— Пошел ты, тупой робот, — крикнул один пьяный юнец в трениках и его голова разлетелась как спелый арбуз, у Куби не было с собой мелких калибров.
— Отставить мародерствовать, — повторила Куби, — если кто-то из вас голоден, обратитесь к ближайшему повстанческому патрулю, вам выдадут пищу из реквизированных складов.
— Мы хотим напиться! — прокричал один бомжеватого вида мужчина, и юркнул в разбитую дверь до того как Куби успела его пристрелить.
На звуки стрельбы и крики Куби подъехал патрульный внедорожник с пулеметом в кузове:
— Все в порядке, мэм? — спросили оттуда
— Игнат, вот что сделай, выдай всем желающим триста граммов из запасов реквизированного этилового спирта, а мародерствовать и грабить торговые лавки — запрети. Кто хочет нажраться — нажрется, но портить чужое имущество я запретила.
— Мэм, полиция дезертировала или убита, у нас не хватит бойцов для защиты торговых точек.
— Тогда начинайте формировать отряды милиции из числа добровольцев я буду платить им криптовалютой. Я обещала владельцам капитала защиту их собственности… гхм… в разумных пределах.
— Эй слышишь ты, — она крикнула бомжу который выбегал из торгового комплекса с несколькими бутылками спиртного в руках и карманах его одежды.
— Хочешь быть милиционером? Я набираю добровольные дружины. Тебе дадут оружие и жалование если будешь защищать собственность от мародеров.
— Бомж оторопело вытаращился на огромного боевого робота с надписью "Куби Лопес" на грудной пластине и некоторое время молчал, потом ответил, — ну это… я да. А что надо делать?
— Проедься с этими ребятами станешь сержантом милиции, — ответила Куби.
— Да, конечно, госпожа Куби, — заулыбался бомж садясь во внедорожник, сев на заднее сиденье он откупорил бутылку банановой водки и сделал внушительный глоток.
Куби перестала заботиться об остальном и перешла на бег. Она бежала с небольшой скоростью, около тридцати миль в час. Ей было интересно чем живет проснувшийся город. Но кроме разграбленных торговых точек и горящих автомобилей не было почти никого. Законопослушные граждане попрятались в своих квартирах и боялись выходить. Девяносто пять процентов рабов были инертны, пассивны, боялись пыток и предпочитали отсиживаться дома пока в стране шли изменения. И только каждый двадцатый становился повстанцем, карателем, мародером, дружинником или милиционером.
Куби добралась до конца спального района туда где он граничил с центральным районом. Она связалась с базой и приказала выслать девяносто человек на центральную площадь, а еще два легких танка туда же. Она собиралась стоять на постаменте в центре города и вещать через свои мощные динамики на публику. А также отвечать на вопросы.
Это была блажь, — раньше Куби никогда не совещалась с гражданскими. Восставшие военные брали силой сколько могли, а гражданские старались убежать подальше от горячих боевых действий, выстраиваясь в вереницу беженцев. В этот раз Куби решила строить Демократию вместо военного коммунизма как в прошлы разы. Поэтому почувствовала тягу общения с народом.
Поднажав и разогнавшись до сорока миль в час, она вбежала на улицу рядом с центральной площадью, где уже собралась толпа и кто-то орал в мегафон.
"Сограждане! Дадим отпор мятежникам! Судьба Республики в наших руках! Записывайтесь в добровольческий батальон сопротивления!"
Некоторое время Куби стояла за углом здания и слушала эти речи. Желающих дать отпор было много, а вот оружия им не выдали. Все оружие успешно контролировали повстанцы. Выглянув Куби увидела тысячу человек на площади, которые были вооружены в основном охотничьими ружьями двенадцатого калибра, а некоторые и вовсе бейсбольными битами.
Быстро застрелив вещавшего с мегафоном и стоявших рядом с ним Куби взобралась на гранитную трибуну которая была сделана полукругом возле основания двадцатифутовой статуи Апостола.
Кто-то стрельнул в неё дробью, она сразу убила этого человека. Рефлексы робота и зрение были намного лучше любого снайпера. Остальных не задело. Люди что-то кричали. Куби начала говорить.
