– Глупости! Это же не кобра. Это чертова гадюка Рассела! Яд – гемотоксин. Этот дурачок не смог бы отличить крысиную змею от крысиной задницы. И зачем я вообще рассказал ему о спасении змей? Ну и болван! – прокричал Бхаубааб.

Подер спокойно воспринял эту вспышку гнева. Он выплюнул красную струйку и поинтересовался у Бхаубааба, не научился ли он этой черной магии у африканских племен.

Бхаубааб с тоской дожидался, когда Лакшми поправится и навестит его. Он то и дело выглядывал из окна, из которого виднелся его дом, в надежде уловить хоть какие-то признаки жизни. Но дом Лакшми словно погрузился в спячку.

Пошли слухи, что африканский бааб занимается черной магией, зажигает свечи из змеиного жира и танцует в новолуние с разрисованным лицом. В то время как сама гоанская жизнь изобиловала языческими преданиями и практиками, которые органично вписались в лузитанский католицизм, и у жителей и прихожан каждой деревни, церкви, часовни имелась куча своих сверхъестественных и паранормальных историй, Африка все еще казалась им далекой и покрытой мглой. То, что приходило с этого континента, представлялось очень далеким от обрядов местных жителей и вселяло в них страх.

Невестка Лакшми стала выбрасывать использованные детские подгузники в низину, находящуюся за оградой дома Бхаубааба, а не в ручей по другую сторону от своего дома. Голодные свиньи разрывали подгузники и растаскивали их по гудронной дороге, оставляя повсюду покрытые фекалиями комки хлопка. Азиатские буйволы, которые по этой дороге возвращались в деревню с пастбищ, прибивали эти комки своими лепешками, и получившаяся масса еще больше вдавливалась в гудрон грузовиками с песком, которые каждый день проезжали здесь. По мере того как дорога перед его домом становилась дурно пахнущей и ухабистой, Бхаубааб приобретал все более угрюмый вид. Хотя одиночество было для него не в новинку, он предпочитал, чтобы оно было его личным выбором, а не наказанием. И его глубоко ранила мысль о том, что люди в месте, которое он надеялся сделать своим домом, злятся на него за то, что он рисковал жизнью Лакшми и из-за него тот лишился большого пальца.

Единственным утешением для него был его любимый баобаб, который он подолгу рассматривал. Именно в один из таких вечеров, когда Бхаубааб стоял под баобабом, безучастно глядя в пустоту, раздался звонок с неизвестного номера.

– Алло?

– Э-э-э… Тио Кадже? – произнес молодой женский голос на другом конце линии.

После небольшого путешествия по Центральной Карнатаке, где она собирала информацию о древних баобабах в Савануре, и краткого визита в Хампи, где она съела шницель и посмотрела, как течет Тунгабхадра, Сильвия села на поезд «Амаравати Экспресс» до Гоа, чтобы присоединиться к своим старым школьным приятельницам на встрече выпускников. С этими тремя девушками она не виделась с получения аттестатов, и последние десять лет они почти не общались. Не то чтобы они были особенно близки в школе, но и не враждовали, и Сильвии было любопытно узнать, как у них дела. Одна из них изучала гостиничный менеджмент в престижном университете, другая отучилась на физиотерапевта, но главным событием ее жизни стало то, что к концу года она собиралась переехать в Дубай со своим будущим мужем, выпускником Индийского института менеджмента. Третья недавно получила степень магистра бизнес-администрирования и была пристроена на работу в международную корпорацию в Гургаоне, причем в самую лучшую. Сильвия уже не помнила, кто из подружек кем был.

Одноклассницы прилетели в Гоа за час до прибытия Сильвии и вызвали такси до крошечной железнодорожной станции имени Васко да Гамы, чтобы встретить ее. Сначала они долго обнимались, визжали от радости и поздравляли друг друга с успехами, после чего загрузились в такси и отправились на север, в Анджуну, где у них был забронирован номер в отеле. Когда такси застряло в пробке на мосту Зуари, Рашми, сидевшая рядом с водителем, обернулась к Сильвии:

– Слушай, ты знала, что твой штат наглухо закупорен?

