– Огородики не про меня. Я миры хочу покорять…

– Ты сначала построй хоть один. Самый маленький, но свой. В голове своей разберись. Там полный бардак!

Он встал, потянулся, размышляя отправиться в спальню или посмотреть фильм.

Ада открыв рот смотрела как играют мускулы под футболкой и на кубики на открывшемся прессе. Вот у кого со спортом всё в порядке и мозги на месте. Пальцы сжались в кулак от желания прикоснуться к загорелой коже.

– Я пошутила!

– Я тоже! Учиться будешь, как миленькая… – Он скривил губы. – Всё что могу обещать в качестве поблажки: разрешу выбрать самой, где и на кого. Космонавтику выкинь из головы. Твоё место рядом со мной, а я точно на Марс не собираюсь!

Она тяжело вздохнула.

– Вот и поговорили… – Оставался последний аргумент: – Я училась на тройки. У меня рассеянное внимание.

Пробить толстую броню родственника не удалось.

– Ничего. Подлечим. Подтянут репетиторы, и поступишь на платной основе.

Она открыла рот для очередного возражения, но тут же закрыла.

Паша с высоты роста грозно смотрел на распоясавшуюся пигалицу.

– Ты доброту за слабость не принимай! Я дал план на ближайший год. Прими к сведению и готовься исполнить! – грозный взгляд исключал любую возможность свинтить с предложенного курса. – Тунеядку, под своей крышей не потерплю!

Ада с тоской взглянула в иллюминатор. Чего ждала? Что сможет делать что захочет под крылом богатого дядюшки? Хоть собакой вой. Растоптанные надежды. Совсем не об этом мечтала, слушая сказки мамы о богатой московской жизни. Они пролетали мимо, как облака за бортом самолёта.

В глазах появились слёзы. Душу переполняла жалость к себе любимой. Мама не увидит, какой умной, поневоле послушной девочкой она скоро станет. Мама вообще ничего не увидит и ради чего?

Взгляд исподлобья на монстра, что живым постаментом для совести стоит напротив. Она раздражённо фыркнула. Скала гранитная. Не шелохнётся же! Даже воздушные ямы на пути его самолёта разбегаются в стороны.

Павел не отходил, читая навязанную провинциалку, как открытую книгу. Девочка умная, но не привыкла доводить хоть что-нибудь до конца. С тараканами в голове, а у кого их нет? Отчаянная мечтательница, а кто в её годы не хочет с неба звезд? Конечно, с космосом она застряла на уровне шестилетнего мальчика…

Он сжал подбородок пальцами, решая, как поступить с ней в первую очередь. Попытку стать мажоркой пресечёт на корню, но что делать с собой? Даже сейчас его тянуло к избалованной Мариной девчонке…

Глава 5

Москва встретила льющим как из ведра дождём.

Самолёт сел ровно за минуту до того, как разверзлись «хляби небесные». Осень решила напомнить о себе зябкой прохладой; ледяным ветром, бросающим пригоршни воды в лицо; и яркими листьями, сбившимися в островки на мгновенно появившихся лужах.

Ада ёжилась, застыв перед первой ступенькой трапа.

Чуть сбоку, за спиной, стояла стюардесса в идеально подогнанном костюме алого цвета с белой отделкой. Тяжёлый взгляд сверлил спину пигалицы. Она точно не запала в душу красивой брюнетки, а наоборот.

Опасение, что может получить толчок в спину, заставило вцепиться в прикрытую козырьком часть поручней. Прорезиненная лестница щедро поливалась водой. Желание сбежать из богато отделанного салона разбилось о непогоду. Её первый полёт закончился благополучно, но всё равно было страшно.

Внизу ждали телохранители. Капюшоны курток натянуты ниже глаз. Ноги на ширине плеч. Пальцы сжаты в кулаки. Мокрые истуканы с невозмутимыми лицами.

Она бросала косые взгляды на чёрное небо. С детства панически боялась молний. Бурчание под нос в попытке успокоить себя.

– По ком плачешь, Москва? Боишься моего приезда? – Небо вздрогнуло, словно в ответ, протянувшись к ней жёлтыми щупальцами плазмы. Ада попятилась назад, пока не упёрлась спиной в стенку. – Ну и пофиг! Примешь, куда ты денешься.

