Войцех отсутствовал дольше всех, и его подружка вернулась, слегка раскрасневшись и застегивая верхнюю пуговку на кофточке. Граф Шемет, похоже, собрался на этот вечер плотно войти в роль гусарского поручика, и Делия решила, что девочке крупно повезло.
Виски опустился ниже ватерлинии, веселье нарастало. Фьялар, взявшись за акустическую гитару, продемонстрировал, что не металлом единым живы гномы, и Делия с братьями Калос устроили импровизацию на тему «Танго – вертикальное выражение горизонтального вожделения». Фьялар так усиленно изображал на своем лице ревность, что высокая блондинка в синем платьице, расшитом пайетками, решилась его утешить, и уселась на пол у его ног, восторженно заглядывая в лицо. Но ее тут же сдуло холодным ветром, когда к гному приблизился Лорд Вэйнврайт, возжелавший обсудить какие-то важные дела.
Маша, воспользовавшись паузой, утащила Делию в коридор, и чуть не прижала к стенке, искоса поглядывая на застывшую в объятиях парочку, Норвика и стриженую брюнетку в красной юбочке. Она уже привыкла к фаст-фуду, который Диззи держал для приятелей в холодильнике, но охотника, нежно обнимающего добычу, видела впервые.
— Мне совет нужен, — Маша отвела взгляд от вампира, и умоляюще уставилась на Делию, — мы… В общем, Бобби сегодня в общежитие ночевать не поедет…
— И в чем проблема? – Делия не сразу сообразила, что проблема написана на залившемся краской лице Маши.
— Я… Может, ты мне расскажешь, что я должна делать? – прошептала Маша.
— Предохраняться! – рявкнула Делия, сверкнув глазами.
Маша захлопала ресницами, смаргивая непрошеные слезы, и Делия потеплела.
— Прости, я просто за тебя беспокоюсь.
— Я понимаю, — грустно протянула Маша, — но я, правда, боюсь. Я не уверена, что то, что я читала об этом, правда. А бабушка далеко…
— Не бойся, — улыбнулась Делия, — он тебя любит, а это главное. И еще – он тебя чувствует. Как никто никого. Он будет знать, даже если ты ничего не скажешь.
— Ой, — обрадовалась Маша, обнимая подругу, — об этом я не подумала.
Они вернулись в гримерку, и обнаружили там Бобби, перешептывающегося с Норвиком. Судя по раскрасневшимся ушам МакГи, не одной Маше пришла в голову мысль о прохождении срочного курса молодого бойца.
— Надеюсь, он тебя в постель за косы не поволочет, — пробормотала Делия себе под нос, скептически глядя на Норвика, оживленно нашептывающего Бобби средневековые секреты.
Маша, к ее облегчению, замечания не услышала.
— Всем удачи, — Войцех отсалютовал Фьялару бокалом красного, пригубил и поставил на стол, — мы уезжаем.
Синеглазая девчонка, виснувшая у него на локте, чуть смутилась и скинула длинную косую челку на лицо, пытаясь скрыть румянец.
Фьялар кивком отозвал Войцеха в сторону.
— Надеюсь, ты не собираешься ее Обнять? – спросил он.
— Ты за кого меня принимаешь? — усмехнулся Войцех, — она же совсем ребенок. Я собираюсь затащить ее в постель.
— Деликатесов захотелось? – фыркнул стоявший рядом Крис.
Войцех резко обернулся к нему. Его ангельское лицо побледнело, в глазах полыхнул огонь.
— Ты оскорбил даму, — холодным голосом произнес он, — у меня нет с собой перчатки, но…
Фьялар шагнул вперед, но Крис опередил его, повернувшись к испуганной девочке.
— Прошу прощения, мисс. Это было неуместное замечание.
Войцех удовлетворенно кивнул, девочка, совсем растерявшись, спряталась за его спину.
— На репетицию завтра не опоздай, — Фьялар сделал вид, что ничего особенного не произошло.
— Не беспокойся, — улыбнулся Войцех, — не опоздаю.
Он набрал номер такси и повел свою даму к выходу.
26. Манхэттен. Нью-Йорк. Войцех
В такси они ехали молча, и девочка сжимала его руку, словно боялась, что сейчас он передумает, выскочит на ходу и убежит. И смотрела ему вслед испуганными синими глазами, когда он неожиданно остановил такси, чтобы купить ей в ночном магазинчике пунцовую розу. Она торопливо схватила цветок, уколола палец, и немедленно сунула его в маленький пунцовый, словно лепестки розы, рот.
