Почти без сил брел он по улицам из мраморных надгробий к склепу дяди Уильяма. Здесь начались его страдания; возможно, здесь они и закончатся. Каллендера не покидала мысль, навеянная, по большей части, той книжонкой, взятой у Салли: вот сейчас он ворвется в этот мрачный склеп и найдет томящуюся там Фелицию, жертву злодея, которого он одолеет одним ударом своей трости из черного дерева. Стремление совершить подвиг было в нем так же сильно, как и желание еще чего-нибудь выпить. Он молил небеса избавить его от этого кошмара.

Но, дойдя до цели, он обнаружил перед склепом некоего ангела-мстителя. Перед местом последнего пристанища его дяди сидел человек в синем. Левая рука у него была забинтована.

– Мистер Каллендер, – обратился он. – Отдаете последние почести?

– Я вас не знаю, – сказал, пятясь, Каллендер.

– Значит, нам с вами следует познакомиться. Что привело вас сюда в этот вечер?

Каллендер не сразу обрел дар речи.

– Я слышал, что здесь видели мисс Лэм, – сказал он наконец.

– На этом самом месте? Кто вам это сказал? Никак не мои люди, могу вас уверить.

– Это единственное место, которое мне здесь знакомо, – сказал Каллендер. – У вас за спиной склеп, где покоится мой дядя.

– Понятно. А лежит ли он там один?

– Что, там есть кто-то еще? – спросил Каллендер пораженно. – Фелиция? Ньюкасл?

– Нет, сэр, – ответил главный констебль.

– Так где же они?

– Этого мы пока не знаем. – Главный констебль встал. – Но зато нам известно, что в склепе находятся два трупа, которым там быть не полагается, и оба чудовищно изуродованы. Это тела двух мальчишек. Что вы на это скажете, мистер Каллендер, а, сэр?

Каллендер попятился, почти уверенный в том, что все происходящее просто привиделось ему спьяну. Полицейский из Скотленд-Ярда лишь посмотрел на него. Каллендер развернулся и побежал.

«Как здорово бежать», – думал Каллендер. Легкие обжигало, сердце колотилось, а в желудке бурлило, но он несся прочь, все дальше и дальше. Оглянувшись, он увидел, что неподвижная фигура человека в синем стала совсем крошечной и нестрашной, похожей на оловянного солдатика.

Но все же, видя, как быстро темнеют небеса, Каллендер пустился бежать. Он мчался мимо памятников и гробниц, сквозь железные ворота, а потом по улицам, и прохожие шарахались в стороны от одного его вида. Разок он свалился в сточную канаву, а когда стал подниматься, то столкнулся лицом к лицу с фонарщиком, уже вышедшим на работу.

– Так скоро? – вскрикнул Каллендер и побежал дальше. Он понимал, что должен вернуться домой до наступления ночи.

Он никак не мог поверить в собственную удачу, когда оказался наконец в безобразном пустом доме, в своем убежище. Каллендер поискал в карманах ключ и застонал от досады, не найдя его. В панике он начал стучать в дверь, а потом с изумлением понял, что она открылась. Он смутно припомнил, что вообще не брал с собой ключ и не запирал дом. Каллендер вошел, захлопнул дверь – солнце уже заходило. Замок щелкнул. Теперь он в безопасности.

Каллендер упал на колени в темном коридоре. Для него все было кончено, и он это понимал. Он шатался по пустым комнатам, а за окнами гасли последние лучи солнца.

На глаза у Каллендера наворачивались слезы, и за это он себя ненавидел. Стоило бы плакать о Фелиции Лэм или о Салли Вуд, даже о дяде Уильяме, но все эти люди его обманули. И Каллендер плакал о себе самом. Но все без толку.

Он бил ладонями о голые стены; он проклинал вселенную, но ей до него дела не было.

В конце концов отчаяние заставило его обратиться к самому себе, ведь больше никого и не оставалось. Но себя ему было мало. Ему нужно было раздобыть бутылку, чтобы хоть она составила ему компанию.

За прошедшую неделю он успел отлично выучить дорогу в винный погреб. Он уже подумывал, не переселиться ли ему туда жить, среди пыльных бутылок и ящиков с тканями, которые кузен привез из Индии. Из этих дешевых тряпок он сможет устроить себе там постель, и вино будет всегда под рукой. Эта мысль ему понравилась. Он прошел через кухню и в кладовке с продуктами отыскал огарок свечи, чтобы осветить себе путь.

Темные ступеньки стали ему верными друзьями, а мрачный подвал, где он оказался, – прибежищем. Отыскав полку с портвейном, он выбрал из оставшихся бутылок вино самого лучшего урожая. Отбив горлышко, он стал лить себе в глотку ароматный красный напиток. Пришлось выплюнуть осколок стекла, что ж, ничего страшного, он всего лишь порезал губу.

Каллендер сел на пыльный пол и осмотрелся. Он выпил еще и заметил, что в подвале что-то изменилось. Один из тяжелых индийских ящиков стоял не в общем штабеле, а в середине подвала. И крышка была не прибита.

Каллендер с опаской подошел к ящику. Поставил свечу, чтобы освободить обе руки. Стоило ему прикоснуться к крышке, и она с грохотом упала на каменный пол.

Казалось, что внутри лишь разноцветные хлопковые ткани, но Каллендер не успокоился и отбросил рулоны в сторону. И под ними увидел лицо Себастиана Ньюкасла.

От потрясения Каллендер лишь через мгновение обрадовался своей находке. Вот он и обнаружил логово вампира, причем в подвале своего же собственного дома. Где и в каком состоянии ни находилась бы сейчас Фелиция, но тот, кто обманул ее, обманулся и сам. Каллендер усмехнулся: хитрый план сорвался, а как отлично все было придумано. Вампир, несомненно, полагал, что спрятался весьма изобретательно; он и не догадывался, что Каллендера мучает такая же неутолимая жажда, как и его самого. Каллендер швырнул на пол еще несколько рулонов хлопковой ткани и увидел, что Себастиан Ньюкасл раздет до пояса. Один вид полуголого совратителя привел Реджиналда в исступление.

Вокруг царил сумрак. Каллендер понимал, что солнце уже зашло. Он знал, что чудовище уже может броситься и уничтожить его. Он вытащил из-под одежды обломок трости; один из концов был острым, как игла. Теперь необходимо что-то, чем он нанесет решающий удар, и найти это нужно немедленно. Подойдет и винная бутылка: можно ударить донышком.

Каллендер почувствовал, как заколотилось сердце в его собственной груди, и это подсказало ему, куда именно нацелить удар. Он прикоснулся сломанным концом трости к холодной и гладкой коже. И ударил по другому концу тяжелой бутылкой.