– Вам рано радоваться, Лузгин,– осадил я его.– Вы оказались между жерновов, которые в два счета перемелют вас в муку. И только чистосердечное признание и готовность к сотрудничеству могут облегчить вашу участь.

– Не знаю, чем могу быть вам полезен, граф,– любезно, но сухо отозвался актер.– Мне нечего скрывать. Все началось с того, что я решил сдать внаем комнату. Квартира двухкомнатная, живу я один, почему бы, думаю, не подзаработать бедному человеку. Согласитесь, сдача жилья внаем это еще не криминал.

– Соглашусь. Но ведь вы этим не ограничились.

– Комнату у меня сняла очень милая девушка. И она же предложила мне подзаработать. Я действительно следил за вами в столице, господин Строганов, если вас это интересует. Но никакого отношения ни к покушению на вас, ни к убийству вашего собеседника я не имею. Меня самого едва не убили. Я ведь сидел буквально в двух шагах от вас.

– И много Наташа заплатила вам за труды?

– Свозила за свой счет в Москву. И пятьсот долларов сверху. Согласитесь, это весьма скромная плата за те ужасы, которые я претерпел по ее милости и которые мне, похоже, еще придется претерпеть. Приезжают, хватают, везут неведомо куда, угрожают побоями и смертью! Я вас умоляю, что такого страшного и криминального сделал безобидный и безработный актер? Все порушено в нашем Отечестве, абсолютно все! Так давайте сохраним хотя бы гуманистические принципы в отношениях между интеллигентными людьми. Ты меня удивляешь, Виктор, уж, казалось бы, наше с тобой многолетнее знакомство должно было послужить гарантией человеческого отношения ко мне. И вдруг опять угрозы, обвинения, подозрения. Я расстроен, я разочарован и тобой, Виктор, и всем миром.

– Браво,– поаплодировал я монологу Лузгина.– Теперь я верю, что вы неплохой актер. Но вернемся к делу. Кто вам заказал художника?

– Слушайте, господин Строганов, это возмутительно. Я вам не позволю! Я артист! Я нищ, я убог, но я не убийца!

– Хватит кривляться, Лузгин! Имя заказчика? Вы не выполнили заказ, милейший, а за это спрашивают, и очень жестоко.

Лузгин понимал это и без меня. Но отнюдь не спешил открывать мне свою далеко не безгрешную душу. Скорее всего, очень боялся людей, с которыми свела его нелегкая.

– Это ваш пистолет, Лузгин?

Безработный актер на оружие даже не взглянул. Похоже, его все-таки мучила совесть. Ему вручили это оружие для вполне конкретного дела. Он должен был прийти к Лабуху и застрелить его. Но у Лузгина не хватило духу вот так просто взять и убить художника. Однако артист очень хорошо понимал мятущуюся душу собрата по художественному промыслу, отравленную к тому же лошадиной дозой алкоголя. И решил воспользоваться болезненным состоянием Лабуха, чтобы довести его до самоубийства. Это ему почти удалось. Мое неожиданное появление не было прописано в его сценарии, и в будущем эта маленькая случайность грозила обернуться для Лузгина большой бедой. Я не верил, что его встреча с Наташей была случайной, как не верил и тому, что только деньги подвигли его на паскудные действия против Лабуха.

– За нами следят,– сказал вдруг Чуев.– Эта машинешка уже третий раз попадается мне на глаза.

Я оглянулся, но ничего примечательного, кроме желтого «жигуленка», на хвосте не увидел. Лузгин тоже покосился назад и, как мне показалось, с испугом.

– Может, это коняевские ребята?

– Нет. Я его приметил еще у дома Лузгина. Второй раз я его увидел возле дома Коняева, когда он мимо нас медленно проехал. А теперь он опять здесь.

– Мало ли «жигулей» в городе,– подал голос Лабух.– Ты на номер посмотри – две шестерки в конце. Я подумал тогда – еще одну подрисовать, и будет сатанинское число.

– Любопытно,– согласился я.– Будь я киллером-эстетом, непременно завел бы себе машину с таким номером. А вы что скажете, Лузгин?

– А я тут при чем? – нервно дернулся актер.

– Так ведь он охотится за вами. Выбирает момент, чтобы всадить в вас пулю.

– Глупая шутка,– процедил сквозь зубы Лузгин.– Куда вы меня везете?

