– А можно взглянуть на карты? – спросил Гиг после того, как Пигал закончил рассказ.

Магистр не замедлил представить молодым людям все четыре новых изображения. По мнению Лулу, все девушки были хороши, кроме Феликсовой Милены, которую она назвала кривлякой.

– Я протестую, магистр Пигал,– вознегодовал барон.– Только ведьма могла назвать кривлякой несравненную фиалку моего сердца.

Лулу оставила вопль Феликса без ответа по причине глубочайшей задумчивости. Приуныло и все блестящее общество, поскольку выяснилось, что на острове, вопреки ожиданиям пикового кавалера, несравненных нет. И замков тут тоже нет. И вообще ничего здесь нет, кроме песка, травы и станции гельфов, неизвестно зачем построенной в этой глуши. Вот и верь после этого ибсянам. Разве не трефовый кавалер втравил благородного мессонского барона в беспросветное дело, дав ему никчемный совет?

– А вы каким образом здесь оказались? – спросил Феликс.

Вопрос был совершенно резонным, даром что пришел он в голову легкомысленному пиковому кавалеру, а не просвещеннейшему Пигалу, кладезю ума и образцу проницательности, как окрестил его все тот же Феликс.

– Нас сюда вывела Лулу,– пояснил Гиг Мессонский.

– Наша сестричка, между прочим, занялась колдовством,– шепотом наябедничал просвещеннейшему барон.– Обратите внимание, она собирается работать на черной волне. Неужели вас, магистра Белой магии, это не шокирует?

Просвещеннейший Пигал пребывал сейчас в сильном смущении, поскольку не было никаких сомнений в том, что принцесса была сейчас занята не тем делом, которое человек зрелый мог бы порекомендовать девушке ее возраста. У Лулу был камень, черный куб, а в качестве среды погружения она использовала четыре карты, выложив из них что-то вроде колодца. Из этого колодца повалил вдруг черный дым, который вывел из глубокой задумчивости Гига Мессонского.

– У нас ужин? – спросил он.

– Лулу колдует,– разочаровал его Птах.

Его ответ Гига, похоже, не огорчил, поскольку он опять впал в поэтическую задумчивость.

– Послушайте, просвещеннейший,– не унимался Феликс,– вам не кажется, что вы связались с очень подозрительной семейкой. Папа пропал неизвестно где, милая сестричка – ведьма, трефовый братец с Ибиса – колдун, в чем мы с вами уже убедились. Но если вы думаете, что Птах с Гигом – это мед, то глубоко заблуждаетесь. Это потенциальные тираны, которым только матушка мешает развернуться во всю ширь. Вот вы недавно спрашивали о моих детях, а, скажем, у Гига их пятеро, у Птаха, по слухам, шестеро. И, как вы понимаете, это только те, которых они могли признать, не уронив достоинства. Ну а сколько от них нарожали простые мессонские и арлиндские бабы, этого вам никто не скажет. Нет данных. И выходит, что единственный приличный человек в семье – это я, барон Феликс Садерлендский. Хотя бы потому, что всех семерых своих детей я знаю по именам и с их мамами нахожусь в большой дружбе. И вот такую семейку Высший Совет в вашем лице, магистр, выпускает на большую дорогу. Вы задумывались, просвещеннейший, о последствиях такого шага?

Просвещеннейший Пигал задумался, более того, от дум у него уже голова кружилась. А ответственность с такой силой давила на плечи, что он в последние дни даже уменьшился в росте. И от этих проявившихся на картах девушек он не знал, чего ждать. Как не мог разгадать и хитросплетений чужой игры. Допустим, с чудовищами все было более или менее ясно: не явись молодые люди в гельфийские замки, могла бы разразиться катастрофа, и великое множество монстров, сотворенных изощренными мозгами гельфов, могли бы вырваться на волю. К счастью, катастрофу удалось предотвратить. Но на месте чудовищ ни с того ни с сего появились реланские девушки. А ведь планету Релан выбрал сам магистр. Выходит, что и Пигал Сиринский не свободен от воздействия Черной плазмы? Прямо по пословице – «с кем поведешься, от того и наберешься». Если об этом факте узнают на Сирине, то путь к возвращению на родную планету Пигалу будет закрыт навсегда. На этот счет законы Сирина суровы. И вряд ли в этом сделают исключение даже для члена Высшего Совета, спасшего человеческую цивилизацию. Впрочем, Пигал ее пока еще только очень надеялся спасти.

