Вот и как в этом маленьком городке кого-то вычеркнуть из своей жизни? Это не Москва! Здесь не затеряешься…

Приближались майские праздники. Первый из них – Международный день солидарности трудящихся. На комбинате не планировалось проводить каких-либо мероприятий. Главным в эти праздничные дни всегда были демонстрация на центральной площади у зданий горкома партии и горисполкома и концерт художественной самодеятельности на открытой площадке парка. Левобережные переправлялись теплоходом и паромом и присоединялись к колоннам Правобережья. В первых рядах шло руководство, знаменосец и сотрудники, несущие транспарант с названием предприятия. От нашего комбината знамя гордо нёс физрук Владимир. И рядом, с правой стороны от него – директор и парторг, а с левой – секретарь комсомольской организации и главный инженер. После работы без посторонних глаз нам пришлось потренироваться немного, чтобы шагать красиво в ногу: всё-таки предстояло возглавлять всю демонстрацию, не зря же наш комбинат являлся градообразующим.

Но 1 Мая нежданно-негаданно выпал мокрый снежок, хотя накануне стояла солнечная тёплая погода. Ноги мои насквозь промокли – видите ли, «стиляга-модница» о резиновых сапогах для такого праздника даже и не помышляла. Демонстрация ещё не началась, а настроение уже слегка подпорчено.

Предприятия готовились к построению, одно за другим в сплошную линию. Из динамиков парка орала патриотическая музыка. Комсомольский актив раздал красные флажки и надутые воздушные шарики. Мимо нас на построение в «хвост» прошли две самые большие группы с левого берега: молокозавод и ателье «Тюльпан». Алексей и Виктор (муж тихони Люси) несли длиннющий транспарант молокозавода. Алексей кинул оценивающий взгляд на «головку» демонстрации и что-то с усмешкой сказал Виктору, и тот кивнул в ответ. Видимо, обсуждали важность «барыни» в мероприятии. Надя безрезультатно высматривала своего Толика в колоннах Левобережья. Он работал в СМУ, но в немногочисленных рядах этого предприятия его не было.

Со стороны парка из громкоговорителей наконец-то громыхнул бодрый марш. Народ оживился. Построение закончилось. И в 9:00 комбинат открыл демонстрацию. Несмотря на испортившуюся погоду и долгое ожидание, люди счастливо улыбались, махали флажками, воодушевлённо кричали «ура!» и выпускали в небо разноцветные шарики.

Днём в парке намечалась праздничная программа. Вода хлюпала в моих лаковых туфельках, и я решила не оставаться на ярмарку и концерт. Утянула в общежитие и Надю. Вручила ей свежий польский журнал «Ванда», а сама сразу же ушла под горячий душ согреться.

– Лин, ну что, мы идём за Волгу? – Надя шелестела страницами журнала в поисках ярких картинок. – Денёк-то распогодился!

– Вот честно, Надя, если ты про клуб, то у меня никакого желания нет. Извини! Ты должна понимать, я могу наткнуться там на «Главного Героя». А если он ещё и под градусом, то вообще будет «Г… в кубе». Ты же его знаешь! – я поменяла полотенце на сухое и обернула им голову.

– Ну а как я одна? Мне надо встретиться с Толиком.

– А как же я одна всю осень добиралась на левый берег? Точно так и ты вернёшься. Теплоходом! Это не пешком по льду через Волгу идти – провожатые не требуются.

– А в клубе, как я одна, если его там не будет? А если будет и вдруг не один? Сестра, ты правда не понимаешь, как мне это важно? – Надя откинула журнал, чтобы не мешал брать меня измором.

– Ты же в его дом вхожая, Надя! На фиг тебе этот клуб сдался? Сходи домой и всё узнай! Может быть, он больной лежит, если на демонстрации не был.

– Вот ты какая?! Мне поддержка нужна, даже если в дом идти. Без приглашения я ещё ни разу не ходила, – Надя соскочила со стула, подошла к окну и обиженно отвернулась от меня.

– Ну вы даёте! Вы же пожениться собираетесь.

– Вы тоже собирались, – тут же парировала она. – И что из этого вышло?

– Аха, брошенки мы с тобой, сестрица! Две брошенки! – засмеялась я, подошла к ней и обняла. – Ладно, куда деваться? Поведу тебя в дом к Толику.

