Сейчас, узнав мою фамилию, он сделал предположение о том, что я унаследовал некий необычный класс. Ведь родителями этого тела были как оборотень из того самого рода (отец), так и целительница чуть выше среднего ранга.

Заинтересовавшись, я спросил о том, как я могу увидеть свой класс. Ответом мне послужил недоуменный взгляд.

– Просто… подумай об этом. – он явно растерялся от такого вопроса.

Я же, постаравшись не выдать смущения подумал и увидел следующее.

Антон Вульф.

Конструктор плоти.

Адаптивное тело.

Класс судя по всему явно необычный, поэтому на всякий случай я сказал, что ничего не получается.

В ответ доктор пожал плечами и сказал, что это, скорее всего, от шока. Затем он встал, переспросил, не вспомнилось ли мне что-нибудь, и ушел с извинениями.

Оставшись в одиночестве, я заинтересовался классом. Вызвав надписи, я попытался узнать какую-то информацию, но ничего не произошло. Кажется, мне придется самому это выяснять.

Название у класса жуткое. Но я могу предположить, что это как раз следствие необычного генома. Мощный оборотень и неплохой целитель. Но тут вступает в силу другой вопрос: а что значит «адаптивное тело»?

Первой мыслью было бессмертие, но это явно глупо. Нет, определенно не так это работает. Скорее всего, оно как-то приспосабливается к внешним условиям? Да, скорее всего.

Опробовать бы свою способность! Но не на ком. Нету даже никаких насекомых поблизости, и это меня печалит.

Ближе к вечеру принесли простую еду. Тихо поблагодарив другую медсестру, я принялся есть простенькую рисовую кашу с котлетой и суп. После еды для меня расщедрились аж на небольшой телевизор, за что я был очень благодарен. Его втащили в комнату и поставили на тумбочку.

Перехватив черный пульт поудобнее, я включил "зомбоящик". По нему показывали что-то совсем стандартное. Новости, мультфильмы и просто фильмы. Исторические от современных я отличить не смог, а потому решил переключиться на фантастику.

Наверное, логичнее было бы включить новости, ознакомиться с местной иерархией и бытом, но меня всё равно завело на какой-то супергеройский блокбастер. Никогда не отличался большой выдержкой.

Сразу стало заметно, что как таковая магия и небольшие суперспособности являются чем-то совсем обыденным. Из любопытного я выделил разницу между супергероями моего детства и местными.

Если у меня на Земле это были люди, получившие некие суперспособности, то здесь это были люди, получившие уникальный класс. В случае моего фильма этот класс прямо так и назывался «супергерой». Вернее, класс у всех был разный, но способность у них была одна.

Фильм показался мне забавным. Супергерой по классике – это неудачник, пробудившийся и получивший такой необычный класс. Получив новые возможности, он пошел причинять добро. Затем неожиданно появляется какая-то хтоническая тварь из воды, и супергерой ее убивает. Конец.

Кстати, насчет тварей. Попереключав каналы, я узнал, что подобное является вполне реальным сценарием. Есть необычные места на земле, где водятся чудища со своими сверхспособностями. Поговаривают, что ими управляет злобное зло, которое планирует уничтожить мир.

На самом деле я всё утрировал, но что-то похожее говорят во всех новостях. Мол, вот там появилась медуза размером с айсберг, потопивший «Титаник», а вот там рой саранчи истребил сначала весь урожай, а затем и скот деревни.

Ясно-понятно. Сойдет. Мир как минимум интересный. А вот насчет класса следует что-то придумать. Как мне кажется, сообщать о таком уникальном классе кому бы то ни было опасно. Я не уверен, как они на него отреагируют.

За окном уже вступил в свои права вечер, и я хотел было пойти и посмотреть на ночной город, но тело навалилась сильная слабость, и пришлось остаться на месте.

Через какое-то время любопытство пересилило, и я, сжимаясь от страха, решил попробовать свои способности. Итак, конструктор плоти подразумевает возможность изменять ее так? А значит, нужно просто что-то представить.

Сжимаясь от страха, я представил, будто у меня меняются зрачки. Я прикрыл глаза и снова их открыл, и… ничего. Я совершенно ничего не почувствовал. Может, не сработало?

