Это было пять месяцев назад. Поверить не могу, что он так давно планирует нашу помолвку.

– Очень красивое. Я бы с удовольствием послушала его историю, но мне нужно бежать на конференцию. Мы начинаем через несколько минут, а мне еще надо привести себя в порядок.

– Да, извини, время я выбрал неподходящее. Я просто уже не мог ждать и решил, что будет очень романтично, если я сделаю тебе предложение здесь.

– Так и есть. Это было великолепно. – Я поцеловала его в губы. – Я бы очень хотела остаться, но мне обязательно нужно присутствовать на всех встречах.

Я высвободилась из его объятий и пошла к ванной.

– Может, ты здесь меня подождешь? – спросила, перекрикивая бегущую воду. – Я вернусь через сорок пять минут, когда закончится первая встреча. Нас тут целый пир ждет.

Я высушила руки и вернулась в гостиную за своей сумкой.

– А вечером, после официального ужина, пойдем и отпразднуем нашу помолвку.

– Хорошо, – Чарли притянул меня к себе за очередным поцелуем. – Я буду тебя ждать, – промурлыкал он мне на ухо.

Я улыбнулась ему и закрыла за собой дверь. Тут я застыла и посмотрела на кольцо. Я обручена. Я горела от желания всех обзвонить и рассказать радостную весть, но мне нужно было сосредоточиться на работе. Не выдержав, я подняла руку, щелкнула ее и оправила Лиз, маме, Эми и Наде сообщение: «Посмотрите, что только что произошло», – добавив праздничных смайликов.

Дверь в главный зал была приоткрыта, и я скользнула внутрь, заняла место у прохода на одном из последних рядов. Я просмотрела первый лист документов по конференции и увидела, что одним из спикеров будет кто-то из турецкой неправительственной организации под названием «небольшие проекты Стамбула». Имя было мне незнакомо. Говорить он будет о тяжелой участи сирийских беженцев, что направились в их страну.

Немолодой мужчина встал у трибуны. Он представил кого-то на французском; под аплодисменты мужчина в темном костюме вышел с первого ряда и занял свое место у трибуны. Когда он повернулся, я замерла.

Я что, даже перестала дышать? Да быть такого не может. Это Оз. Когда он заговорил, по коже пробежали мурашки, хотя в зале было тепло. Его низкий голос я ни с чем не спутаю. А какое влияние он на меня всегда оказывает…

Я слушала, как он горячо рассказывает о проблемах, которые встретились ему на работе, но вскоре я больше не могла сосредоточиться на его словах. Воспоминания нахлынули на меня, как волна накатывает на берег, словно на проекторе позади него показывали наши фотографии, напоминая о каждой минуте, проведенной вместе.

Наступила тишина – глаза Оза встретились с моими, и он замолчал. В зале было где-то двести делегатов, и он нашел среди них меня. Мне казалось, что все вокруг погрузилось во тьму и осталось только два человека, на которых светят прожекторы: он и я.

Он прищурил глаза. Проверяет, не мерещусь ли я ему? Я улыбнулась, и он продолжил говорить, но то и дело возвращался взглядом ко мне. Иногда он улыбался, откашливался и продолжал говорить, а потом снова останавливался, чтобы проверить свои заметки и покрепче взяться за трибуну.

Он выглядел довольным, даже счастливым. Теперь, раз уж он меня увидел, он наверняка подойдет, чтобы поговорить.

Когда его речь закончилась, толпа разразилась аплодисментами, но Оз так и не отвел взгляда от меня. Он сошел со сцены, извиняясь и проталкиваясь через людей, что хотели с ним поговорить. Ага, идет прямиком ко мне.

– Эбби, – сказал он. На его лице была широкая улыбка и ямочки глубже, чем я их помнила. Оз поцеловал меня в щеку. Его запах вызвал воспоминания, которые я так долго гнала прочь. – Должно быть…

Я знала, что он хотел сказать, но не могла закончить за него предложение.

– Как ты тут оказалась? – спросил он.

Я стиснула папку с документами, что прижимала к груди.

– Заменяю коллегу, а сама работаю барристером по вопросам иммиграции.

