– Молодая кьяни плохо меня расслышала? – осведомился Сэйн с едва заметным раздражением в стальном голосе, резко выпрямился в кресле и поднялся на ноги. Былую наигранную расслабленность как ветром сдуло, ну знаете, таким стремительным торнадо, что крыши у домов срывает.– Молодая кьяни не услышала самого важного или намеренно это проигнорировала? Сэйн решил, – с нажимом повторил стихийник, – что матери его будущего ребенка полезно проводить с ним больше времени, иначе она не привыкнет к его телу и к огню, что может привести к плачевному результату. А Сэйн этого не хочет, – инспектор плавно направился в сторону кровати, – Сэйн ценит бессмертную кьяни и ее дар, и покалечить кьяни своим огнем в планы Сэйна не входит. Молодой кьяни придется научиться угождать своему хозяину, уважать его и справляться со стихийным огнем, как и прочим приближенным демоницам. Исключений быть не может и не должно быть. Законы для всех демониц одни, как и для демонов, и стихийников. Сэйн живет по законам, многие из которых были приняты до его рождения, многие из которых не нравятся Сэйну, но они сохраняют порядок и баланс, поэтому Сэйн их придерживается, чего и требует ото всех своих демонов, и от кьяни в том числе.
Я не успела ничего ответить, как инспектор уже стоял рядом. Невидимые языки стихийного пламени в тот же миг коснулись меня и неприятно обожгли.
У-у-у!
К его огню нереально привыкнуть! Он же жжется, и жжется болезненно!
Я инстинктивно отпрянула назад от источника жара, но отпрянуть дальше края кровати не успела… Мужская ладонь схватила меня за лодыжку, и Сэйн в одно движение притянул меня к себе. Сам он сел на кровать и заставил меня устроиться рядом с ним.
– Не нравится мой огонь? – полюбопытствовал инспектор с поддельной любезностью, когда я уперлась руками в его мощную грудь, создавая между нашими телами небольшую дистанцию, не позволяя Сэйну приблизиться вплотную.
– Приятного мало, – не стала врать я, – ладони жжет ваша грудь… прожигает просто. Может, вернетесь в кресло? Там очень удобно!
Инспектор мою идею не оценил. Он мотнул головой и внес свое предложение:
– Не отталкивай хозяина, кьяни, притворись, что ты послушная демоница, и тогда ладони останутся целы.
– Вот именно! Боюсь, что целы останутся лишь ладони.
Сэйн перевел изучающий взгляд с моего лица на шею, где проворный дух леса Висельников оставил безобразный кровоподтек от удушливых веток. Спрашивать о причинах возникновения этого кровоподтека инспектор не стал, он лишь спустился взглядом ниже, осмотрел мои руки и плечи, украшенные синяками и царапинами, свидетельствующими о плодотворных тренировках с демоном войны.
Склонив голову вбок, Сэйн задержал свой сосредоточенный взор на трех длинных шрамах, подаренных мне его же когтями в рунической комнате. Белые рубцы, давно заживших с помощью лечебной магии открытых ран, тянулись от моей левой ключицы до пупка.
Я вздрогнула всем телом, когда Сэйн их коснулся. Вздрогнула не столь от касания чужих рук к телу, сколько от неожиданности, и тут же запоздало поняла, что полупрозрачная преграда в виде одеяла, сползла по телу, полностью обнажив грудь и, собственно, шрамы.
– Мне жаль, – казалось бы раскаялся инспектор, но в грубоватом мужском голосе не было ни тени, ни намека на жалость. – Жаль, что Сэйн испортил твое тело… Так уж вышло.
Да… Так уж вышло… Если бы он сказал «случайно вышло», я бы его ударила. От удара сломала бы себе руку, но не беда, пережила бы.
Первый полет в межмирье я никогда не забуду. Даже если захочу забыть, ничего не выйдет. Инспектор оставил на моем теле напоминание на вечную память. Раны от когтей затянулись, но шрамы-то никуда не денешь.
Я промолчала. Закуталась в одеяло и промолчала.
Извинение, хоть и неискреннее, но из уст тысячелетнего демона, который вряд ли умеет испытывать чувство вины или сострадания, многого стоит. Но Сэйн не пытался извиниться, он просто рассуждал вслух, причем рассуждал он со свойственной тысячелетнему существу прямотой.
