Капитан Эшлинг был холостяком. Это придавало ему в глазах местного общества почти такую же привлекательность, как право на наследование «Тёмных Тисов».

Вдобавок Альма не сочла нужным (или, по правде говоря, возможным – попробуйте-ка выдержать натиск одновременно заботливой матери и двух-трёх её незамужних дочерей!) скрывать известные ей сведения о карьере родственника. Капитан Эшлинг был вторым сыном моряка, по стопам отца и старшего брата сам пошёл во флот. Начав юнгой на двадцативосьмипушечном фрегате, он вскоре уже был матросом, а затем и вестовым. Отважный, верный, неукоснительно следовавший уставу и приказам, он был на хорошем счету у командования и сумел продвинуться по службе чуть дальше брата, погибшего лейтенантом. Однако на звании капитан-лейтенанта его карьера завершилась, он был отправлен в запас и обосновался в родном Морироле – портовом городе, где ему время от времени удавалось наняться капитаном на корабли торговцев, а как-то раз и искателей приключений.

На словах о приключениях глаза слушательниц загорались особенно ярко, но довелось ли капитану Эшлингу поучаствовать в чём-нибудь поистине неординарном, открыть новые земли, одолеть морское чудище или добыть сокровища, Альма не знала. Пожалуй, до сокровищ дело всё-таки не дошло – иначе дядюшка имел бы возможность распрощаться с морем значительно раньше, не дожидаясь получения наследства.

Минула осень, настала зима. И в один особенно тихий снежный день в «Тёмных Тисах» случился пусть ожидаемый (можно даже сказать, долгожданный), но всё же переполох. В поместье прибыл новый хозяин.

Вышедшая ему навстречу Альма мало что сумела разглядеть сквозь белые хлопья снега и тёмные складки просторной шинели. Первым и на тот момент главным впечатлением от дядюшки стала его военная выправка – в отличие от кряжистого, округлившегося в спине и в животе, то суматошного, то неподвижно-сосредоточенного господина Эшлинга, его кузен держался прямо, не позволял себе ни мешкать, ни суетиться. Все его движения были чёткими почти до резкости.

Резко прозвучал и его голос под сводами дома, давно привыкшего к хмурой тишине. Капитан Эшлинг приветствовал племянницу так, будто она была проштрафившимся матросом. Нет, ни единого грубого слова – напротив, дядюшка явно подбирал самые куртуазные обороты, какие только хранила его память. Однако громкость голоса и одна-две мимолётные запинки лишний раз подтвердили: отдавать приказы на борту корабля было для капитана Эшлинга куда привычнее, чем вести светские беседы.

Багаж тоже вполне соответствовал сложившемуся представлению: все пожитки капитана Эшлинга уместились в один морской сундук. Не новый и не изысканный, однако добротный и притягивавший взгляд – особенно взгляд Альмы, никогда не видавшей таких сундуков прежде. Природные узоры тёмного дерева дополнялись рукотворными узорами кованого металла: массивный замок, укреплённые углы. Вдобавок от сундука почудился какой-то странный запах, не то смолянистый, не то дымный, терпкий, сладковатый; не сразу Альма вспомнила, что так пахнет дёготь.

Знакомство вышло несколько скомканным и неловким для обеих сторон. Однако за ужином им выдалась возможность получше узнать друг друга.

Даром что капитан Эшлинг и покойный господин Эшлинг были троюродными братьями, капитан оказался по возрасту ближе к Альме, чем к её отцу. Хоть и ненамного. Природа, задумав начертать его облик, вооружилась не лекалами, а линейкой: прямые тёмные брови, прямой нос, прямая линия рта. Характер капитана Эшлинга был столь же прям: дядюшка без экивоков принялся расспрашивать Альму о положении дел в «Тёмных Тисах» (не единожды поставив её в тупик: слишком привыкла она ни во что не вникать, препоручая все дела поверенным, дворецкому и экономке), о планах на будущее, о том, свободно ли её сердце. На последнем вопросе Альма вздрогнула, испугавшись, что ей прямо здесь и сейчас будет сделано предложение. К счастью, капитан Эшлинг, заметив её смущение, не стал торопить события.

