— Газ, — сообщила она, — почти совсем выветрился, и нам не опасен. Но теперь ясно, как они его захватили.
— Интересно, кто «они»? – спросил Диззи, осматривая стены.
— Бэйн и Фуши, — проворчала Бранка, — больше некому. Мне, вот, интересно, что этот псих им пообещал за такое рискованное дело. Но это потом. Сначала надо понять, куда Фьялар отсюда делся.
— Вот и форсунка, — Диззи показал на маленькое отверстие на стене, — похоже, это не первое дельце, которое они для Кужлейки проворачивают. Или не только на него работают.
— А вот и дверь, — в тон ему ответила Бранка, уловившая тончайший поток свежего воздуха из щели потайной двери, прикрытой обивкой в тон стене, и почти не заметной в тусклом свете, — проверим?
— Опять будешь перекидываться? – спросил Диззи.
— Не буду, — ответила Волчица, — скорее всего оттуда они взяли машину. Не тащили же они спящего Фьялара на себе.
— И то правда, — кивнул Диззи, открывая дверь и заглядывая в темную шахту служебной лестницы, — думаю, туда вообще идти не обязательно. Вот что…
Он задумался ненадолго и решительно тряхнул головой.
— Звоним Делии и Норвику, отчитываемся. Дальше – по обстановке. Но я думаю, нам с тобой самое время навестить гостеприимных хозяев этого замечательного магазина. У них дома. Они, скорее всего, знают, куда задевали Фьялара.
Спустившись вниз, они взяли такси, доставившее их сначала на северную границу «Петли», где они наткнулись на запертую дверь пустой квартиры Фуши, а затем и в Северный Чикаго, где им повезло вдвойне. Мистер Фуши гостил у своего партнера, отмечая удачную сделку пивом и суши. Джереми Бэйн, уже слегка подшофе, купился – почти – на тривиальное «Проверьте, закрыт ли у вас кран в ванной, у нас с потолка течет».
«Почти» состояло в том, что дверь приоткрылась на длину толстой стальной цепочки, и за ней появился любопытно-настороженный Джереми в мягких домашних брюках и растянутой футболке, мало напоминающий преуспевающего джентльмена, которого днем видел Фьялар. Но рывок Бранки, даже в человеческом облике сохранившей свою звериную силу, с легкостью разорвал преграду, и мистер Бэйн, побледнев, отступил.
Рука наблюдавшего за приятелем Фуши рванулась к отвороту пиджака, но до кобуры добраться не успела. Молнией метнувшаяся в гостиную Бранка заломила ее за спину китайца, одновременно запрокидывая его голову назад, потянув длинную косу.
— Не советую, — улыбнулся Диззи, доставая из-за спины заткнутый за пояс и прикрытый курткой револьвер, — этой юной леди лучше не отказывать. Иначе она может потерять голову и раздеться. До волчьей шкуры.
Бранка с неудовольствием поглядела на Диззи, но тот только подмигнул ей.
— Тот, кто работает на вампиров, не должен удивляться, если к нему в дом постучится вервольф, — философски пояснил он, — а теперь, когда формальности позади, мы можем поговорить в спокойной, дружеской обстановке.
Через четверть часа более сговорчивый Фуши был усажен в такси, направлявшееся к месту встречи. Менее склонный к сотрудничеству Бэйн, с притянутыми к лодыжкам собственным ремнем запястьями, был оставлен до приезда вызванной приятелями Сэмюэля полиции. В чем его предполагалось обвинить, Диззи и Бранка оставили на усмотрение Принца Люка, решив, что должна быть и от местных властей хоть какая-то польза.
Такси остановилось на указанном приятелем Лангаса перекрестке, где их уже поджидала остальная компания, включая Кэти Гленз. Диззи подтолкнул Фуши к Делии, и тот, взглянув в горящие алым пламенем глаза дроу, побледнел до цвета лучшего китайского фарфора.
— Веди, — с ненавистью выдохнула дроу, — и я, возможно, оставлю тебе жизнь. Если с Фьяларом все в порядке.
— А если нет? – спросил Войцех.
— Тогда я убью его быстро. В благодарность за оказанную услугу.
— Добрая девочка, — усмехнулся Норвик, — теперь я понимаю, за что Фьялар тебя так любит.
63. Греза, Серебряный Путь. Мелисента
Дать слово было намного проще, чем сдержать.
