Зорин поежился.

– Там много чему еще учили… – похлопал Олейников Зорина по плечу, вкладывая ручку ему в карман. – Все это подробно было изложено в моих донесениях, фотокопия которых теперь у вас имеется. Кстати, вы не выяснили: кому все-таки понадобилось уничтожать мое дело в вашем архиве?

К железным воротам в высоком зеленом заборе подъехала черная «Волга». Два охранника одновременно подошли к водителю и пассажиру, проверили документы и, козырнув, распахнули ворота. Машина змейкой зашуршала по петляющей по лесу асфальтовой дорожке. Преодолев еще один контрольно-пропускной пункт, «Волга» подъехала к утопающему в зелени старинному, шикарно отреставрированному особняку. Выскочивший из-за руля шофер натренированным движением распахнул пассажирскую дверцу – из машины появился облаченный в элегантный темно-синий костюм мужчина лет пятидесяти. Он был лысоват, а потому коротко стрижен, тонкие нервные губы скрывались под густыми усами, а левую бровь рассекал давно зарубцевавшийся шрам. Мужчина что-то буркнул своему водителю и, суетливо взбежав по мраморной лестнице, вошел в дом.

В просторном вестибюле, богато обставленном дорогой мебелью и старинными скульптурами, его встретила горничная, в которой, несмотря на белоснежный передник и накрахмаленный кокошник, угадывался по выправке офицер охраны.

– Товарищ Гудасов! – козырнула горничная, приложив руку к кокошнику. – Товарищ Сидоров вас ждет. Прошу следовать за мной.

Через длинный, увешанный картинами коридор она провела Гудасова во внушительных размеров гостиную и оставила одного. Бóльшую часть залы занимал длинный, персон на тридцать, обеденный стол, вокруг него были расставлены деревянные резные стулья с высокими спинками. На белоснежной, натянутой без единой морщинки скатерти сверкали позолоченные подсвечники. Во главе стола возвышалось массивное кресло и было накрыто на одного: три тарелки разного размера, поставленные одна на другую, высокие хрустальные бокалы, десяток разных вилочек и ножичков.

Гудасов в нерешительности огляделся, потом, стараясь не шуметь, отодвинул ближайший к нему стул и присел на краешек.

В этот момент в противоположном конце залы распахнулась дверь, и в проеме появился одетый в спортивный костюм Сидоров. Гудасов вскочил. Сидоров, изобразив на лице радушную улыбку, размашистым шагом подошел к нему и протянул руку:

– Ну здравствуй, здравствуй, Олег Владимирович! Давненько не виделись.

– Здравствуйте, Егор Петрович! – затряс сановную руку Гудасов. – Спасибо, что вспомнили про меня.

– Садись, не стесняйся, – сказал Сидоров, присаживаясь на соседний стул. – Как время летит! Десять лет прошло как один день… Но Егор Петрович добро помнит. Помог ты мне тогда с этим выскочкой… как его?.. Ну, с твоим бывшим начальником?..

– Кубиным? – услужливо подсказал не решающийся сесть Гудасов.

– Ну да, с Кубиным… – закивал Сидоров. – Очень ты мне помог тогда…

– Да я всегда, Егор Петрович…

– Это хорошо, что «всегда», – перебил его Сидоров. – Ты сейчас за что в КГБ отвечаешь-то?

– За работу с иностранцами – разработка, вербовка там всяких враждебных элементов…

– А что же, – с напускной заинтересованностью спросил Сидоров, – генерала-то так и не дали?

– Ну… – замялся Гудасов.

– Понимаю… Завистники, интриги… – покачал головой Сидоров. – Ну ничего. Я уж тут переговорил. Короче, представление уже готовится – быть тебе генералом!

– Егор Петрович… – затряслись от волнения губы Гудасова. – Егор Петрович… я оправдаю… я все… я всегда… Егор Петрович…

– Да что ты заладил: «Егор Петрович» да «Егор Петрович»? Конечно, оправдаешь! Для того и делаем. Сначала в генералы тебя определим, двинем на замы к председателю КГБ. А там, глядишь, и…

И Сидоров покрутил поднятым вверх пальцем. У Гудасова закружилась голова.

– Егор Петрович…

– Вот тебе и Егор Петрович! – вставая, хлопнул Гудасова по плечу Сидоров. – Егор Петрович преданных людей не забывает. Ну, бывай!

