Зимой на лагерь напала стая волков, проклятые уродливые хищники здорово разворовали наши припасы, атаковав землянку-кладовую. Запах пищи манил их с самого леса, потому с приходом тёплых дней мы первым делом начали долбить в горе кладовые — потерять припасы было делом куда худшим, чем жить в плохих жилищах.

Поодаль от жилых обителей, мы продумали ходы под надёжное хранилище для еды. Пригнувшись, вошел в небольшой коридор, работа кипела, четверо мужчин уже били по стенам тоннеля, я присоединился к ним. Тоннель пробили всего немного: тридцать шагов в глубину, теперь полагалось расширить его для удобства, из-под железа то и дело выскакивали оранжевые искры, пыль пролезала через ткань на лице, дышать было трудно, но тоннель неуклонно прирастал.

Неожиданно за спиной раздался грохот, мы едва успели выскочить на свежий воздух — одна из стен обвалилась.

— Там полость! — радостно воскликнул один из мужчин, что оказался к обвалу ближе всех, — большая естественная пещера, только откопать! — уверял он.

Как только пыль улеглась, мы вернулись к обвалу, наладив расчистку. Через два дня смогли полностью разобрать завал и расширить проход: вглубь горы вела полость. Лаз расширился, взяв факел, я пролез в щель первым. В кромешной тьме мой голос разлетался на многоголосое эхо, потолков свет факела не касался, казалось над головой, где-то высоко-высоко разверзлось бездонное черное небо. Вдаль вели витиеватые ходы, украшенные сталагмитами[1], откуда-то сверху по каплям сочилась вода, стекая по громадному сталактиту в небольшое подземное озерцо с чистейшей водой цвета сапфиров, пещера была большой.

На следующее утро в подземелье отправились эльфы, во главе с отцом Ивира, когда-то давно, когда в Светлом лесу была эльфийская руда, старик работал в шахтах. Необходимо было исследовать новое место и поскорее приспособить его под жильё: такое безопасное и просторное. Я уже рисовал в воображении, каким прекрасным может быть город внутри горы, как со временем стены покроют узоры, как пустые залы украсят статуи из камня. Все жители приходили посмотреть на чудесную находку, толпясь у сапфировой воды, дальше я никого не пускал, опасаясь, что кто-нибудь заблудится, хотя самому безумно хотелось отправиться исследовать пещеру.

Дождавшись, как на иголках, возвращения старика, услышав вдалеке их голоса, отправился в темноту и встретил их.

— Теллиарон, Ваше Величество, — завидев меня, окликнул старик, — мы отыскали кое-что, подойдите ближе.

Я поспешил вперёд, в руках старого рудокопа отбрасывая серебряные всполохи, лежали рудные камни:

— Это… — слова застряли в горле, я не верил своим глазам.

— Эльфийская руда, господин, она самая, — улыбнулся мужчина.

Пещера оказалась около двух миль в глубину, из большого зала с озерцом она разветвлялась надвое, и петляла в горе, обрываясь, с одной стороны, тупиком, а со второй — рудной жилой. Теперь можно будет забыть о голоде, эльфийские мечи сделают наш город богатым!

На следующий день я велел отправиться на добычу драгоценного метала, отцу Ивира же я приказал готовить кузницу и выбрать надежных помощников, чтобы как можно скорее начать ковать эльфийские мечи.

Пятьдесят лет назад в Светлом городе тоже был рудник, но совсем небольшой, цена на доспехи и мечи из этого сверкающего металла ровнялась золоту, что укладывали на вторую чашу весов. И вот, это богатство нашлось в Сером лесу!

Радость и страх смешались во мне, когда я впервые вошёл в рудник: залежи были огромны. Такое богатство надо не только продавать, но и охранять, особенно учитывая, кто наши соседи. Прознай про залежи орки или того хуже, пронырливые гоблины, и нам конец. Я запретил кому-либо из тех, кто знал, рассказывать о руде. Посвященных было всего десяток: я, Ивир, его отец, кузнец Саприэль, его помощница-жена, и пятеро надёжных воинов, что согласились помочь с добычей. Всё держалось в строжайшем секрете, под страхом смерти мы молчали о руднике, потому что пока не в силах были его защитить. Даже моя жена, Даландин, не знала, что я делаю.

