Алексус прикрыл глаза, задумавшись на мгновение.

— Если я что-то забыл, додумаешься сама. Удачи, Рыжая.

Кэролайн улыбнулась, помахала рукой в сторону трибуны, где сидел Фьялар с компанией, и шагнула на ринг.

Они двинулись навстречу друг другу, словно две большие кошки. Рыжая – упругой уверенной походкой тигрицы, Ингрид – мягким и вкрадчивым рысьим шагом. Их одинаковая одежда – черное трико, мягкие высокие ботинки на шнуровке, эластичный топ – только подчеркивала различия между ними. Литая мускулатура Кэролайн, отшлифованная годами тренировок и боев, делала ее, на первый взгляд, фаворитом. Пышные формы Ингрид, полные бедра под тоненькой талией, колыхающаяся, обтянутая топом грудь, вызывали обманчивое впечатление женской уязвимости и слабости. Вот только глаза, золотые, с черными прорезями зрачков, и подрагивавшие на заостренных ушах кисточки выглядели по-настоящему хищно.

Рысь прыгнула первой. Еще не задействовав Ускорение, но быстро, очень быстро. Жесткие когти промелькнули в дюйме от щеки Рыжей, движение обдало кожу холодным ветерком. Кэрол уклонилась от удара, едва заметно сменив положение тела. Рука сама рванулась к затылку пролетающей мимо Ингрид, но удар вдогонку получился несильным, Рысь только коротко рыкнула, резко разворачиваясь на месте.

Соперницы нарастили скорость. Сидевший рядом с Крисом Войцех чертыхнулся и, не глядя, взял протянутые Мелисентой очки, — его восприятие было уже на пределе. Норвик последовал его примеру и тут же тихо зарычал сквозь зубы – именно в этот момент Ингрид, пропустившая удар ботинка в плечо, покатилась по белому песку ринга. В нескольких местах эта белизна уже темнела впитавшейся кровью, Рысь пару раз задела Рыжую, непривычную к такому виду оружия, клыками, но и сама потеряла изрядный запас крови, когда тяжелый кулак припечатал ее очаровательный носик к пухлой щеке. Нос уже восстановился, но кровь Ингрид, в отличие от соперницы, теряла насовсем.

Влетевшая спиной в ограду ринга Кэрол восстановила дыхание несколькими судорожными всхлипами. Легким, работавшим в усиленном режиме, все-таки требовалась пара мгновений, чтобы расправиться после выбитого из них воздуха. Ингрид в воздухе не нуждалась. Как и в сердцебиении. Впрочем, "насос" в груди прекрасно справлялся со своими обязанностями, подстраиваясь под новый ритм, и это преимущество Валькирии было не в счет.

Поединок продолжался, с переменным, но не слишком заметным перевесом. На стороне Кэролайн были безошибочные решения процессоров, выбиравших оптимальные траектории и ускорения, силу и угол. На стороне Ингрид – почти тысяча лет боевого опыта.

Дело грозило затянуться до рассвета. Ингрид, безусловно, не собиралась сгорать на солнце, и в этом случае правила предполагали ничью. Обе девушки дрались с азартом, победа для каждой из них была делом чести. Но не самоцелью. Особенно для Рыжей, в первую очередь, собиравшейся в полной мере оценить свои новые возможности. Проиграть было бы досадно, но результата это не отменяло.

С каждым движением Кэрол все больше входила в ритм, задаваемый телом. Ингрид начала повторяться, тактические процессоры посылали команду мышцам все быстрее. Затем она стала предугадывать движения соперницы. На сотую долю секунды, на пятидесятую… На такой скорости этого хватало. Она уже практически не уходила в оборону, постоянно контратакуя и совершая обманные атаки.

Трибуны словно застыли в тягучем сиропе. Лишь Ингрид двигалась в этом мире в такт с ней, нападая и обороняясь, нанося и отводя удары. Рука-нога-рука-голова-кувырок-шаг… Еще быстрее, еще сильнее…

На третьем часу боя Ингрид допустила ошибку. Когти рванулись в лицо Рыжей, раздирая щеку в клочья, сдвигая с места глаз. Нанороботы тут же бросились чинить затронутую тонкую начинку и помогать регенерации тканей. Кожа срасталась, не оставляя даже самого тонкого шрама. Неоправданный риск со стороны Рыси, которая в этот момент открылась. Кэролайн, мощным броском отправила Валькирию на пол, и занесла ногу над ее головой.

