– Важно спасать людей от нечисти, а то, чем вы тут занимаетесь, – курам на смех, – задиристо заявила она.

Дарий не ответил, только печально посмотрел на нее, сомневаясь, что с таким поведением она попадет в Царствие Небесное.

– Святоша, – зло прошипела Варна и спустилась в катакомбы.

Щеки пылали, в животе что-то свернулось в тугой комок. Разговоры с Дарием давались ей все сложнее. Она хотела биться с ним бок о бок, грезила об этом с семи лет. А он взял и все испортил.

– Идешь? – Свят заглянул в комнату и остановился на пороге.

– Иду, – буркнула Варна.

– Оставь его в покое, – посоветовал Свят, когда они поднимались по лестнице. – Это его выбор.

– С каких пор он твой друг? – возмущенно осведомилась она.

– С раннего детства. – Он пожал плечами так, будто это что-то само собой разумеющееся.

– Да вы же постоянно грызетесь! – Варна ушам своим не поверила.

– Вовсе не постоянно. Ты ничего не видишь дальше собственного носа.

Обиженная и ошарашенная, она не нашлась с ответом. Неужели он прав? Все эти годы ей казалось, что Дарий ее друг, что он стал им в ту ночь, когда молча лег рядом, ничего не спрашивая, и засопел, а теперь, выходит, у него есть кто-то еще? Еще один близкий человек? И, судя по всему, Святу удавалось дружить куда лучше, чем ей.

«Это его выбор», – сказал он.

«Это меня раздражает», – подумала она.

Гореслав позволил им спешиться только с наступлением сумерек.

Варне было тяжело стоять на одеревеневших ногах, она сверлила Светозарного взглядом и надеялась, что вскоре сможет убивать силой мысли. Даже лошади вымотались – под седлами бока животных исходили пеной.

Впереди стояла сколоченная из досок церквушка, неприметная, с покосившимся крестом на крыше. Варна направилась к ней, ожидая, что это и есть место их ночлега, но Гореслав схватил ее за плечо и остановил.

– Что? – удивилась она.

– Привяжите лошадей и ждите, – сказал Светозарный.

Свят хромал и через каждые три шага останавливался, чтобы растереть ноги. Противное покалывание донимало и Варну, но она терпела, делая вид, что совсем не устала. Если выпустить силу хотя бы немного, то боль утихнет, даже синяк на лице заживет уже к утру, но тогда Светозарный что-то заподозрит.

– Знаешь, зачем мы здесь? – спросила она.

– Мне известно не больше, чем тебе, – ответил Свят. – Не используй силу. Даже не пытайся, понятно?

– Он ничего не…

Свят толкнул ее в грудь, от неожиданности она попятилась и уперлась спиной в ствол. Он подошел ближе, на его лицо упала тень.

– Светозарные не хуже ярчуков чуют ведьм, – прорычал Свят. – Они увезут тебя и бог знает что сделают.

– Почему ты так печешься обо мне?

Его губы сжались в упрямую линию.

Так и не дождавшись ответа, Варна кивнула. Их связывало нечто большее, чем просто общая тайна, быть может, нежные ростки дружбы, которые пытались пробиться сквозь недоверие и сомнения. Пусть Свят не признавал этого, но он заботился о ней как умел, прямо как Рослава.

Рослава.

Они не виделись уже неделю, и сердце Варны тоскливо ныло каждый раз, когда она вспоминала о ведьме. Их занятия открыли для нее неизведанный мир, наполненный силой и тайными знаниями. Рослава учила ее понимать животных, использовать травы и коренья, рассказывала удивительные истории о женщинах из ковена и никогда ни в чем не упрекала. Она, словно мать, терпеливо передавала свои знания и опыт, а Варна с жадностью слушала ее и мечтала поскорее вырасти, чтобы говорить с ней на равных. Рассказы о ковене завораживали, и каждый раз, покидая их скрытое убежище в лесу, Варна втайне надеялась однажды уйти с Рославой и присоединиться к их свободным, сильным сестрам.

Гореслав повел их к церкви в обход, по глубокому снегу. Они заняли позицию справа, под прикрытием высоких деревьев. Варна не понимала, что происходит, но молчала. Ее обостренный слух улавливал рваное дыхание Свята и размеренное сердцебиение Гореслава. Над головой проносились ночные птицы, собирающиеся на охоту. Церквушка скрипела ставнями и ссохшимися досками.

