— Мы не сможем доказать это, — ответил Паг. — Те, кто верит нам, уже среди нас. Те, кто против нас, могут знать правду, но им все равно. А те, кто в середине, подумают, что Каспар сошел с ума или он просто преступник.

Он посмотрел на Каспара. Калеб, сидящий в стороне, сказал:

— Я понимаю логику, на основе которой ты пришел к этому выводу, Каспар. Но как ты можешь быть так уверен?

— Очевидная привязанность братьев друг к другу, — ответил Каспар. — Хотя у них разные матери, они очень близки. То, как они говорят друг о друге и о себе… Враждующие фракции — часть традиции Кеша, но стороны, поддерживающие принцев, как будто игнорируют тот факт, что ни один из них не поднимет палец против другого, если их отец назначит другого наследником.

— Если кто-то попытается поднять руку против Сециоти, — продолжил Каспар, — Дангай будет защищать брата, приказав Внутреннему легиону объединиться с Императорской гвардией. Сециоти может и не быть таким воином, как младший брат, но он поступил бы так же ради Дангая.

— Нет, я уверен. Кто-то создает это соперничество из ничего и убивает тех, кто мог заподозрить неладное во дворце. Мне нужно поговорить с Турганом Беем.

Паг кивнул.

— Возьми с собой Магнуса, переодетого слугой. Он в другой комнате с Накором и Беком. — Затем он обратился к Калебу. — Думаю, пришло время отправить мальчиков обратно на остров. Проводи их до дома, а затем возвращайся сюда к празднику. Если, как подозревает Каспар, Варен сделает свой ход в этот день, он захочет сделать это при как можно большем количестве членов Галереи лордов и магистров.

Калеб замедлил движение, и Паг спросил:

— Что случилось?

— Отец, я хочу оставить мальчиков здесь.

— Почему? Почти наверняка здесь скоро начнется настоящее кровопролитие.

— Я буду держать их под контролем, но рано или поздно им предстоит испытание. Пока они справляются даже лучше, чем я ожидал, но нам понадобится каждый меч, который сможем получить, — ответил Калеб.

— Даже Джомми? — поинтересовался Паг. — Я с ним даже не знаком.

— Он справится сам, — сказал Калеб. — Может, он и не обучался владению мечом, но у него есть драконье упорство и умение держать себя в руках. Я позабочусь, чтобы они знали, что находятся в резерве, но я хочу, чтобы они были рядом.

Паг кивнул.

— Ты взял на себя ответственность как их отец, Калеб. Это твое решение, — сказал он с улыбкой. — Только будь осторожен.

Паг посмотрел на Каспара, готовясь уйти.

— Надеюсь, ты прав в своих подозрениях, потому что тогда мы покончим с этим за два дня, — сказал Паг. — Но я молюсь, чтобы это было не так. Многое зависит от нашей способности убедить дворец, что мы защищаем народ. Я буду рядом, амулет у тебя. Если я правильно понял Варена, он будет ждать моего появления, но может оказаться не готов ко всем нам. Если мы сможем спровоцировать его на откровения перед всем двором, возможно, мы сможем спасти этот народ и весь мир.

Каспар не ответил, но его мрачное выражение лица отражало чувства Калеба, Миранды и Пага.

Калеб встал.

— Пойду подготовлю ребят, — сказал он.

Когда он собрался уходить, родители обняли его. Миранда сказала:

— Я бы хотела, чтобы ты передумал и забрал мальчиков на остров. Я буду счастлива, если ты останешься с ними.

— Почему? — спросил Калеб.

— У тебя есть семья, — ответила Миранда.

— И три пасынка, судя по всему, — добавил его отец.

Калеб улыбнулся.

— Джомми вырастет. Он хороший мальчик. Но тебе нужны мечи, отец, а поскольку Ког ранен, я должен быть на твоей стороне. Что там Накор говорил о магах в бою? Один маг бросает заклинание, второй маг парирует его. Первый маг бросает следующее заклинание, второй маг пытается его остановить. А затем подходит солдат и рубит первого мага, пока тот пытается понять, что делать дальше.

Паг рассмеялся.

— Что-то вроде того, но не позволяй ему услышать, что ты так ему подражаешь, а то он обидится. Каспар будет там, — сказал Паг, — и против Варена будет не один маг, а трое.

— И Накор, — добавила Миранда, — и тот странный мальчишка, что ходит за ним по пятам.

