– К тому же, – продолжила размышлять вслух Катя, – нести мертвеца – это не то, что нести живую девушку… А рана чистая?

Смородинова склоняется над вскрытым животом жертвы, выискивая взглядом хоть что-нибудь. Вид сизоватых, покрытых сухой пленкой внутренних органов не вызывает в женщине брезгливости или страха. Как и лоскуты кожи, которые она осматривает с не меньшим пристрастием.

– Понимаю вас, Катюша. Если бы преступник нес девушку, то мы бы имели несколько иную картину. И следы переноса наверняка присутствовали бы. Но поглядите, – Миронов пальцем в перчатке указывает на разрез. – Очень чисто, практически ювелирно. Никаких посторонних ворсинок или волосков. Была пара травинок, я их упаковал уже, но, думаю, они уже здесь попали на тело.

– И все-таки, как?

– Этого я не знаю, – разводит руками Сергей Алексеевич.

Смородинова поднимается и, осторожно ступая, идет вокруг распростертого тела жертвы. Прошлогодняя трава притаптывается. Катя кружит по лужайке, выискивая хоть какой-то след. Но ничего нет. Мертвая девушка как будто оказалась в этом парке по воле злого волшебника.

– Борис Петрович, где я вам свидетелей буду искать? – разводит руками Тихомиров. – Какой дурак попрется в парк среди ночи?

– Ну почему сразу «дурак»? Где все эти ваши собачники? Где бегуны? – Следователь Андреевский картинно поводит головой, будто ищет свидетелей. – Тихомиров, я вас должен учить? Идите, отрабатывайте.

– Направление дадите для отработки?

– Идите с ППСниками поговорите. Это их маршрут, они здесь каждый куст должны знать.

Отослав оперативника, следователь поудобнее устраивается на лавочке. Отсюда открывается прекрасный вид на стоящую на искусственном холме ротонду, где играют дети. Солнце окончательно победило облака и теперь пригревает совсем по-весеннему. Борис Петрович довольно щурится. Настроение его с каждой минутой улучшается. Заполняя бумаги, следователь даже начинает мурлыкать себе под нос какую-то песенку.

– Просто прекрасно, просто прекрасно… – повторяет Борис Петрович.

Выглядит это крайне неуместно, особенно когда мимо проходят санитары с носилками. Тело жертвы с раскинутыми руками упаковать в мешок не удалось, поэтому его просто накрыли простыней с неотстирываемыми разводами. Две женщины-понятые непонимающе косятся на Бориса Петровича, то и дело переглядываясь.

– Вот здесь распишитесь, – протягивает им бумаги следователь. – И помните, что при необходимости вас вызовут в суд.

– Бориска совсем чокнулся, гляди, с какой мордой сидит, – кивает Виктор на скамейку, где расположился Андреевский.

– Человеку полгода до пенсии, ему на все уже по барабану, – отвечает Катя.

– Зачем его тогда на это дело поставили? Пусть бы уже сидел со шпаной и бытовухой разбирался.

– Ты чего бухтишь?

– Да он бесит просто.

– Вместо него может прийти тот, кто будет бесить сильнее.

Переговариваясь, оперативники подходят к патрульным, нашедшим труп.

– На месте что-нибудь трогали? Поднимали? – спрашивает Катя.

– Нет. Увидели, что лежит кто-то, подошли посмотреть. Ну, мало ли, может, случилось что-то.

– А оно случилось, – вставляет Витек.

– Увидели труп. Ваньку вон полоскать начало, а я сразу доложил и попросил вас вызвать.

– Кого-то видели рядом? Крутился, может быть, кто-то подозрительный?

Катя всматривается в лица ППСников, одному явно все еще нехорошо.

– Да нет, – пожимает плечами самый рослый. – Все как всегда.

– Вчера на этом же маршруте были?

– Нас меняют, чтобы глаз не замыливался. Вчера у нас другой маршрут был.

– Борис Петрович, посмотрите, что я нашел.

Миронов протягивает следователю прозрачный пакет.

– Делал фотографии общего плана и наткнулся в кустах. Вероятно, унесло ветром.

– О! Какое чудо!

Улыбка превращает Андреевского в доброго дедушку из мультика.