Гудасов потряс руку Сидорову, потом хотел козырнуть, но вспомнил, что он в штатском, зачем-то поклонился и попятился к двери.

– Ты ведь Плужникова знаешь? – вслед ему тихо спросил Сидоров.

– Павла Михайловича? – обернулся Гудасов. – Конечно. Они же с моим отцом друзья были. Когда отец погиб, Плужников меня на работу к Кубину и пристроил.

– Значит, с отцом твоим дружил, говоришь… – задумался Сидоров. – Конкурент он тебе. Тоже в замы метит. Понятно?

– Понятно… – нервно сглотнул Гудасов.

– Понятно, да не все, – строго сказал Сидоров и понизил голос: – Плужников сейчас одну операцию курирует. В Волжанске. Если ты правда в замы хочешь, нужно, чтобы Плужников обосрался на этом деле. Теперь понятно, будущий генерал Гудасов?

За окном кабинета Плужникова уже стемнело, и генерал включил свет. Сладко спавший на стоявшем в углу кожаном диванчике Зорин почмокал губами и перевернулся на другой бок. Посмотрев на майора, Плужников вздохнул, вернулся к столу и достал из ящика большой конверт.

– Когда вас готовили к заброске в Советский Союз, были ведь и другие претенденты? – спросил он сидевшего у стола Олейникова.

– Наверняка.

– Имен не знаете?

– К сожалению, нет, – покачал головой Олейников. – Подготовка велась индивидуально и была засекречена по высшему уровню. Очевидно, это кто-то из курсантов «Дабл ЭФ». Их общий список есть в копиях моих донесений. Но чтобы узнать Томаса в лицо, мне надо как минимум оказаться рядом с ним. Или у вас есть фотографии подозреваемых?

– Фотографий подозреваемых нет, – сказал Плужников, доставая из конверта и выкладывая на стол перед Олейниковым пачку аэрофотоснимков. – Но зато есть вот эти…

– Что это? – спросил Олейников, рассматривая фотографии.

– Первого мая над Уралом был сбит американский самолет-разведчик У-2. Маршрут его полета и эти сделанные им снимки подтверждают, что…

– Это же мой родной Волжанск! – воскликнул, перебивая его, Олейников. – Вот Волга, вот коса – мы там в детстве купались, вот мост железнодорожный, а вот и наш авиазавод!

– Да, Петр Алексеевич, это именно тот авиационный завод, где до встречи с Кубиным вы служили летчиком-испытателем. Только теперь этот завод выпускает не самолеты, а космические ракеты…

– Ракеты?

– Да, ракеты, Петр Алексеевич. Сегодня Волжанский завод – одно из основных звеньев в нашей космической программе, и вот недавно на этом заводе начались проблемы – по непонятной причине топливные баки, предназначенные для монтажа на ракеты, оказались повреждены…

– Вы предполагаете, что Томас смог проникнуть на завод?

– Это вряд ли. Но вот завербовать кого-то на заводе – вполне возможно. Тем более что у нас есть информация, что недавно Томас запросил в московской резидентуре некие материалы, необходимые ему для вербовки объекта на заводе.

– Но вам же наверняка известны все агенты ЦРУ, работающие под крышей американского посольства, – можно усилить слежку за ними и выйти на Томаса в момент передачи.

– Уже проследили, – грустно улыбнулся Плужников. – К сожалению, им удалось обвести нас вокруг пальца, и я не исключаю, что Томас с посылкой для завербованного сотрудника завода скоро появится в Волжанске.

– Вы предлагаете мне побродить по улицам моего родного города, внимательно вглядываясь в лица прохожих?

– Можно и так. Но, во-первых, Томас может встретиться со своим агентом и в Москве, да и в любом другом городе, а во-вторых, у меня есть идея и получше, чем бродить по улицам и пытаться встретить Томаса. Вы же обучались вместе с ним, а это значит, что вы знаете систему подготовки агентов «Дабл ЭФ», знаете их образ мышления, методы действий, вербовочные подходы…

– И?..

– Чтобы вычислить завербованного на заводе сотрудника, я предлагаю вам поставить себя на место Томаса и попытаться повторить его действия…

Плужников потянулся за папиросами, наблюдая за реакцией Олейникова на прозвучавшее предложение.