Мелисента закрыла глаза, прислушиваясь к мечтам обитателей Мира Осени, реальности, в которой волшебству и фантазии место отводилось только в детских сказках. Мечты были наполнены Банальностью, жалкие и жадные, годные лишь на то, чтобы свить из них маленькое болотце или чахлый куст.
В ночь ее пробуждения, в священную полночь Бельтайна, все, кто еще верил и ждал, мечтал и надеялся, наполняли Грезу силой в ожидании прихода Майской Девы. С тех пор она еще не бывала в Грезе одна – прекрасные лужайки у хрустальных озер, напоенные ароматом цветов леса, звенящие капельки воды в причудливых мраморных гротах она свивала из мечты своего возлюбленного. Из его любви, пылающим факелом осветившей темную душу, заключенную в погибшем для радости теле, из его надежды, расцветающей из пепла, безумно, страстно, вопреки всем доводам рассудка, из его веры в чудо восходящего для двоих солнца.
В самое сердце этого острова, затерянного в бурных волнах изменчивой Грезы, уводила она того, кто был еще жив – прекрасного как мрамор Каррары, как золото Рейна, как лазурит Бадахшана безумного Зверя, жаждущего крови. Здесь он обретал покой, покорный неумирающей мечте мертвеца и маленькой нежной ручке Принцессы Грезы. Но Мелисента опасалась уводить его сюда надолго, ибо исцеление Грезой было доступно только той таинственной субстанции, что люди зовут душой, а фейри – химерой. И она раз за разом возвращала прирученного ее любовью Зверя в тело, на которое смерть наложила свою печать навек, и к разуму, обуреваемому пленительным Безумием. Всем сердцем, всей данной ей над миром волшебных превращений властью желая только одного – чтобы им дано было вновь слиться в сущность, которой до сих пор не было названия.
Здесь, в Грезе, они могли бы стать счастливыми навечно, бродя по лесным тропинкам среди белых цветов нескончаемой весны, под соловьиные трели и звон ручьев, под звездами, которым не было имен в Банальности, под солнцем, которое не могло опалить и сжечь дотла. Но, рожденная в смертном теле, она полюбила большой мир, с его неподвластностью минутным капризам мечты, со всеми его опасностями и радостями. Девочка по имени Мелисента Браун категорически отказывалась верить, что два призрака, две Химеры, блуждающие по дорожкам сказки – это и есть счастье. И Принцесса Мелисента с ней согласилась. Ибо были они – одно.
Где-то вдалеке, на нижних этажах мола, мальчик рассмеялся, разглядывая книгу сказок, и девочка вздохнула, мечтая о прекрасном принце. Немного. Но для первого шага – довольно. Мелисента окунулась в звонкий смех и тихий вздох и ступила на тропу.
Лес обступил ее, древний и замшелый, с запахами старой земли и прелой листвы, с темными густыми кронами, сквозь которые тонкой паутинкой пробивался солнечный свет. Мимо промчалась стайка быстрокрылых фей, лепрекон бросился наутек, унося заветный горшочек с золотом. Это были всего лишь Обитатели Грезы, те, кто жил в ней волей истинных владык, Китэйнов, слуагов и пикси, паков и гилли-ду, и, конечно, Ши – повелителей и князей этого мира.
Она шагнула дальше, уходя по тропе не только вперед, но и вглубь, настороженно вглядываясь в лесную чащу, ибо здесь уже были не ее личные владения, но Волшебная Страна, Греза, которую фейри творили сообща, свивая мечты людей – такие разные, и далеко не всегда по-детски наивные и прекрасные. По пути ей встретился козлоногий и рогатый Обитатель, по всей видимости – фуат, но он тут же бросился наутек, завидев Ши в серебристых доспехах и с пламенеющим фламбергом за спиной. Мелисента улыбнулась. Она и сама не заметила, как сменила облик на столь воинственное воплощение Девы, но эта часть Грезы и вправду могла быть опасной, и Принцесса решила оставить все, как есть.
Лес стал чуть светлее, темные стволы засеребрились, листья зашептали почти различимыми голосами, на дорожке показалась группа дриад, расступившихся перед Девой и приветствовавших ее молчаливым поклоном. Мелисента остановилась. Можно было бы спросить у дриад дорогу, но она не хотела, чтобы хоть кто-то догадался, насколько неуверенно она чувствует себя здесь, словно гостья, а не хозяйка.