В пакете оказывается фотография жертвы. Девушка лежит на дощатом полу в окружении увядших цветов – ромашек, маргариток и бархатцев. Кажется, что она спит – настолько безмятежно ее прекрасное лицо. Волосы волнами укрывают плечи. Одна рука стыдливо прикрывает небольшие груди, вторая – промежность. Ноги, стройные и сильные, – вытянуты. На аккуратных пальчиках – розовый лак. Фотография была бы вполне мирной и не лишенной изящества, если бы не огромная открытая рана на животе девушки. Подсвеченные какой-то лампой внутренности бликуют. Еще совсем недавно девушка на фото была жива.

Борис Петрович рассматривает фотографию, облизывая губы. На душе у него становится совсем легко.

– Это точно серия! Я знал! Я это сразу же понял! Мне не хватало вот этого кусочка! Огромное вам спасибо, Сергей Алексеевич!

– За что? – отшатывается Миронов, ожидавший не такой реакции на свою находку.

– Вы избавили меня от головной боли. Видите ли, я пытался отказаться от этого дела. Мне скоро на пенсию, я хотел провести время до нее в кабинете. Ну, понимаете, спокойно. А тут это. Я не мальчик уже, чтобы бегать за маньяками. Пусть объединяют и отдают кому хотят. А вот с этой фотографией никто не станет отрицать очевидное совпадение. Понимаете?

– Вы хотите отказаться от расследования?

– Я так и сказал, – кивает Андреевский. – Сейчас вернусь в комитет и сразу пойду с докладом. Мне лавры ловца маньяка не нужны.

– Вы его еще не ловили, – резонно замечает Миронов, засунув руки в карманы куртки.

– И не собираюсь. Но поручение я вам выписал. Если что, новый следователь пусть уточняющие вопросы сам пишет.

– И это все?

– А что вы еще хотите?.. Вам надо чаще общаться с людьми, Сергей Алексеевич. Понимаете? Вы слишком зациклены на своих кадаврах.

Миронов, чуть скривив губы в подобии улыбки, смотрит на довольного Андреевского, любующегося фотографией мертвой девушки.

– Засада, что ее именно на нашу территорию приволокли, – вздыхает Тихомиров.

– Засада, что девушку вообще убили, – недовольно поправляет его Смородинова.

Оперативники успели обойти парк по периметру в поисках камер наблюдения. Возле ближайшей подъездной дороги, где преступнику логичнее всего было остановиться – ничего. Обычный спальный район без офисных зданий, где охраной хоть как-то занимаются. Дальше искать камеры нет смысла, но Катя настаивает.

– Бессмысленно это, – отмахивается Витек. – Можем забиться, что здесь глухо.

– Не буду я с тобой забиваться. Бориска работать не хочет, и ты туда же?

– Да он прав, что это «глухарь». И что маньяк. Нам самостоятельно это дело не поднять.

– Хорошо, давай сложим лапки на пузе и сядем в кабинете. Ты себе это так представляешь?

Брови Катерины почти сходятся в одну линию.

– А теперь ты бухтишь, – замечает Витек. – Вон камера вроде.

На противоположной улице в цокольном этаже жилого дома расположился филиал банка. Уже подходя к нему, Смородинова понимает, что все бесполезно – оперативники ушли слишком далеко от парка. Если в объектив и попала машина убийцы, то они этого никак не поймут.

Борис Петрович аккуратно выкладывает на стол бумаги.

– Вот, посмотрите, это предварительное заключение Миронова по сегодняшнему трупу в парке. Попомните мои слова, это дело так бабахнет, что только держись!

Начальник следственного отдела, Пряников Евгений Леванович, мысленно приготовился к нудной и тяжелой беседе. Его уже начали атаковать сверху – про найденное выпотрошенное тело девушки успела сообщить пресса. Евгений Леванович собирался затребовать Андреевского к себе, когда тот вернется с места, но следователь явился сам.

Борис Петрович с еще большей аккуратностью кладет перед начальником упакованную в пакет фотографию.

– Вот еще деталь преинтереснейшая, я бы сказал. Никогда не думал, что самому доведется такое увидеть. Собственно, мне не особо-то и хотелось… Да.