– В казино. Потом поедем в ресторан. Потом еще куда-нибудь. Мне важно, чтобы как можно больше людей знали, что Лабух жив-здоров, а вы, Лузгин, работаете на меня.

– А если я не соглашусь? Просто возьму и убегу?

– Если вы и убежите, Лузгин, то недалеко. Вас убьют.

– Вы блефуете, слышите, вы все время блефуете, я вас раскусил, а потому не боюсь.

– Тогда почему бы вам не съездить со мной в казино? Прекрасно проведем время. Вы мне нужны в качестве живца, Лузгин. На вас непременно кто-нибудь клюнет.

Лузгин промолчал. Однако я знал совершенно точно, что ему не хочется возвращаться домой. Ему не хочется вновь оказаться в лапах бесцеремонного и не слишком к нему расположенного Коняева. Правда, и место рядом со мной вряд ли можно считать для него безопасным. Лузгин не настолько глуп, чтобы не понимать очевидного – куда ни кинь, всюду клин.

– У вас начался Час Невезения, Бегемот. Мой вам совет – играйте. Ибо игра, кроме всего прочего, это лекарство против страха. Так мы идем в казино?

Желтые «жигули» подрулили к заведению вслед за нами. Было уже довольно темно, а потому зажглись уличные фонари. День выдался жарким, но к вечеру потянуло прохладой. Так что пиджак на плечах вышедшего из «жигулей» молодого человека был, пожалуй, уместен. Мне, правда, показалось, что надел он его не из соображений приличия, собираясь провести досуг в людном месте, и даже не по случаю прохлады, а просто потому, что за поясом у него был пистолет. В конце концов, я имел право предположить именно это, и никто не мешал мне поделиться своими соображениями с Лузгиным.

– Мне, право, неловко, господин актер, выталкивать вас навстречу смерти. Хотя смерть на ступеньках казино для истинного игрока, пожалуй, если не лестна, то уместна. Я готов вернуть вам пистолет, попробуйте защитить себя сами.

Молодой человек в пиджаке застыл истуканом у дверцы своих «жигулей» и без всякого стеснения косил глазами в нашу сторону. Конечно, для киллера подобное поведение можно было бы счесть вызывающим, но среди них попадаются редкостные наглецы.

– Это случайно не Язон? – спросил я у Чуева.

– Нет,– отозвался Витька.– Может, в милицию позвонить?

– А что мы скажем милиции? – пожал я плечами.– Что некий молодой человек собирается убить господина Лузгина? Но если сам господин Лузгин в это не верит, то почему должны верить сотрудники милиции? Так вы побежите, Бегемот?

– Идите к черту,– процедил сквозь зубы актер.

– Ну что ж, я подчиняюсь. Хотя не уверен, что этот юнец имеет отношение к потусторонним силам.

Молодой человек не то чтобы не ждал моего появления, но, видимо, никак предполагал, что мне придет в голову мысль прикурить именно от его зажигалки. Однако надо отдать ему должное, моя просьба не застала его врасплох, и человеком он был курящим, поскольку немедленно полез правой рукой в карман брюк. Врезал я ему от души и по очень болезненному месту. Несостоявшийся киллер согнулся и получил еще вдобавок ребром ладони по шее. Наверное, он так бы и рухнул на грязный асфальт, если бы я не прислонил его к капоту машины. Пистолет у моего оппонента был, а вот документов не оказалось.

– Что случилось? – окликнули меня от дверей казино. Кажется, это был охранник.

– Приятелю стало плохо,– поделился я своим горем.– Видимо, тепловой удар.

– Может, вызвать «скорую»?

– Не надо. Мы справимся сами.

Я махнул рукой в сторону чуевской «ауди», и оттуда мне на помощь примчались Витька с Лабухом. Втроем мы с трудом запихнули поверженного врага обратно в «жигули». Юноша продолжал пребывать в сладком забытьи, но суета вокруг его обездвиженного тела не привлекла особого внимания. Хотя площадку возле казино никак нельзя было назвать безлюдной. В нашу сторону косились и дамы, и джентльмены, и просто прохожие, но вопросов никто не задавал. Кто-то, видимо, считал, что в машину грузят пьяного, кто-то не исключал, что видит бандитскую разборку, но тогда тем более не следовало задавать озабоченным людям вопросы под горячую руку, дабы не нарваться на неожиданный отпор. Словом, задуманная мною операция по похищению неизвестного, который предположительно был киллером, прошла с блеском, и я поблагодарил соратников за доблестный труд.