– И я. Yani, не иммиграционный адвокат, – сказал он, робко улыбаясь, – я тоже заменяю коллегу. Это очень, э‑э…

Бесполезно. Связные предложения не получались ни у него, ни у меня. Мы так и стояли, рассматривая друг друга. У Оза появилось больше морщин, волосы сверху стали короче, но глаза остались такими же, какими я их помнила.

– Отличная речь, – сказал один из делегатов, протягивая ему руку.

– Tesekkür ederim, – ответил Оз, и дальше последовал небольшой диалог на турецком.

– В лобби можно выпить кофе, присоединишься? – спросил он меня.

– Я не против, только давай недолго, – мой голос надломился. Чарли ждет меня наверху, но мы так давно не виделись, что я не могу просто переброситься быстрым «привет-пока».

Мы пробрались через толпу, останавливаясь каждый раз, когда кто-то хотел прокомментировать речь Оза.

Когда мы дошли до стойки, Оз взял мне черный кофе.

– Как жизнь? – спросила я, даже не представляя, о чем еще нам говорить.

– Неплохо, неплохо, – ответил он, расстегивая пиджак.

Когда я поднимала кружку к губам, блюдце тряслось в моей руке. Посмотреть на Оза я не решалась. Кофе обжег мне губу, и я подула на напиток, по которому пошли круги.

– Ты теперь работаешь на неправительственную организацию? – наконец спросила я.

– Да, уже давно, – он помотал головой и сделал маленький шажок вперед. – Эбби, мне очень многое надо с тобой обсудить. Поверить не могу, что ты здесь. Когда я шел на конференцию, я увидел тебя на улице. Ты тоже? – его голос потеплел и стал ниже.

По телу разлилось тепло.

– Я… – я крепче стиснула кружку в руках. – Да, я тебя видела, но ты сразу исчез.

– Я искал тебя.

– Да?

Он кивнул.

– Чуть не пропустил начало собственной речи.

Я и не заметила, как близко он ко мне стоит. Воздух вокруг нас наэлектризовался: поднеси к нам спичку, и нас охватит пламя. Гул толпы стал тише, мы остались вдвоем.

– Ты не изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз, – сказал он. – Ты по-прежнему такая…

– Вот ты где, – рука обвила мою талию, чашка качнулась, и по бокам побежало несколько капель. Чарли поцеловал меня в щеку.

– Привет. – Я поставила кофе на стол. Мои скулы порозовели, я принялась теребить пуговицы пиджака.

– Я ждал тебя наверху, – сказал Чарли. – Как прошел первый семинар?

– Извини, он затянулся немного… Хорошо прошел, даже замечательно. Это… – я замешкалась, не зная, как его правильно представить. – Один из докладчиков, Оз. В смысле, Озгюр Арсель. Он…

В голове всплыло воспоминание, как я упала в обморок на шествии, как он, обеспокоенный, выступил из толпы, пока я лежала на скамье с его курткой под головой.

– Старый знакомый, – сказал Оз, спасая неловкий момент. Он протянул руку Чарли.

– Приятно познакомиться. Чарльз Логан. Откуда вы знаете Эбби?

Мы оба открыли рты, но ничего не смогли ответить.

– С учебных лет, – наконец ответил Оз. – Я встретил ее на антивоенной демонстрации, когда учился в Лондоне.

– Похоже на мою невесту. Она вечно борется за правое дело. За то время, что мы встречались, Эбби и ее подруга не пропустили ни одного шествия.

Оз выглядел ошеломленным.

– Невеста?

Чарли взял меня за левую руку и продемонстрировал мужчине.

– Да. Невеста с сегодняшнего дня, – просиял он.

– Tebrikler. Поздравляю, – Оз ослабил галстук. – И когда же это великое событие?

– Мы еще не обсуди… – начала я.

– Может, в следующее Рождество, – прервал меня Чарли. Я удивленно посмотрела на него, на что он только пожал плечами. – По крайней мере, я на это надеюсь.

– Тогда желаю вам счастья и благополучия, – сказал Оз. – Боюсь, мне пора, мне еще нужно кое с кем встретиться.

– Ты здесь на все выходные? – непринужденно поинтересовалась я.

– К сожалению, нет, улетаю после сегодняшнего ужина. С удовольствием бы поболтал еще, но вплоть до вылета у меня назначены встречи.

– Как жаль. А в Лондон ты прилетаешь? – слова вылетели быстрее, чем я успела их удержать. И откуда они вообще взялись?