– Если, конечно, твое тело вообще можно было испортить, – добил меня инспектор, нахмурившись. – Даже для низшей демоницы твоя внешность слишком заурядна и лишена очарования. Хотя признаю, что многим демонам ты бы понравилась.
– Неужели?..
– Да. Дело вкуса. Видишь ли, прискорбно это говорить, но у многих демонов вкуса нет вообще.
Мда-а. От комплиментов Сэйна можно разве что повеситься. Я с досадой поджала губы, а инспектор задумчиво продолжил:
– Волосы отвратительно светлые, – он зажал между пальцев прядь моих волос, за ночь выбившихся из косы, – не люблю светлых демониц. Ты знаешь об этом? – Инспектор заглянул в мои глаза, не дождался ответа и ответил сам: – Слишком невзрачны. И еще твоя бледная кожа… – тихий вздох, – в принципе, для демониц снежных видов это вполне естественно, но мне не нравится. Кьяни должна гордиться, что с такими печальными внешними данными стихийный правитель желает на нее смотреть как на женщину ближнего круга. Без дара бессмертия ты ни в одном стихийном гнезде надолго бы не задержалась. Слишком слаба для работы или для защиты, слишком невзрачна для ближнего окружения хозяина и слишком своенравна для утоления инстинктов…
– Остановитесь, Сэйн, прошу! А то я прямо сейчас помру от гордости…
Инспектор, не понимая моей иронии, прищурился.
– Хотя нет, – передумала я, – не помру, я же все-таки бессмертна! Постоянно об этом забываю.
То, что Сэйну нравились темноволосые, рогатые и высшие демоницы, известно в гнезде было каждому. И в то время как многие особи женского пола, та же полнотелая Нэн, и некоторые особи мужского печально посматривали в сторону инспектора и томно вздыхали ему в след, я несказанно радовалась свой непривлекательной, в рамках демонического мира, безрогой внешности.
– К тому же, Сэйн, – глядя на инспектора с милой улыбочкой, высказала я ему в лицо то, что назойливо крутилось на языке: – вы тоже далеко не красавчик в моем Земном представлении о красоте. Но это совсем неплохо, не подумайте! Даже наоборот. – Моя улыбка стала шире. Не только Сэйн умеет быть откровенным и прямым до скрежета зубов. – Я не нравлюсь вам, вы мне – взаимность! Такая странная и демоническая взаимность, основанная на полном неприятии друг друга. Может, на этой ноте и разойдемся, а?.. Ну просто для того, чтобы не мозолить друг другу глаза своей внеземной красотой!
А в ответ ти-ши-на-а-а. Напряженная и давящая тишина, свидетельствующая о полном ступоре одного из представителей демонической расы.
Сэйн от изумления аж отстранился от меня. Свою отвисшую челюсть он подобрал быстро, но его перекосившуюся физиономию надо было видеть! Зрелище незабываемое, особенно если учесть тот факт, что большую часть времени инспектор довольно сух на любого рода проявления эмоций.
– Подобные слова, – проговорил стихийник вновь сдержанным тоном, вернув себе маску привычного равнодушия, но его глаза… глаза-то вспыхнули ярким, диким пламенем, и даже узкие змеиные зрачки расширились, – очень забавно слышать от демоницы моего гнезда. – Инспектор вскинул брови. – Да и вообще от демоницы.
Я фыркнула. Тоже мне, открытие.
Демоницам Сэйн нравился, даже если откинуть его статус и бесспорную известность как правителя, объединившего две расы существ, и инспектора, поддерживающего хрупкий баланс миров, по меркам Цэрбеса Сэйн невозможно красив. Длинные вьющиеся волосы, вечно распущенные и ухоженные – не могли не привлекать внимания у прекрасной половины Цэрбеса. Как и мощное тело, закаленное в боях и беспощадных войнах, доведенное до идеального состояния тренировками длиною в тысячелетия. Одна его грудь была тверже камня. Когти острее лезвия. Взгляд смертельнее яда. Сэйна не портили мелкие шрамы, не прикрытые черной тканью одеяния инспектора, уверена, в глазах демониц старые шрамы добавляли ему лишь некого демонического шарма и мужества. А жуткие рога, да и когти тоже, здесь вообще были в почете наравне с клыками.
