— И как же мне надо себя преподнести людям?

— Во-первых, не выражаться так. Нужно быть проще! Не рассказывать о себе много, не давать себе садиться на шею! Во-вторых, не пытаться дружить со всеми! Это невозможно, да и не нужно!

— Зачем им моя шея? — не поняла я.

— Это такое выражение! Так! Надо совершить вылазку в мир людей, приодеть тебя и показать, как они живут, может, ещё в процессе передумаешь там оставаться. Это, конечно, новый для тебя опыт, но возможно, и, вправду будет полезным! Решено! Отправляемся завтра! Пусть я не была самой лучшей матерью на свете, но если таково твоё желание, я помогу тебе его осуществить, даже если мне придётся ректора этой академии в лепёшку расшибить!

Мне заранее стало жаль бедного ректора, ибо мамин энтузиазм — это страшная вещь, которой невозможно управлять, как стихийным бедствием.

Глава.2 Новый мир

У мамы слово с делом не расходились, если она сказала, что отправляемся завтра, то подняла меня утром следующего дня в несусветную рань, так как пара было готовиться к отбытию.

Спорить с ней даже не пыталась, это бесполезно. К тому же мне не терпелось увидеть мир людей своими глазами, а не представлять его с рассказов матери или страниц книг, которые я читала.

Первым испытанием оказалось надеть человеческую одежду. У мамы имелся некоторый запас платьев, одно из которых она мне и предоставила. Минут десять я пыталась в него влезть и застегнуть, как требуется, но, честно сказать, получалась какая-то ерунда. Оно висело на мне, как мешок, спадало то с одного плеча, то с другого, и в целом болталось как хламида.

— Мам, что за ужас такой? — возмутилась я. — На тебе оно смотрится как-то по-другому! Лучшие и по фигуре!

Я окинула взором её стройную фигурку, что так ловко обтягивало светло-зеленое платье.

— Это потому, дочь, что нужно зашнуровать, а не просто нацепить на плечи, — усмехнулась она. — И так нужно делать каждый раз: надеваешь — зашнуровываешь, снимаешь — расшнуровываешь. Понятно?

— Угу, — что-то промычала в ответ, пытаясь повторить движения матери, которая ловко управлялась с этой самой шнуровкой.

Посмотрев в зеркало, ещё минут пять смеялась, так как мамина сторона платья получилось аккуратно зашнурованной, по фигуре, а моя, будто кто-то сдуру затянул во всю свою мощь, из-за чего платье собралось уродливой гармошкой. Пришлось расшнуровать и тренироваться заново.

В общем, мы раз пять так делали, пока мама признала, что я зашнуровала вполне терпимо.

Ещё одно испытание — это туфли, мало того что узкие, так ещё и на каблуке! Я тренировалась ходить в них, балансируя руками, как по скользкому льду пробиралась.

— Люди специально, что ли, придумывать всякую дрянь, чтобы не жилось спокойно?! — громко возмущалась я. — Зачем им такая неудобная обувка?!

— Это такая мода, рост прибавляет женщинам, ну и вообще считается красивым.

— Ужас какой! А если я надену туфли без каблука, люди подумают, что я страшная? — с беспокойством посмотрела на мать.

— Ну, страшной тебя вряд ли кто-то посчитает, — задумчиво проговорила она, — но вот платье будет волочиться по полу.

Я обернулась, чтобы посмотреть и убедиться в этом самостоятельно, ну да, без каблуков подол будет лежать на полу.

— Да что ж это такое! — разозлилась я. — Пока научишься всем премудростям, некогда будет поступать учиться!

— Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но, вообще-то, учебный год уже начался. Если я правильно помню, то занятия уже идут несколько месяцев, — пожала она плечами.

— То есть меня могут ещё и не взять? — обернулась я полностью к матери.

— Да, могут и не взять до следующего года, но я обещала постараться уговорить ректора, и я слово сдержу! — торжественно пообещала она, отчего я немного выдохнула, зная маму, с не проще согласиться, чем отказаться.

Когда я смогла сносно на каблуках пройтись по комнате три раза вперед и назад, ни разу не зацепиться за платье, и вполне себе приветливо улыбаться при этом окружающим, мама сказала, что можем отправляться.