Пока рудокопы приносили сверкающие камни, пряча их в пещере поближе к выходу, мы строили кузницу. Через два месяца все было готово, из-под кувалды вышел первый сверкающий меч, и хоть драгоценных самоцветов нам было не достать, ручку Саприэль на славу украсил древними рунами. Я вертел в руках чудесный ключ к процветанию нашего города и уже думал, как бы наладить торговлю. В тесной жаркой кузнице собрались все, кто был причастен к созданию этого меча, от рудокопа до кузнецов, как вдруг один из мужчин упал.

Кровь брызнула из его носа, подняв его на руки, вынесли на свежий воздух, но кровь никак не останавливалась, он не приходил в себя, я послал за Даландин, другим лекарям доверять тайну было опасно.

* * *

— Ты должен был мне всё рассказать! — воскликнула Дали, швырнув окровавленную повязку на пол, — я ведь твоя жена!

— Даландин, прекрати! — разозлился я, — руда бесценна, о ней нельзя трезвонить на всех углах, пока не обзаведёмся надежной защитой!

— Бесценна? — повторила она, синие глаза наполнились слезами, — бесценна была жизнь Вераэля, которого вчера похоронили!

— Я не сказал, что мне его не жаль, — процедил сквозь зубы я, — жаль. Но что стоит пара-другая жизней против процветания всего города? Земли бедны, нам надо что-то есть и как-то выживать!

— Как ты можешь, Телль… — по щекам Дали покатились слезы, — пара жизней?.. Еще четверо мужчин умрут, четверо! А они пробыли в пещере всего каких-то два месяца! Разве много вы успели добыть? Десяток-другой мечей не спасут город, а вот пятеро живых отцов и мужей пригодились бы, кто теперь будет кормить их детей? — тело ее сотрясали громкие всхлипывания, я протянул руки, чтобы обнять её, но она оттолкнула меня.

Даландин ухаживала за рудокопами. Все они быстро слегли, вслед за умершим Вараэлем скоро последуют и остальные: в шахте всех поразила неизвестная болезнь. Глаза их запали, кожа, покрытая нарывами, растянулась, будто вдруг стала не по размеру, они отказывались есть и постепенно теряли волосы, превращаясь в жуткое подобие эльфов. Кровь сочилась из язв на телах, из носа, рта и других отверстий, никакие отвары, примочки и руны не помогали. Здоровые, крепкие мужчины таяли на глазах, с каждым днём им становилось только хуже.

— Эта пещера, эти камни опасны, — тихо прошептала Дали, — я знаю, как ты хочешь, чтобы город и мы процветали, поверь. Но Телль, никакие мечи и золотые сарты не стоят жизни эльфа, ты должен закрыть пещеру.

— Да, я согласен, — тихо согласился я, вспоминая лица рудокопов, что теперь походили скорее на чудовищ.

Чернолесье не давало ничего просто так, а если давало, то требовало платить. Из пяти смельчаков, что по моему приказу добывали ценные камни, не выжил никто, как никто из них не рассказал о руде, не нарушив слова и моего приказа. Мы завалили пещеру, сказав любопытным, что потолок был слишком опасен и мог обрушиться в любой момент. Смерти мужчин оправдывать было сложнее, Даландин соврала про укусы каких-то мелких насекомых, что водились в пещере.

Так или иначе, ходы были закрыты вместе с моими мечтами о хорошей жизни для всех нас.

Девять лет спустя…

— Телль, что мы будем делать? — тихо спросила Даландин, как только придворные покинули каменный зал.

— Не знаю, — признался я, понимая, что сам попал в ловушку, которую подготовил.

Семь лет назад, как только мы пришли в Серый лес я приказал каждой семье, каждой эльфийке, родить минимум пятерых детей, нам не хватало людей и это было очень важно — расти. И подданные меня послушали, наш город звенел детскими голосами, семьи были большими, как я и хотел. А теперь, в этом году выдался страшный неурожай.

Из-за холодного лета с Ледяного моря дули неподходящие ветра, ростки всходили хилыми, плодов было мало, эту зиму мы будем голодать. Единственным кормильцем осталось восточное побережье, что омывалось водами Желтого моря, богатого на улов.