Войцех с трудом подавил желание припасть к ее губам, горьковатый запах ее крови заполнил салон такси, набатом застучав в его ушах. Водитель, пожилой серьезный мужчина, с неодобрением взглянул на них в зеркало, и девочка стряхнула косую челку на лицо, прячась от внимательного взгляда. Войцех пожал плечами. Легкое прикосновение к разуму, и водитель забыл о них, как только Шемет отсчитал ему деньги.
Ее каблучки застучали по ступеням лестницы, Войцех чуть отстал, любуясь стройными ножками и обтянутыми кожаной юбкой узкими девичьими бедрами. Тонкая шея, под состриженными коротким углом темными волосами, хрупкие плечи.
— Здесь, — он нагнал ее и остановил у двери на втором этаже, доставая ключи.
— Ты даже не спросишь, как меня зовут? – обиженно произнесла она.
— Я знаю, как тебя зовут, Принцесса Греза, — улыбнулся Войцех, — входите, Ваше Высочество.
Девочка на мгновение замерла в нерешительности, видимо, вспомнив все предупреждения, которыми родители пытались защитить ее в таком недавнем детстве. Глубоко вздохнула и переступила порог, сжимая в кулачке розу. Войцех тихо закрыл дверь, и темнота окружила их, непроглядная и угрожающая.
— Я боюсь, — прошептала она.
— Меня?
— Темноты.
— Значит, меня, — Войцех щелкнул огоньком зажигалки, освещая ее лицо. И свое, совсем близко к ее глазам, — ты самая храбрая девушка, которую я знал в своей жизни, Мелисента.
Войцех подхватил ее на руки и понес в спальню. Красные лаковые туфельки так и остались лежать там, где она сбросила их по дороге, шутливо брыкаясь в его объятиях. Но рука, обхватившая его шею, крепко прижимала его, стараясь притянуть ближе к чуть блеснувшим влагой губам. Он осторожно положил ее на кровать, поверх алого бархата покрывала, и снял доломан, чтобы не исцарапать стальными клепками нежную кожу.
— Это кто? – спросила Мелисента, глядя на портрет на стене.
Лейтенант Королевско-прусского добровольческого корпуса Шемет был запечатлен на нем юной немецкой художницей в год падения Первой Империи. Черный доломан, мягкий блеск черных шелковых шнуров, серебряная мертвая голова на фуражке.
— Пра-пра… Я со счета сбился, сколько раз, дедушка, — Войцех провел рукой по затянутой в черный чулок ноге, юбка чуть сдвинулась наверх, открывая кружево. Мелисента сжала коленки, но руку не сбросила.
— Тебе пошли бы усы, — улыбнулась она, глядя на портрет.
— Думаешь?
Усы Войцеху приходилось сбривать каждый вечер, после пробуждения. В эти дни тонкие золотистые полоски над его верхней губой вызвали бы немало недоумения, привлекая внимание к его и так антикварной внешности.
— Точно.
— Тогда я их для тебя отпущу, — пообещал он, расстегивая верхнюю пуговку на ее кофточке, — но они щекотаться будут.
— Ну и пусть, — Мелисента чуть сжала губы, и Войцех бережно коснулся их поцелуем.
Она обвила его шею тонкими руками и ответила на поцелуй, вложив в него все свое умение целоваться, собранное по настойчивым мальчишкам, так и не добравшимся до вожделенной цели. Войцех осторожно коснулся ее разума, чувствуя страх, который она старалась заглушить напускной смелостью и бравадой. Первой мыслью было успокоить ее, забрать этот страх, заменить его нежностью и желанием. Но вампир остановил себя. Это не та Игра. И он будет соблюдать правила.
Он оторвался от ее губ, запечатав их тихим прикосновением, и скользнул к нежной шейке, туда, где за розовым маленьким ухом билась синяя жилка. Безумное желание охватило его, огонь опалил разум, но Войцех только считал удары горячей крови под сомкнутыми губами, из последних сил загоняя обратно рвущиеся наружу клыки. Ее сердечко билось в такт под его рукой, у самого основания левого холмика на ее груди.
Даже в этот миг его кожа, которую согревала разогнанная по жилам его волей кровь, осталась теплой, и бесполезное для него дыхание – прерывистым и горячим. И мертвое сердце колотилось под девичьей ладошкой, даря ей иллюзию страсти.