Я представил, как мои уши удлиняются на манер эльфийских, и снова неудача. Ощупывая свои совершенно человеческие уши, я крайне огорчился.

В задумчивости покусывая язык, я стал размышлять о вариантах. В чем ошибка? Плохо представляю? Не действует на меня?

Неожиданно челюсти громко клацнули, когда я прокусил язык насквозь. Сдавленно вскрикнув, я подпрыгнул на кровати и, подставив руки к лицу, ожидая обнаружить реки крови, но там ничего не оказалось.

Не понимая, что произошло, я попробовал пошевелить языком и внезапно обнаружил, что их у меня два! Вернее, самый кончик моего языка разделился.

Не успел я это осознать, как язык за секунду вернулся в свое прежнее состояние. Я лег обратно и принялся успокаивать разбушевавшееся сердце.

Что это было? Галлюцинации? Или все-таки способность именно в этом и заключается? Что, если я могу изменять свое тело? Это было бы, с одной стороны, круто, а с другой – крайне бесполезно. Из очевидного я могу лишь предположить возможность выращивания потерянной, например, руки. Но ведь с этим справится и обычный целитель!

Неожиданно эти размышления навевали сон. Бросив еще один взгляд в окно, я устроился поудобнее и уснул.

– С добрым утром солнышко! – сказал тот же женский голос, и я проснулся.

Нахмурившись, я оглядел палату, пытаясь понять, откуда звучит голос. Может быть, в соседней палате есть мать с ребенком?

– Уже проснулся? – спросил вошедший в палату врач.

– Виктор Сергеевич, скажите, а в соседней комнате кто-то есть?

– Нет, там никого. А что случилось?

– Да так, показалось будто там кто-то говорит…

– Ладно, – Виктор замолчал, вспоминая, зачем пришел, – давай начнем с хорошей новости. В принципе, ты здоров, и, если не против, то я могу тебя выписать. Пойдешь в школу, поучишься, может, что-то вспомнишь. Насколько я понимаю, язык и математику ты помнишь?

Я кивнул.

– Тогда тебе придется налечь на историю. Так, что дальше… Ах да, плохая новость. Родственник у тебя оказался всего один. Твой прадед по материнской линии. Тебя он не видел и утверждает, что услышал о тебе, только когда погибла твоя мать. Ты, наверное, не помнишь, – вздохнул Виктор Сергеич, – но произошло это совсем недавно, две недели назад. Он приедет только через три дня.

– Тогда может быть он заберет меня? – прохрипел я в ответ проигнорировав слова о матери.

– Он сказал, что хотел бы, чтобы ты пошел учиться и уже там он встретится с тобой. Но если ты против, мы дождемся его здесь. – Доктор развел руками, предлагая мне самому совершить выбор.

А выбор предстоял интересный и неоднозначный. С одной стороны, если я остаюсь, были слегка подпорченные отношения с дедом. Не гарантированно, конечно, но будем исходить от худшего.

С другой стороны, подпорченная репутация в школе. Сейчас я плохо ориентируюсь в местных реалиях, могу ляпнуть что-нибудь не то. Да и могли быть у Антона какие-то знакомые, которые могли заметить необычные перемены. Тут, конечно, можно отмазаться потерей памяти, но это временное решение. Если обнаружатся знакомцы, то мне следует резко поменять круг общения.

Немного подумав, я склонился ко второму варианту. Все-таки школа – это не навсегда, а изменения в поведении очень просто скидываются на амнезию. Только надо будет заявить о себе, стать «своим» человеком для подростков. Нелюдимых новичков, да еще и выживших в непонятной катастрофе, будут подозревать. А так я стану простым везунчиком.

– Я лучше поеду в школу. – Спустя затянувшееся молчание ответил я.

Врач кивнул и сообщил мне:

– Тогда уже сегодня вечером я смогу тебя выписать, заселишься в общежитие Академии. Утром начнешь учиться. Насчет горла не переживай, я тебе дам лечащий артефакт, каждый день будешь прикладывать его к горлу, недели через три придешь в норму. А теперь, Антон, отдыхай.