В колокол на Спасской* башне,

Ряб, сутул и тонконог,

Бьёт юродивый Евлажка,

Церкви Спассовой сынок.

Взор блаженный в небо, к богу!

Пальцев боль, гортанный стон…

По Иркутскому острогу

Колокольный льётся звон.

Просыпайся люд казачий,

Чёрный пашенный народ.

Отчего Евлажка плачет?

Русь Великая идёт!

Сотни движутся служилых,

Далее – обоз, обоз…

Их Сибирь заворожила,

Буйны головы вскружила

Ни на шутку, а всерьёз.

Отворяй врата и души,

Город новых дней Иркутск!

Казаков встречай и слушай

Голоса их, трав похруст.

Нынче пятая колона,

Со своих шестков-высот

По указке Вашингтона

Околесицу несёт.

Круг предателей спесивых

Ненавидит, браться, нас.

Продают они Россию

Издавна, да и сейчас.

Продают наш мир за центы

И тайком, и в суете.

Злопыхательские центры

Рядом с нами… в темноте.

Только олухи с любовью

Смотрят на врагов лихих.

Всё, что дальше Подмосковья,

Лишь колония для них.

Нас они впихнули в беды.

Дружный грай у воронья…

Почему ж они не едут

В очень райские края?

К подлым, наглым, озверевшим

Дом Российский будет строг.

Не пора ль их перевешать

На осинках вдоль дорог?

Кровью всякий шаг оплачен,

Им – доходы, нам – долги.

Выбор прост и однозначен:

Или мы, или враги…

Инженеры потрясений

И полпреды Сатаны.

Нет «прощённых воскресений»

Для врагов моей страны.

Жить бы в холе нам и в мире,

Добрые творить дела.

С процветанием Сибири

И Россия процвела.

Мы дошли до Океана,

Не творя в дороге бед.

Вопли вражеского стана –

Песня очень давних лет.

Шли обозы с казаками

Через горы и поля.

Крепла днями и веками

Наша Русская Земля.

…Воевода их встречает,

Будто бы, встречал всю жизнь…

Будто бы, на них серчает:

– Мы вас крепко заждались!

Сотник Соколов Никола,

Рост огромен, ширь в плечах:

– Не был путь у нас весёлым

И по дням, и по ночам.

Были сопки и болота…

Обо всём не рассказать.

Долго шли в острог, но вот он,

В душах наших и глазах!

– Это так я… Будьте здравы!-

Воевода ус вихрит.-

Ход не близкий, ваша правда.

Путь в острожие открыт!

Люд служивый и ясачный,

Пашенный, бабьё, детьё

Говорят, твердят, судачат

Им про новое житьё.

«А лихого тут в достатке»,

«Тутко лепные места»,

«Бабоньки верны и сладки»,

«Знать, свершилось, Русь Свята!».

Он по силе, по-серьёзу, -

Как четыре удальца,

Запросто берёт с обоза

Тушу свежего тельца.

Изумился конный, пеший.

Это ж, надо, с маху так!

А силища в этом лешем!

Вот воистину казак.

А Евлажка бьёт поклоны.

Кони вгрызлись в удила.

Смотрит в лица, как в иконы,

Пляшет, разума лишённый.

Рать несметная пришла…

Новы лить колокола.

Русь пришла! Русь пришла!

Всяк к Николе с добрым словом,

Не заносчив, не упрям.

Лик Николы Соколова

Нрав казачьим дочерям.

Кудри-волосы льняные,

Что сварожие лучи.

Глаз глубины голубые,

Хоть по солнцу в них ищи.

Всем Никола стал по нраву,

Казакам и черни люб.

Статный, развесёлый, бравый,

Мягок сердцем и не груб.

Всем Никола… Впрочем, оком

Всех не смеряешь мирян.

Не по нраву власти сокол

Да гонителям крестьян.

Он – заступник обнищалым,

Тем, с которых неча брать,

Тем, которые с пищалью

Порождёны умирать.

Нам кивать на то постыдно,

Что заморских стран народ,

Ах, как больно и обидно,

Хуже нашего живёт.

Даже если это правда,

Новых качеств господа,

Ваша жалкая бравада

Не годится никуда.

Мой народ не жил богато…

А бездельников круги,

Не скажу, что б супостаты,

И, возможно, не враги.

Но живут весьма заметно,

Как тузы и короли.

Под себя с улыбкой светлой

Всё, что можно, подгребли.

Куча ряженых и сытых,

Перекормленных свиней –

Это ведь нечистых свита,

Беды Родины моей.

Как крепки о них заботы,

С пожеланьям всяких благ.

Разве ж это патриоты?

Бесов ряженных сходняк.

А рисуют, как икону,

Образ давнего вождя.

Пустомели, пустозвоны,

Сорняки после дождя!

При наваре рудименты

Всяк из них и граф, и князь.

Очень долго президенту

Разгребать всю эту грязь.

Пролетят не дни, а годы…

Под пустой телегалдёж.

Прав и равенство народу

Нынче сходу не вернёшь.

…Про Николу вмиг в народе,

В раз поплыло и пошло:

«Он купцам и воеводе

Совершать мешает зло».

С дальних далей иностранцы,

Что прижились на Руси,

Взгляда сотника бояться:

«Дерзок, Боже упаси!».

Жизнь текла не без протеста.

Меркнет божья благодать,

Где народ – пустое место,

Дней счастливых не видать.

Богачам доходов мало,

Злобны сотни раз на дню.

Тянут жизни одеяло

На себя и на родню.

Звать протест народный смутой,

Господа, и смех, и грех.

Как себя в шелка ни кутай,

Шкура лопнет, что орех.

Шкура лопнет у барыги

Под бичами голытьбы.

До поры прочны вериги

По велению судьбы.

– Побивать народ не стану! –

Говорил, дела верша. -

Люд терзать – не по уставу.

Надо миром всё решать.

Зверя в чащах, рыбу в реках,

И кедровых шишек плоть

Для любого человека

Мудро сотворил Господь.

То присваивать не надо,

Что народное в веках.

Это люди, а не стадо.

Всё в их воле и в руках.

– Здесь не я творю причины,

Если честно говоря, -

Воевода молвил чинно,

Всё от батюшки царя.

– Ведь ему не всё известно.

Тот, кто вольный, не холоп.

Есть разбойники из местных

И бандиты из европ.

– Соколов, ты судишь строго

И не знаешь ничего.

Власть везде идёт от бога,

Надо веровать в него.

В час веселия и грусти

В храм смиренные идут.

Ты из вятских, значит, русский.

Ведь они-то… бога чтут.