Все дружно рассмеялись над этим вопросом, но Сильвия ответила со скучающим видом:

– Его сложно назвать моим штатом. То, что моя фамилия Перейра, еще не делает Гоа моей родиной.

– Разве твоя семья не из Гоа? Тогда, наверное, из Мангалора? – спросила Арчана, недавно получившая диплом менеджера гостиничного бизнеса.

– Мой отец родом из Гоа. Кажется, из Алдоны. Но он вырос в Африке и Великобритании, так что на нем связь с Гоа прерывается. Я живу в Бангалоре. И здесь я такой же гость, как и вы.

Разговор сменился обсуждением «огромного камня» на пальце Тины и того, как она познакомилась со своим будущим женихом. Сильвия смотрела в окно, пока Тина, задыхаясь от эмоций и охая, пересказывала всю историю, не скупясь на подробности. Только когда они снова встали в пробке, на этот раз на мосту Мандови, девушки заметили, что Сильвия все это время молчала.

– А ты как? Пишешь и все такое, а? – спросила Рашми. – Недурно! Я так рада, что ты следуешь зову своего сердца. Это очень смело с твоей стороны, ты это понимаешь? Мои родители никогда бы не позволили мне заняться чем-то подобным. В моей ситуации год перерыва означал бы огромную потерю доходов. Нужно быть очень смелой, чтобы поступить, как ты.

Все согласились, что Сильвия действительно самая смелая из них, а затем вернулись к обсуждению Тининой «свадьбы мечты».

После двух дней купания в море, употребления алкоголя и ночных танцев под громкую болливудскую музыку Сильвии захотелось передохнуть от РАТС – так, по первым буквам имен, они назвали свою девчачью компанию. Она отказалась от прогулки на яхте, где планировалось смотреть на дельфинов под диджейский сет, и осталась наедине с собой. За обедом, состоящим из жаренных в кляре кальмаров и тушеных овощей, Сильвия дочитывала полную драматизма биографию семьи политиков из южноазиатской страны с мрачным прошлым, написанную современным ученым. Она продолжила чтение за парой кружек пива и, закончив, устроила себе продолжительный послеобеденный сон. Проснувшись, Сильвия почувствовала себя намного лучше, по-настоящему отдохнувшей. Она написала подругам, что не придет на вечеринку, и отправилась поплавать в бассейне отеля «Морской бриз».

Вода была прохладной, но Сильвия была совершенно одна в бассейне. Она энергично проплыла около десяти кругов, чтобы скорее вывести алкоголь из организма, и перевернулась на спину. Смотря на лазурное небо, Сильвия наслаждалась ощущением полного одиночества в мире, как вдруг что-то маленькое и невесомое ударило ее по груди. Повернув голову, она увидела на поверхности воды окурок. Сильвия посмотрела на окна отеля и заметила, как кто-то резко задергивает шторы в комнате на втором этаже. Мгновенно очнувшись от своих мечтаний, она поплыла к лестнице и выбралась из воды. Сильвия направилась в уборную у бассейна, чтобы снять купальник. Когда она присела над унитазом, кое-что на двери привлекло ее внимание.

На веревочке висели старые номера газеты «О’Херальдо», в листы которой можно было завернуть использованные прокладки и тампоны, прежде чем выбросить их в мусорное ведро. Статья, бросившаяся ей в глаза, называлась «Блудный сын Гоа околдован змеями» и сопровождалась фотографией мужчины средних лет с мешком в руках, в котором, очевидно, находилась змея. Подзаголовок гласил: «Каджетан Перейра приехал из Африки, чтобы спасать змей Гоа». Сильвия быстро накинула на себя халат и, схватив газету, вышла из туалета. Усевшись на шезлонге у бассейна, она внимательно прочитала статью. Затем Сильвия потратила целый час на обзвон знакомых журналистов и ожидание, пока они добудут ей номер телефона. Ей потребовалось еще полчаса, чтобы набраться смелости и позвонить по этому номеру.

– Слушаю. – В его низком голосе звучал интерес.

– Э-э-э… Тио Кадже?

– Что?

– Кхм… Простите, это господин Каджетан Перейра?

– Да. С кем я разговариваю?

– Меня зовут Сильвия. Сильвия Перейра. Возможно, я ваша племянница.