* * *
Чердак они вычислили легко, вышли тоже. Проведённая в тепле ночь повлияла на них прямо-таки сказочно, откуда только взялись силы и решимость. С крыши дома они спустились по пожарной лестнице, расположенной с торца дома, их никто не увидел – было ещё совсем темно.
– Лин, что у нас на первом месте? – спросил Пятый, когда они шли по улице.
– Одежда, – ответил Лин. – Денег нам на несколько дней хватит.
– Ты понял, где её берут?
– Обычно – в магазине, – Лин произнёс незнакомое слово медленно, словно пробуя его на вкус. – Магазин… но мы это пока не сможем…
– И где? – Пятый, приподняв брови, выжидающе посмотрел на Лина.
– Боюсь, что… придётся искать ту, что выкинули.
– Ты слово забыл, – подсказал Пятый. – А я запомнил. И хорошо.
– Какое слово?
– Простое – помойка. Это у них вместо блоков очистки. Так что смотри по сторонам, рыжий, и ищи что-то, что похоже…
– На твою комнату, если в ней никто давно не был…
– Это мы оставим, Лин, – твёрдо сказал Пятый.
– Да как скажешь, – легко согласился тот. – Хорошо. Как тебе угодно…
Пятый промолчал. Про Дом ему вспоминать не хотелось. Сейчас это было не только напрочь лишено смысла, но и вредно. Нужно сосредоточится на конкретном деле, а не придаваться ненужным воспоминаниям. Они шли не торопясь, внимательно глядя по сторонам.
– Слушай, – оживился Лин, – по-моему, это то, что нам нужно. Вон там…
Пятый посмотрел в том направлении, куда указывал Лин. И вправду, это могло пригодится. Какие-то люди выносили к мусорным контейнерам старые вещи. Хлам… но этот хлам показался им сокровищем.
– Подождём, – тихо сказал Пятый, останавливаясь, – они сейчас уйдут…
– Хорошо, – согласился Лин, – как скажешь.
Они остановились, не подходя к вожделенным контейнерам, выжидая. Вскоре люди ушли, Лин обрадовано ткнул Пятого кулаком в бок – пошли, мол.
– Подожди минуту, – попросил Пятый. – Не спеши.
– Почему? – не понял Лин.
– Вдруг вернутся?
– Идём, чего ждать?…
– Ладно, – сдался Пятый. – Пошли.
Возле контейнеров неопрятной кучей были свалены старые, рваные, дурно пахнувшие вещи вперемешку с кусками обоев, каким-то строительным мусором, объедками…
– Мерзость какая, – брезгливо сказал Лин.
– М-да, – Пятый ковырнул кучу мусора ногой. – Может, пойдём отсюда?
– Раз уж пришли, – протянул Лин, – то придётся…
– Хотя не хочется. Начнём, – Пятый присел на корточки и потянул на себя ближайшую тряпку. – Что это такое, как ты думаешь?
– Что-то женское, – Лин прищурился, всматриваясь. – Тебе не пойдёт, это только для тех, у кого хорошая фигура…
– Не продолжай, – попросил Пятый, который понял, что Лин потихонечку входит в раж, – не стоит.
– А на это погляди! – Лин уже веселился вовсю. – Какой весёленький рисуночек… ты не находишь?
– Не нахожу, – Пятый посмотрел через плечо. – Лин поторопись, на нас и так уже смотрят.
– Подумаешь, – отмахнулся Лин. – Пятый, как ты относишься к…
– Помолчи, Лин…
К ним подошла старуха и бесцеремонно, осуждающе уставилась на них. Они поднялись на ноги, тоже глядя на неё. Лин держал в руках, какую-то неопределённого цвета и размера, тёмно синюю шмотку, Пятый – с пустыми руками, отобранную вещь он положил обратно.
– Совсем стыд потеряли, – проговорила старуха. – Скоты какие…
– А что такого?… – спросил Лин. – Мы подумали, что это всё выкинули…
– А то бы не выкинули, после покойника, – бабка торопливо перекрестилась, – Егор-то… царствие ему небесное… только его… так тут сразу, как вороны…
Пятый с удивлением вдруг понял, что старуха плачет.
– Простите, – проговорил он, – мы не знали, что нельзя… мы подумали, что если это никому не нужно, то…
– Вот!… – старуха промокнула глаза уголком платочка. – Вот то-то и оно!… Никому не нужно… ничего… и никто не нужен…
– Извините, – Лин положил с таким трудом найденную тряпку обратно. – Я… то есть мы… это вещи вашего родственника?