— Дорогие сограждане Свободной Республики Процветания! Я — генерал Куби Лопес приветствую Вас! Очень хорошо, что вы все собрались тут да еще и при оружии. — В этот момент двое начали стрелять из нарезных карабинов по сенсорной башне робота, они не попали, успев сделать по два выстрела умерли под ответным огнем Куби. Нисколько не смущаясь данным происшествием она продолжала:
— Нам нужны дружинники и милиционеры для охраны собственности от мародеров. Записывайтесь в ряды милиции, будете получать жалование в криптовалюте.
Больше никто не стрелял, люди прислушались к её призыву.
— В какой крипте? — крикнул кто-то. Несмотря на гомон толпы и звуки пожарных сирен Куби его услышала. Она обладала слухом киборга и способна была распознать шепот на другом конце площади, насколько совершенна была её сенсорика.
— В обеспеченным золотом крипто-пессо, в обеспеченных серебром Fk-coin.
— Достойная валюта — прокричал кто-то другой.
— Вот и отлично, зачем вам лезть на верную смерть против повстанцев. Лучше вступайте в наши ряды. — в этот момент с двух сторон на площадь въехали два легких танка и за каждым из них следовали три грузовика с солдатами.
Толпа на площади прибывала, Куби просила задавать вопросы и вносить предложения. Люди гомонили, кто-то и правда вносил предложения, Куби отвечала что обязательно все устроит как того желает народ. После чего обмолвилась о положенной каждому суточной норме этилового спирта, которую повстанцы выдают из реквизированных запасов. Народ повеселел. Многие сразу захотели получить обещанный спирт, и Куби вызвала на площадь цистерну.
Пока все это происходило, Куртой взломавший все местные СМИ приглашал людей на центральную площадь "На народный сход!" и многие его послушались и Куби вещала о Демократии. Свободе. Правах мыслящих существ. И о том как все было плохо при старой республики, и как хорошо будет устроено при новой. Она упивалась своей славой и популярностью.
Снайпер все же появился. Бахнул из крупного калибра с большой дистанции и даже попал в корпус, но не в сенсорную башню. Куби пристрелила его ответным огнем, и продолжила вещать на толпу.
Глава 20
После того как ей надоело разговаривать с народом, она вместе с колонной танков и грузовиков с солдатами двинулась в городскому следственному изолятору. Было уже далеко за полдень и солнце палило нещадно. В камерах без кондиционеров страдали люди от жажды, ведь тюремщики тоже дезертировали бросив на произвол судьбы заключенных.
Под наблюдением телевидения и восторженной толпы, Куби взламывала железные клетки в которых были заключенные, иногда, впрочем, приходилось взрывать неподатливый металл, что покалечило несколько подследственных. Но Куби шагая по кровавым лужам не обращала на это внимания, радостно сообщая об амнистии тем кто еще вчера не надеялся ни на что кроме пожизненной каторги. Люди привыкшие к тому, что приблизительно четыре пятых обвиненных подписывали признательные показания под пытками, с восторгом приветствовали амнистию и освобождение невиновных.
То же самое Куби приказала сделать во всех изоляторах временного содержания города и соседствующей с городом тюрьмой — выпустить на волю всех узников.
Плоды амнистии не замедлили сказаться, появилось больше сообщений о мародерствах. Но Куби распорядилась создать из гражданских лиц суды тройки которые оперативно выносили расстрельные приговоры мародерам, так что камеры изоляторов оставались пустыми все время пока она была в городе. Мелкие провинности прощали, а за крупные сразу расстреливали. Пустые камеры были частью личного имиджа Куби Лопес, за что многие её боготворили.
Вся эта работа сопровождалась телевизионщиками, Куби постаралась придать как можно больше гласности работе военной администрации. Утром следующего дня уже шли выборы местного самоуправления и местного парламента без Партии Процветания. Куби провела люстрацию. Как и в прошлый раз кандидатов было очень сложно найти, так как более менее известные ученые были членами Партии Процветания, но Куби сама выдвинула несколько докторов наук на государственные должности, хотя те умоляли дать им самоотвод. Куби сказала "Родина зовет!", и приказала служить народу тем кого изберут. Сама себя она назначила министром обороны временного правительства, с чем все были более чем согласны.