«Не все, что кажется опасным «боевой платформе», угрожает Кэролайн Локхарт», — она даже потом так и не поняла, когда и как мысль, оформившаяся в слова, остановила безошибочно направленную ногу. Это был поединок, не бой. И раздавленная голова Рыси была не тем призом, который она собиралась вынести с ринга. На лбу Кэролайн выступили капли холодного пота, мир закружился, то ускоряясь, то замедляя свое вращение. Почти четверть секунды ей понадобилось, чтобы перехватить контроль, за это время Ингрид могла успеть…

Поднимающаяся Рысь подняла ладони в примирительном жесте.

— Ты выиграла, — спокойно сообщила она, — этот удар должен был отправить меня в Окончательную смерть. Чистая победа, Рыжая.

Кэролайн улыбнулась и, похлопав соперницу по плечу, направилась к Симокатте, под восторженные вопли с трибун.

— Я все собирался тебя спросить, чувствуешь ли ты себя теперь человеком, — тихо произнес Алексус, обтирая мокрые от пота плечи девушки, — но теперь можешь не отвечать.

Рыжая улыбнулась и промолчала.

107. Аламо-Сквер. Сан-Франциско. Диззи

После закрытия съезда большая часть его участников разъехалась по домам – воплощать в жизнь новые идеи. «Алькатрас» вернули туристам, аппаратуру вывезли, следы экспериментов убрали.

Тур тоже подошел к концу. Фургон с аппаратурой выехал в Нью-Йорк, а следом за ним и автозак, увозя с собой Ингрид и Пауля с Самюэлем. Тео тоже отправился на Восток, где шансы, что какой-нибудь идиот вознамерится выслужиться перед Внутренним Кругом, объявившим Кровавую Охоту на мятежного Архонта, были поменьше.

Фьялару не терпелось вернуться в студию. Домой. Впервые за долгие годы у Фьялара появилось чувство, что у него есть дом, который его ждет, и дело для души. Новой музыки, которую они с Норвиком сочинили за время тура, хватило бы на два полноценных альбома, и у Фьялара пальцы подрагивали в тоске по гитарным струнам всякий раз, как он об этом вспоминал.

Но Джулиан Луна попросил тех, кто еще не уехал, задержаться на пару дней. Принц Сан-Франциско давал большой бал, прощаясь с влиятельными гостями, и Фьялару предстояло сыграть на нем роль парадного блюда.

Особняк, над украшением которого потрудилась чуть не половина Клана Тореадор Города, тонул в белых цветах – магнолии в саду, розы на парадной лестнице и в бальном зале, калы и георгины в малых гостиных. В буфетной столы ломились от разноцветья собранных со всего мира деликатесов, а вино с местных виноделен, уже пару сотен лет принадлежавших семье Луна, соперничало с витэ*, разлитой по подогретым керамическим бутылочкам.

Бал открыли Делия и Войцех. Дроу давно обещала Фьялару продемонстрировать, какой ценой им достался адрес скрипача в Чикаго.

На этот раз все было чин по чину – бледно-сиреневое платье, перехваченное под щедро открытой грудью бархатной лиловой лентой, шелковые перчатки выше локтя, розовые атласные туфельки. Войцех не преминул вдеться в гусарский мундир, к неутихающему восторгу Мелисенты, и сверкающие шпоры весело позвякивали при всяких коленцах и прыжках. Рыжая мундир тоже оценила, преимущественно в качестве источника вдохновения для непрекращающегося потока шуток весьма двусмысленного свойства.

Синди, в белом бархате с белой шелковой вышивкой, подошла к Мелисенте.

— Не ревнуешь? – она кивнула в сторону танцующей пары. Делия, жеманно придерживая протянутую руку самыми кончиками пальцев, плыла вокруг стоящего на одном колене Войцеха.

— Ты что? – удивилась Мелисента. — Я же так не умею. И учиться мазурке мне сейчас не время, там же прыгать надо. Делия чудесно танцует, она меня вальсу учила еще… Еще когда я не проснулась.

Она с улыбкой поглядела на отплясывающего мужа.

— И потом, так я могу на него любоваться со стороны. Правда, он очень красивый?

Синди грустно кивнула и тихо встала у стены рядом с Принцессой.