Варна успела порядочно замерзнуть, прежде чем в лесу что-то изменилось. Нечто неуловимое заклубилось вокруг, воздух стал еще холоднее. Гореслав вынул меч из ножен и пригнулся. Свят последовал его примеру и потянул Варну за край плаща, заставляя сделать то же самое. Она припала к земле и напряженно всмотрелась в вечерний полумрак.

И вдруг она услышала шаги и голоса. Кто-то шел к церкви, несколько человек. Кажется, женщины. Внутри заныло от неприятного предчувствия, Варна взглянула на Гореслава и поняла, что он не просто так увез их: они попали на охоту, настоящую охоту Светозарных.

Три женщины вышли из леса. Они брели босиком, холод и снег не могли причинить им вреда. Одна из них прижимала что-то к груди; Варна напрягла слух – и уловила еще одно сердцебиение. Ребенок! Странная процессия вошла в церковь, и все стихло. Через несколько мгновений сквозь рассохшиеся ставни начал пробиваться свет.

Гореслав прошептал:

– Помолимся. Отец наш Небесный, дай нам сил, дай нам воли. Пусть…

Молитва резала изнутри, но Варна послушно повторяла слова, ибо неизвестно, что хуже – боль от произнесенного Слова или то, что с ней сделает Светозарный, если поймет, кем она стала. Крест на груди нагрелся, она чувствовала его тяжесть.

Закончив молитву, Гореслав медленно пошел к церкви, жестом приказав им идти следом. Свят взволнованно взглянул на Варну и выбрался из укрытия, а она беспомощно заозиралась по сторонам, надеясь, что им удастся выбраться из этой переделки живыми.

В покосившейся церквушке ворожили ведьмы – она чуяла запах травы, которую часто использовала Рослава. Страшная догадка пронзила сознание. А что, если она среди них?! Варна попятилась, но Свят схватил ее за руку и потянул за собой. В серых глазах она увидела слепую уверенность, тогда как сама не испытывала ни малейшего желания продолжать охоту.

– Я не могу, – прошептала Варна, приблизившись к Святу.

– Мы убьем тебя.

В это самое мгновение Варна поняла, что Свят не строит иллюзий на ее счет и, если она оступится и подвергнет их опасности, без колебаний воспользуется оружием. Он следил за ней с того момента, как понял, куда она сбегает по ночам.

Гореслав прижался к стене и отцепил от пояса небольшой стеклянный шарик, в котором беспокойно клубился туман. Он не объяснил, что делать, не дал указаний, просто кинул шарик в окно.

Внутри началась суматоха, из щелей между досок повалил густой дым. Гореслав кинулся к двери, Варна – за ним, боясь, что клинок Светозарного снесет голову Рославы с плеч. Даже в такой момент она думала лишь о ведьме, молилась о том, чтобы ее здесь не оказалось.

Ведьма выскочила из церкви, и Гореслав, притаившийся у двери, одним мощным ударом отсек ей голову. Несколько мгновений Варна смотрела на идеальный срез, онемев, разглядывала белеющие позвонки и перерезанные жилы. Тело бесшумно упало в снег, голова откатилась в сторону.

– Сюда! – закричал Свят, и Светозарный кинулся на зов.

Одна из ведьм попыталась сбежать через окно, но Свят успел рассечь ей сухожилие на ноге. Теперь она валялась в снегу, за ней тянулся алый след, но на лице не было и намека на страх. Женщина откинула капюшон, чтобы видеть своих убийц и показать им себя.

– Смотрите! – выкрикнула она. – Это лицо будет являться вам в кошмарах!

– Бей! – приказал Гореслав.

Варна заметила секундное замешательство на лице Свята, но он тут же взял себя в руки, занес меч и вонзил его в грудь ведьмы. Та закричала, схватилась за лезвие, пытаясь вынуть его из плоти, но лишь ранила ладони. От клинка поднимался пар – серебро наносило нечисти незаживающие раны. У ведьмы не было ни шанса.

– Иди внутрь! – Гореслав толкнул Варну в грудь. – Иди!

Она побежала, не чувствуя под собой ног. Ей еще не приходилось видеть смерть так близко, руки тряслись, оружие стало неподъемно тяжелым, крест на шее гнул к земле, но она бежала, боясь остановиться.