Паша разговаривал по телефону, взорвавшемуся звонками, стоило самолёту коснуться взлётной полосы. Мощная фигура, словно скала в ореоле яркого света.

– Не переживай, Демид. Сделаем всё в лучшем виде. Главное, что она жива. Чёрное море не настолько большое. Вычислим!

Тут же новый звонок.

– Да, Давид. Всё нормально. Не обошлось без нюансов, – он рассмеялся. – Дикие люди эти беспредельщики. Придётся вернуться, раздать долги. Перетру с нужными людьми и соберу ребят. Завтра порешаем, как лучше… – Он взглянул на профиль застывшей у выхода блондинки. – Ты был прав. Мой личный Ад в юбке! – Ухмылка на губах и уверенное: – Будем воспитывать.

Он заблокировал телефон и направился к выходу. Насмешливый взгляд на пигалицу, шатающуюся на каблуках туфель, великоватых на пару размеров.

– Да, в таких и я бы не рискнул встать на лестницу.

Ада и без того ощущала себя чучелом на фоне красотки бортпроводницы. Вместо обещанной роскошной жизни второй день выглядит оборванкой.

– Могу дать поносить… – Она оттянула пиджак, висевший на худенькой фигурке как на вешалке: – Одежду тоже! – Кивок назад с недовольством во взгляде: – Не получилась из меня стюардесса.

Паша с ухмылкой подхватил ворчунью на руки. Туфли со стуком упали на пол. Нога в брендовом ботинке откинула их в сторону. Брюнетка едва успела отпрыгнуть. В чёрных глазах мелькнула ревность.

В серых, полное безразличие. Миллиардер от криминала не испытывал чувств к летающей официантке.

– Не мой фасон, – иносказательное относилось не только к обуви.

Паша быстро сбежал вниз. Ада становилась привычной ношей.

Она уже не смущалась, по-хозяйски обхватив мощную шею. Небритый подбородок не больно корябал щёку.

Ада провела ладонью по заросшей щеке. Приятное покалывание.

– Кое-кому не помешает побриться.

Спаситель закрыл глаза, ощущая кожей тонкие пальчики. Тепло из груди опустилось пульсацией к паху.

– Брутальные мужики носят бороды, – просветил хриплым голосом.

– Фу, дровосеки! – она задержала руку чуть дольше, прислушиваясь к ощущениям. Сладко тянущая спираль сворачивалась внизу живота. Волновал запах, голос, даже суровость красивого, взрослого мужчины.

Павел осторожно коснулся губами пышных волос. Аромат лесных ягод и свежести. А ещё Ада пахла невинностью. Он закрыл глаза, на секунду потеряв контроль. Палец коснулся гладкой щёчки. Как она может быть девственницей, если он лично лишил её?

Чёрный Мерседес осторожно остановился в трёх метрах от трапа. Никаких брызг из-под колёс под ноги босса.

С одежды на кожаное сиденье натекли лужицы. Пряди волос свисали на плечи мокрыми лентами.

– Да что же мне так не везёт? – Ада пересела ближе к сухому сидению Паши. – Думала принцесса на ручках, оказывается, мной прикрывались.

Он хлебнул из бутылки воды, прежде, чем уставиться на подопечную.

– Ты когда-нибудь бываешь довольной?

Грубый окрик показался обидным. Её на самом деле кидало из крайности в крайность, но она ничего не могла с собой поделать.

– Конечно. Петь охота, а я на нервах. Маму убили на моих глазах. Деда убили. Меня забрали в бордель и подарили дяде… – Мелкая дрожь била худенькое тело. – Везли в машине полной оружия, пытались убить… – Голубые глаза на мокром месте. – Продолжать?

У Паши ни одна жилка не дрогнула. Он продолжал пить мелкими глотками.

– Не надо. Я понял. Возражу против родства. В нас нет ни капли общей крови! – Железные пальцы с противным скрежетом закручивали жестяную крышку. – Тебя нужно показать психиатру. Тёма, поищи в аптечке успокоительное, – короткий приказ телохранителю.

Наполовину пустая бутылка точным движением заброшена назад в бар. Стекло со звоном ударило по металлу.

Ада вздрогнула, а он продолжил:

– Возможно, придётся положить на пару недель в психушку. Если не прекратишь жалеть себя.

Она трясла головой с видом побитой собаки, совсем как полдня назад.