Всё познаётся в сравнении. Утренний капитан Эшлинг был не то что вечерний: намедни он был усталым после долгой дороги, а теперь, в полной мере воздав должное достоинствам «Тёмных Тисов», вдосталь выспавшись и подкрепившись, предстал истинным капитаном.

А весь дом сделался его кораблём, весь штат слуг – его командой. Послушной и расторопной, спешившей выполнить любой приказ нового хозяина. Хоть и, по мнению этого хозяина, несколько изнеженной и, пожалуй, чересчур многочисленной. Кому в голову взбредёт брать на шхуну сотню матросов? Так и здесь, штат слуг запросто можно было бы сократить. А лошадей на конюшне, напротив, было меньше, чем надобно.

Зато количеством тисов, давших поместью его имя, капитан Эшлинг остался вполне доволен: как и его далёкий предок, он видел в этих деревьях несомненную пользу. Когда в светлый – или наоборот пасмурный, погодных деталей история не сохранила, – день основатель рода Эшлингов, получивший земли от короля в награду за верную службу, впервые прибыл в новые владения, взгляд его упал не на реку, не на зверя или птицу, а на деревья с тёмными стволами и пышными зелёными кронами, дававшими густую тень. Сколько ценной древесины – годной и на оружие, и на строительство, и на мебель! Пускай и слегка ядовитой. В честь такой и родовое гнездо назвать не грех. К тому же тисовая древесина использовалась в кораблестроении, и через то зелёные деревья с кроваво-красными ягодами напоминали капитану Эшлингу о море.

Пользу в тисах видели не только основатель рода и нынешний глава оного, но и многие поколения хозяев «Тёмных Тисов», за исключением разве что отца Альмы, который не нашёл в магических книгах ни единого упоминания тисов, а потому был к ним полностью равнодушен. Как результат, за минувшие века число деревьев сократилось. Однако пусть тисов осталось не много – их всё ещё было достаточно. Во всяком случае, по мнению капитана Эшлинга.

Доход от поместья, насколько он успел узнать, был даже более чем достаточным. Капитан Эшлинг не привык тратить много, а род Эшлингов был настолько основательным, порой даже неповоротливым в своих делах, что, в отличие от некоторых более предприимчивых соседей, до сих пор не успел растратить фамильное состояние.

Добротный дом, обширные земли, солидный доход… В отрочестве мечтаешь о буре приключений; с возрастом начинаешь ценить тихую гавань. Или мечтать о ней, если у тебя её нет. Капитан Эшлинг и мечтать не смел: младший сын, потомок младшего сына, сошедший на сушу моряк – на что он мог рассчитывать? Судьба чаще насмехалась над ним, чем улыбалась ему. И вот он – полноправный хозяин «Тёмных Тисов»! Если счастье и недостижимо, то, по крайней мере, сейчас капитан Эшлинг был к нему ближе, чем когда-либо прежде.

О чём ещё он мог мечтать? Разве что о хозяйке для своего дома. О браке с достойной девушкой. Альмагия Эшлинг была достойной девушкой: дочь почтенного господина Эшлинга, выросла в «Тёмных Тисах», имела за собой хорошее приданое, вдобавок была молода и миловидна. Правда, чересчур нерешительна и задумчива. Задумчивость – это промедление; решение нужно принимать без проволочек, иначе рискуешь пойти ко дну. Враги ждать не станут. Терпение друзей тоже не стоит испытывать на прочность…Впрочем, в мирной жизни, да к тому же в характере женщины это не пороки, а вполне извинительные маленькие слабости. Во всём прочем малышка Альмагия отвечала чаяниям капитана Эшлинга.

Решено!

Когда капитан Эшлинг пригласил её на прогулку, Альма придумала благовидную отговорку прежде, чем успела задуматься, зачем вообще нужно отговариваться. Зачем добровольно отказываться от общества человека, которого ей, с какой стороны ни посмотри, следовало бы узнать поближе.

Как держать себя с дядюшками-кавалерами, госпожа Эстиминда её не учила. Вероятно, правильным было бы как-то поощрить его. Улыбнуться ему. Расспросить о службе. Что ж, за завтраком Альма затронула эту тему – и едва не утонула в морских терминах, едва не оглохла от терпкого голоса, слишком громкого даже для просторной столовой.