Старуха отрицательно покачала головой.
– Всю жизнь в одном цеху, – сказала она тихо. – Всю жизнь… и дружили… семьями, когда ещё были… те семьи-то… что теперь?… Вон какие детки-то Егорушке достались… как помер – так всё на свалку снесли… недели не прошло… Да мои что ли лучше?…
– Мы тогда пойдём, – сказал Пятый, – извините нас ещё раз, мы просто не знаем, как тут у вас принято… мы просто замёрзли, увидели, что… ну, и…
– А чего ж вы без польт-то ходите? – старуха посмотрела на Пятого, словно толком только что заметила его. – Почти ноябрь же…
– Так получилось, – примирительно улыбнулся Лин. – Мы не нарочно… идём, Пятый, пора погреться. Не знаю, как ты, но я…
– Я тоже замёрз, – сказал Пятый тихо. – Сейчас, Лин, погреемся где-нибудь.
– А ты это… курточку-то возьми, – совершенно неожиданно сказала старуха, – мне ж не жалко… Ребята вы вежливые, обходительные… Егор в обиде не будет, что я вам позволила… А ты вон ту бери, коричневую, – посоветовала она Пятому. – Давай, не стой…
– Хорошо… спасибо.
* * *
Они уходил прочь, а перед их глазами стояла одна и та же картина – осенний двор, палые листья в лужах, тёмное низкое небо, омытая дождём улица и старая женщина, которая смотрела им вслед…
– Не оборачивайся, Лин, – попросил Пятый. – Не надо.
Лин кивнул. Они ещё некоторое время шли молча, потом, не сговариваясь, остановились, осматриваясь. Пока всё было спокойно – об их побеге никто не знал, в запасе у них был ещё час, даже при самом плохом раскладе. При хорошем – как минимум четыре.
– Уйдём подальше, а потом спрячемся до вечера, – предложил Пятый. – Я хорошо понял, как это можно сделать.
– И как? – спросил Лин.
– Чердак или подвал, – напомнил Пятый Лину слова Лукича, – мне почему-то по душе второй вариант, первый как-то холодно звучит.
– Да, это верно. Я тут прочитал, что все коммуникации обычно… – Лин замялся, подыскивая слова. – Словом, всё, что связанно с обеспечением домов горячей водой, газом и прочей дрянью, находится в подвалах.
– А зачем? – спросил Пятый немного невпопад – задумался о чём-то другом.
– Как – “зачем”? – удивился Лин. – У них тут все трубы, по которым идёт вода, проложены под землёй. Поэтому подвал и получается… как-то ближе…
– Под землёй? – машинально переспросил Пятый. – Глупо. Трубы, небось, из металла?
– Ну.
– Вдвойне глупо, – заключил Пятый. – Ладно, нам-то что… Пересидеть, отдохнуть… а потом обратно.
– Ты и впрямь хочешь?… – жалобно спросил Лин. – Может, не стоит?…
– Лин, – Пятый посмотрел на друга, и тому стало не по себе от этого тяжёлого взгляда, – подумай сам, пожалуйста. С чего ты решил, что нас оставят в покое? Нам даже сбежать не дали, это просто чудо, что сейчас удалось уйти…
– Не чудо, а кое чьё упрямство, – поморщился Лин.
– Не важно. Я предлагаю переждать несколько дней, отдохнуть, а потом… – Пятый вздохнул и тяжко махнул рукой. – Лучше вернуться самим, не заставлять искать себя. Я и так даже думать боюсь о том, что с нами будет после этого всего… можешь себе представить…
– Ещё как могу, – ответил Лин мрачно.
Они шли по улице, народу всё прибавлялось, поэтому Лин предложил свернуть во дворы, что они и сделали. Примерно через полчаса Пятый остановился, наморщил лоб и принялся осматриваться.
– Ты чего? – спросил Лин, останавливаясь рядом.
– Дом смотрю… по-моему, вон там как раз то, что нам надо.
Лин посмотрел туда, куда показывал Пятый. И впрямь, неплохо. Вход в подвал находился под совершенно глухой, без окон, стеной. Кроме того, вдоль этой стены рос густой, выше их роста, кустарник, правда уже облетевший, но всё же… не так на виду, как в других подобных местах. Дверь была закрыта на тяжёлый навесной замок. Двор, в котором стоял облюбованный Пятый дом, был безлюден и тих. Где-то далеко слышались шумы проходящих машин, людские голоса, а здесь царил покой.