Прекраснейшая Лулу закончила наконец свое совещание с дымом и гарью и вернула кавалерам их прекрасных дам, пока, правда, только в нарисованном виде, но неповрежденных.

– Вам, мальчики, придется здорово поработать, чтобы вытащить несравненных из цепких лап,– серьезно сказала принцесса.– Причем я даже не знаю, зачаты ли они подобающим образом папами и мамами, или появились на свет другим путем.

– У нашей сестрички Лулу есть одна замечательная особенность,– вздохнул Феликс.– Она говорит так ясно и понятно, что лично у меня скисают мозги. А у вас как с мозгами, магистр?

Честно говоря, Пигал вефалийскую принцессу тоже не совсем понял. О чем и не замедлил ей сообщить.

– Я это к тому, что несравненные могут оказаться всего лишь материализованными грезами моих братьев.

– Ты хочешь сказать,– встрепенулся Гиг,– что кто-то записал мои мечты о прекрасной женщине и создал на их основе реальное существо?

– Именно так,– кивнула головой Лулу.– А на Релане, возможно, была проба пера.

– Ну хорошо,– согласился Феликс,– мы с трефовым такие-сякие и через эти карты связаны с Черной плазмой, но возьмите просвещеннейшего Пигала, человека чистейшей души, откуда на Релане для него нашлась тетушка?

– Я думаю, что мы оказались между двух сил,– высказал свое мнение ибсянин.– Одна сила действует через карты, другая – посредством дороги гельфов.

– А почему тогда не сработало твое предложение в моем исполнении и нас забросило на эту планету?

– Оно сработало,– возразил Андрей.– Ты ведь думал не только о своей Милене, но и о других девушках и наверняка сравнивал их достоинства. Вот тебя и вынесло на людей, с которыми эти образы ассоциировались, то есть на Гига и Птаха. Похоже, дорога гельфов контролирует перемещения всех выходящих на нее людей.

– Феликс – известный бабник,– подтвердил Гиг,– и всегда тянется к чужому.

Барон готовился к затяжному спору, но тут в дело вмешалась Лулу:

– Мы с просвещеннейшим Пигалом остаемся здесь, чтобы прийти на помощь любому, кто в ней будет нуждаться.

– Интересно,– ухмыльнулся Феликс,– а как вы узнаете, что мы нуждаемся в вашей помощи?

– По картам,– пояснила принцесса.– Я надеюсь, мальчики, что вы не уроните честь клана Тимер. Всего хорошего.

После столь вдохновляющей речи ничего другого не оставалось, как взять в руки мечи и отправиться по дороге гельфов к черту в зубы. Феликс ворчал до самой станции, путь до которой, к счастью, оказался не слишком длинным.

– До чего же занудные в Мессонской империи бароны,– вздохнул Птах Арлиндский.

– А Арлиндии с принцами всегда не везло,– не остался в долгу Феликс.

Впрочем, на этом спор и угас. Оставалось закрыть глаза и сосредоточиться на своем. После чего ноги сами понесли Феликса по дороге. Причем в этот раз прогулка была непродолжительной. Не успел барон Садерлендский вволю насладиться образом несравненной, как перед его глазами сверкнул нестерпимо белый свет, и он обнаружил себя на лужайке, в местности, поразительно напоминающей реланские пейзажи. Примечательным было то, что все прочие кавалеры были тут же и растерянно разглядывали друг друга.

– Это Феликс виноват,– выдвинул версию Птах.– Опять он запутался в Миленах.

– Я протестую,– возмутился барон.– Во всем виноват Птах, он затеял ссору на станции и сбил меня с мысли.

– Планета похожа на Релан,– сказал Андрей, оглядываясь по сторонам.

– Так Релан и есть,– подтвердил Феликс.– А вон на той поляне я обронил перчатку. Надо будет ее поискать.

– Глупости,– махнул рукой принц Мессонский.– Эта планета не может быть Реланом, мы находимся на другом конце Вселенной.

– Недокоронованные особы всегда все знают лучше всех,– взвился Феликс.– А я вам говорю, что это Релан, а вон там Пигал увидел своего оленя, я – либийского мухора, а трефовый – пятнистого кабана.