— Если ты прикажешь мне остаться на острове, я останусь, отец, — сказал Калеб, — но я бы предпочел быть здесь.

Паг долго молчал, затем сказал:

— Я хочу, чтобы ты остался на острове, — он обнял Калеба. — Но ты прав: ты нужен мне здесь.

Паг повернулся к Миранде.

— Миранда, присмотри за всем, пока я не вернусь, хорошо?

— Куда ты идешь? — спросила она.

— На остров, — ответил Паг. — Думаю, у меня есть идея, которая может нам помочь.

Миранда поцеловала мужа, и он, доставая сферу, исчез. Она позвала сына, и они вышли из комнаты, чтобы найти троих мальчиков.

Каспар и Магнус попрощались и направились во дворец, по пути купив Магнусу маскировку. Накор пожелал мальчикам и Калебу удачи. Когда все ушли, он обратился к Миранде:

— Ну что?

Миранда вытащила стул и села.

— Сейчас мы закажем что-нибудь и будем ждать, — ответила она.

Ралан Бек посмотрел на нее и спросил:

— Могу я чем-то помочь?

Накор обошел Ралана и положил руки ему на плечи.

— Скоро сможешь, мой юный друг. Скоро.

Глава 21

Предчувствие

Каспар окинул взглядом толпу.

Торжество должно было стать центральным событием великого летнего праздника Банапис, самого древнего из известных в мире. Его истоки терялись в глубокой древности, уходя корнями в самую первую историю. Этот день не относился ни к прошлому, ни к наступающему году. Согласно легенде, Банапис, известный под различными именами у разных народов, отмечался по всему миру Мидкемии.

Каспар заметил, что сегодня праздник середины зимы отмечается в Новиндусе, и, когда здесь, в Кеше, и в других северных странах наступает середина зимы, там уже середина лета. Он втайне размышлял, считается ли дополнительный День середины лета, который он пережил год назад в Новиндусе, и действительно ли он делает его старше на год.

Паско и Амафи присутствовали на празднике, так как Калеб был в другом месте. У Амафи не было других обязанностей, и Каспар решил, что лишняя пара глаз в толпе не помешает. Он знал, что Магнус затаился где-то среди собравшихся и что Паг и Миранда могли прибыть в любой момент. Он надеялся найти Ястринса, понимая, что его меч незаменим. Куда пропал Накор, оставалось лишь догадываться.

— Это зарытое торжество, ваша милость? — спросил Амафи.

— Если ты император Кеша, то да, — ответил Паско. — Здесь только самые близкие друзья и родственники.

— Все десять тысяч, — сухо добавил Каспар.

Площадь, находящаяся на самом нижнем краю верхнего плато в конце дворца, была такой же большой, как весь внутренний двор цитадели в Опардуме. Здесь могла разместиться целая армия Каспара, и два солдата не столкнулись бы локтями.

Площадь была разделена на три уровня. Императорская семья находилась на самом верхнем, относительно небольшой платформе, доступной непосредственно из дворца. Вместе с ними было около пятисот высокопоставленных особ. Если бы Каспар все еще носил герцогский титул, он был бы сегодня там. Однако как ничтожный подданный, он был низведен на второй помост, где стояло большинство гостей.

Вдоль всего края второго помоста на третий уровень спускались шесть каменных ступеней. Даже без стражи и барьеров, те, кто находился на самом нижнем уровне, знали свое место. Отсутствие охраны было кешианским жестом, означавшим, что во время Банаписа ранг не имеет значения. В Королевствах Островов и Ролдема король мог бы в этот день смешаться с простолюдинами на улице, но в Великом Кеше отсутствие охраны означало этот мифический день равенства.

Каспар знал, что подняться по ступеням на второй уровень без разрешения значит сразу же попасть в поле зрения стражников. Попытка добраться до верхней платформы, где сидел император, приведет к неминуемой смерти. Он размышлял, что рано или поздно именно ему предстоит попытаться добраться до этой самой высокой точки. Каспар осмотрел возвышение: в отличие от двух нижних уровней, императорская платформа была значительно выше второго уровня и представляла собой гигантский балкон, на который нельзя было подняться иным способом, кроме как по ступеням, расположенным по обеим сторонам. Попасть на платформу можно было либо поднявшись по этим ступеням, либо вернувшись в сам дворец и попробовав пробраться через королевские апартаменты или Галерею лордов и магистров.