Я надела новый костюм из плотного атласного шёлка. Изумрудный жакет, элегантный и в то же время романтичный. Под жакетом – нежнейшая гипюровая блузка пастельного тона. А салатовые фалды юбки-солнца волнами опускались чуть ниже колена. Оборочки и фалды меня не полнили, наоборот, на контрасте подчёркивали тонкую талию и придавали некоторый объём бёдрам, а стекающие книзу вертикали юбки зрительно удлиняли ножки. Ну, разве такой наряд купишь в Романовске Приволжском? Да и в областном центре не купишь! Я сама придумала фасон и сшила костюм за несколько вечеров.

– ПрЫнцесса»! Нет, Королевишна! – засмотревшись, Надя жестом просила ещё раз перед ней покрутиться. – Вот умеешь ты преподнести себя!

Погода одумалась и ласкала солнечными лучами. Пассажиры набились в теплоход, как селёдки в бочку: первый день навигации после ремонта судна, и люди соскучились по противоположным берегам. Мужчины в весёлом алкогольном опьянении разной степени громко разговаривали, ругались матом. Но мат уже не резал ухо так, как это было в первые месяцы моей жизни в этом городке. К сожалению или к счастью, но человек привыкает ко всему. Удивительно, но в моём личном окружении мужчины не употребляли нецензурной брани: или она действительно отсутствовала в их речи, или они контролировали себя.

– Ну ладно, давай заглянем в клуб. Ненадолго! Вдруг Толик там. Да и с музыкантами хочется пообщаться, – обрадовала я Надю, когда мы поднялись на набережную по крутой деревянной лестнице.

Зал клуба увешан красными флажками и воздушными шариками. Озираясь по сторонам, мы прошли в свой левый угол. Музыканты увидели нас и заулыбались. Когда они закончили «медляк» и поставили на проигрыватель пластинку, первым со сцены спрыгнул ударник Андрей. Он приподнял меня и закружил.

– Линка, как же мы тебя ждали! Почти два месяца не появлялась, – он опустил меня и повернулся к Наде. – Привет, Надюха! С праздником вас, девчонки!

Следующими с объятиями подошли Николай и Анна. Оба сияли. Новые незнакомые мне гитаристы Алик и Гриша (прежние готовились к весеннему призыву в армию и отошли от дел), лет по семнадцать – восемнадцать, немного робели с бурными приветствиями – я подмигнула и улыбнулась им.

– Танцевать-то будем? – спросил Андрей и утянул меня в центр зала.

Гриша пригласил Надю. Николай танцевал с Анной. Ура! По-моему, они пара.

– Ты свободна, Лина? – склонился ко мне Андрей, обнимая одной рукой за талию.

– В смысле? Я всегда свободна. Я же не птица в клетке и не рыбка в аквариуме, – посмотрела я в его карие глаза и улыбнулась.

Слушая рассказ Андрея о работе их группы, я рассматривала посетителей. Много подвыпивших, незнакомых мне ребят. Они разговаривали на повышенных тонах, глазели и сально скользили взглядами по телам девчонок. Ни Толика, ни Алексея, ни Валерия, ни студента Анатолия.

– Смена контингента? – поинтересовалась я, когда Андрей замолчал.

– Да, деревенские ребята решили покутить на полную катушку. Ну и перебрали малость. Но не дрейфь, ты под нашей защитой.

– Дык… а чего мне дрейфить? Я же не льдина, – засмеялась я. – Что-то я давно студента Анатолия не видела. Вот прямо со дня свадьбы Люси и Виктора, после нашей с ним румбы ни разу и не попался на глаза.

– Ты что, не знаешь? – Андрей напрягся и крепко сжал мою ладонь.

– Чего не знаю? Я, вообще-то, почти два месяца на Левобережье не была.

– Ох, тогда я в затруднении как сказать…

Моё сердце гулко ухнуло.

– Андрей, что случилось?

– Ну, давай отойдём, присядем, – он повёл меня в левый угол, и мы сели на стулья.

– Утонул Анатолий. Около полутора месяцев назад, когда лёд затрещал…

– Что?!

– Лин, ну неужели у вас на правом берегу об этом ничего не говорили?