Мы появились на улице за каким-то деревянным строением. Сразу же со всех сторон навалился шум и гам, никакого тебе пения птиц и шуршания листьев, журчания ручья, зато вдоволь ржания лошадей, квохтанья кур, криков детей и взрослых, а также перестука колес разных транспортных средств.

Я ещё молчу про странный запах, который витал в воздухе.

— Где это мы?

— В ближайшем к академии городке. Сейчас снимем номер в таверне, поедим, а потом отправимся пытаться выбить тебе мест для обучения. Если получится, то тогда нужно будет ещё и закупиться здесь.

— Чем же?

— Фиалка! Конечно же вещами для учёбы!

Мама звала меня Фиалкой, чтобы не выговаривать каждый раз чудесное имя Фиаламинэлика, которое же сама мне и выбрала, но она ссылалась на то, что оно семейное, поэтому выбора особо и не было. Если она обращалась ко мне по полному имени, то значит я в чём-то сильно провинилась и мать недовольна.

— Ах да, конечно, вещи для учебы, — пробормотала я.

Мы, не спеша, прошли к дверям здания и вошли внутрь.

Ну это, надо признаться, не Вечный лес.

С любопытством села за столик у окна. К нам тут же подошла девушка в переднике с подносом.

— Что желают леди?

— Овощи есть? — спросила мать.

— На завтрак? Нет, — удивленно проговорила она. — Могу предложить яичницу, жареное мясо, тосты и чай.

— Тогда тосты и чай, — решила мама.

— А яблок у вас нет? — решила всё же уточнить у девушки.

— Ну, если надо, поищу, — как-то неуверенно ответила она.

— Ой, это было бы чудесно! — лучезарно улыбнулась ей, чтобы выразить степень своей благодарности.

Когда девушка отошла на приличное расстояние и скрылась в дверях кухни, что скрепили как несмазанная телега, я оглядела зал более внимательно. Никакой внутренней отделки тут не было, видимо, считалось, что бревнах и есть само по себе украшение. Единственное, что позволили себе хозяева — это развесить связки лука и чеснока по стенам, несколько пучков сухих трав, надо полагать, чтобы отпугивать насекомых, но на этом всё.

Даже на окне не было ни одной занавески.

Столы тоже были деревянными, сколоченными на века. Если такой стол упадет на ногу, то точно будет перелом. Стулья были также громоздкими и тяжелыми.

— Люди не любят изящных вещей? — шепотом спросила я мать.

— Любят, только не все их себе могут позволить.

— Но мы же можем? — осторожно уточнил у нее.

— Можем-можем, только об этом лучше не кричать на каждом углу, чтобы нас не пришли грабить.

— Да разве кто-то может причинить нам вред?

— При желании много чего можно сделать, хотя, конечно, простые грабители — это ерунда, но зачем нам привлекать к своим персонам ненужное внимание? В комнате у себя будешь уют создавать, а тут потерпи.

— Да я просто так спросила. Тут вернулась наша подавальщица, поставила на стол две тарелки с тостами, вареньем и тарелку яблок.

Она неуверенно посмотрела на меня, будто спрашивая: то она принесла или мне, что-то другое нужно? Но я была рада, яблоки хоть были некрупные, но свежие, с красными бочками, явно только что вымытые, так как капельки воды блестели на них как алмазы.

— Ой, да вы просто волшебница! — польстило я девушки, искренне радуясь, что она достала мне то, что я просила.

Я же фея, а мы едим нектар волшебных цветов, овощи и фрукты, а люди, судя по всему, предпочитают мясо.

Мама пила чай маленькими глоточками, а я хрустела румяными яблоками, посматривая на посетителей заведения. Надо сказать, что они на нас поглядывали со взаимным интересом, учитывая, что мы были единственными женщинами-посетительницами в зале.

Когда наши чашки и тарелки опустели, а время, как сказала мама, подошло к приемным часам, мы сели в карету и направились к академии.

Сердце моё трепетало как никогда. Мечта, что столь близко, стоит только руку протянуть, и она станет твоей.