда он зажимает мои твердые маленькие соски между своими пальцы.

Всхлип сорвался с моих губ, когда мои бедра потерлись друг о друга, моя киска становилась все влажнее и влажнее, когда я думала о том, как он учит меня, как прикасаться к моей киске.

Но, во сне он называет это своей киской.

Да, его киска. Моя феминистская сущность действительно выключается всякий раз, когда у меня возникают похотливые мысли о нем.

Мои глаза метнулись в сторону, наблюдая за своим отражением в зеркале шкафа. Мои щеки покраснели, глаза затуманились похотью, ладони коснулись обнаженной груди и опустились на живот. Лаская гладкую кожу и вздрагивая от образа Джеймса в голове.

Я раздвинула ноги, как он, держа его сильную руку на своем бедре и стягивая атласные шорты с мокрым бельем, насмехаясь над тем, что я испортила их своими соками. О, каким восхитительно злым он выглядел бы с этим темным взглядом в глазах. Даже засовывал нижнее белье мне в рот, когда он наступал на меня и заставлял кончать своим горячим языком.

Издав тихий стон, я скользнула рукой под нижнее белье и напевала, когда подушечка пальца коснулась ноющего клитора. Чувствительный комок опух и гудел от удовольствия, пока я медленно терла его, думая о его ободряющих словах глубоким хриплым голосом.

Просто так, Миа.

Вот и все.

Вот как хорошие девочки трогают свои киски.

Нет, нет, нет, продолжай, я не говорил тебе останавливаться.

Ты собираешься намазать мне спермой все свои мизинцы, а?

— Миа!

Все мои фантазии рухнули, когда я услышала громкий голос в коридоре. Я вытащила руку из нижнего белья и выпрямилась, обнаружив на полу свою атласную рубашку, которую сбросила вчера вечером перед сном.

Что бы вам ни говорил Интернет, спать голым — это благословение для вашего тела. Особенно ваша грудь.

— Миа, ты опоздаешь, — мой отец постучал в дверь, заставив исчезнуть все мои фантазии о его лучшем друге.

Укротив волосы, я поправила одежду и открыла дверь, чтобы показать ему свою очаровательную улыбку. — Я не опоздаю, — сказала я дрянным голосом, но он показался мне слишком высоким. — Я выйду из комнаты через двадцать минут.

— Тебе лучше, малыш, если ты хочешь, чтобы я тебя подбросил. У меня сегодня ранняя встреча.

— Ай, ай, капитан! — я закрыла дверь и вздохнула, запершись в ванной. Мои щеки все еще пылали, а сердце колотилось о ребра.

Если бы только никто меня не перебил… может быть, просто может быть, я бы наконец узнала, что такое оргазм.

— Нет времени думать об этом, — пробормотала я про себя, сняла одежду и пошла в душ.

Я побрилась, вымыла шампунем, уложила волосы до плеч и почистила зубы за рекордное время — пятнадцать минут. Мне посчастливилось поступить в частную школу, поэтому нам пришлось носить форму. Ярко-белая рубашка в сочетании с зелено-черной клетчатой юбкой, белыми носками и туфлями, которые мы предпочитаем. Я переключалась между моим коренастым Доком Мартенсом и Мэри Джейн. В первый день моего первого года обучения я выбрала Мэри Джейн.

Я надела свое любимое украшение, изящное ожерелье в форме сердца, и положила его под рубашку. Моя мама подарила его мне в ночь своей смерти.

Повесив галстук на плечо, я побежала вниз со своим маленьким рюкзаком в руке и поблагодарила отца за завтрак.

— Ты готова к новому году, тыковка? — спросил он, забирая у меня галстук, мастерски завязывая его и возвращая обратно. Это был наш ритуал, потому что я так и не смогла за всю жизнь научиться завязывать галстук или шнурки. Он пытался научить меня, но это было бесполезно.

— Я готова, но немного нервничаю, — ответила я, доедая клубнику после того, как съела яйца. — У меня много занятий AP, и я не хочу провалиться ни на одном из них.

— Этого не случится, — сказал он и улыбнулся мне. — Даже если да, ты знаешь, что мне все равно. Просто оставайся в здравом уме и здоровье, тыковка.

— Да, капитан.

Я нанесла немного консилера, туши и блеска для губ перед зеркалом в коридоре, где мама хранила косметику и маленькие украшения перед выходом на улицу. Я грустно улыбнулась ее фотографии в рамке возле папиной спальни, которая раньше была их комнатой до того, как несчастный случай забрал ее у нас.

Его рука обняла меня за плечо, и я закрыла глаза, вдыхая уютный аромат тыквы и дерева с затяжным запахом ее духов. Я знала, что он распылит это на себя, пытаясь представить, что она снова в его объятиях.