– За границу не поеду. Своё давно отслужил. – сразу, сам запротестовал. – У меня семья.

– Да никто тебя никуда не собирается отправлять! – возмутился Юрий Филимонович.

– У меня уже было такое. – продолжил, сам протестовать. – В результате чего потерял первого ребёнка, свою родину, стал кровным врагом. Пришлось иммигрировать с юга на север.

– Прекрати бунтовать! – закричал на меня второй секретарь парткома. – Нам нужен здесь на месте свой художник-оформитель. Надо нам оформить военизированную автобазу-2937. Нет ни одной наглядной агитации в городе и в районе. Художественный Фонд в Душанбе не справляется со своей работой в районах. С других городов и республик к нам художники ни едут.

– Вас понял. – прервал, длинную речь Юрия Филимоновича. – Когда выходить на работу?

– Вот это другое дело! – удивлённо, воскликнул Поносов. – Да хоть завтра утром. Туда можно первый раз пешком пройти. После за тобой закрепят машину до конца твоей жизни.

– Умирать не собираюсь и машину за мной закреплять не надо. – вновь стал бузить. – Жил в горах и в миллионных городах всюду доверял лишь своим ногам. Транспорт вообще не люблю.

– Вот даёт! У тебя на всё протест. – с удивлением, сказал Поносов. – Дай мне хоть слово сказать. У любого спросишь где находится автобаза-2937. Весь город, это место знает. Там спросишь директора Абосса Додорджановича Додорджанова или парторга Васильева Сергея Петровича. Скажешь им, что от меня. Дальше сами во всём разберётесь. Сейчас придёшь к себе домой посмотри в окно в сторону дома твоей мамы. Там дальше у реки автобаза-2937. Забери свой партбилет.

На учёт тебя поставит твой парторг. Если тебе нужна будет моя помощь обращайся ко мне в любое удобное для тебя время. Вот только в трусах пьяным по ночам не бегай. Всего тебе доброго! До свидания! Ты не один. Мне надо работать с людьми. Больше не бузи.

Мы пожали друг другу руку. Тут же вышел из кабинета, за дверью которого скопился народ. С этого момента сам понял, что в парткоме просто так штаны не протирают. С такими как коммунистами надо крепкие нервы иметь.

Сколько лишнего наговорил и ещё бузил, а он меня терпеливо слушал. Живёт Поносов где-то напротив моей мамы иначе откуда знает про трусы.

– Ну, что, Людмила Эммануиловна! Прислушиваться к словам мужа надо. – прямо от двери при входе в квартиру, обратился к жене. – Ты первого июня начинаешь работать, а сам завтра с утра художником-оформителем на автобазе-2937. Иди посмотри в окно. Там за домом моей мамы у речки находится место моей работы.

С завтрашнего дня весь город и весь район в моём распоряжении. Здесь единственный художник. Помнишь, как было у нас в Шелковском районе.

Посмотрел в сторону жены и понял, что ни надо мне было этого говорить. Конечно она всё прекрасно помнила о Шелковском районе. Именно там при нашей благополучной жизни мы потеряли своего первого ребёнка.

Нашу дочку Анжелику. До сих пор в смерти дочери сам виню себя. Если бы больше внимания уделял своему ребёнку, а не богатству семьи, то не было бы беды.

На следующее утро встал до рассвета с первыми петухами. Принял холодный душ. Начисто побрился.

Хорошо покушал и в предрассветных сумерках не спеша направился по указанному мне маршруту мимо дома моей мамы к месту моей предстоящей работы.

Конечно ещё ничего ни знал, как будет. Но надеялся, что всё будет прекрасно. Ведь в душе всегда оптимист. Военизированной автобазой-2937 оказалась старая асфальтированная площадка с выбоинами как на таёжных российских дорогах, на которых можно только угробить машину, но проехать на машине нельзя.

На этой раздолбанной площадке такие же раздолбанные грузовые машины. В основном УРАЛ и ЗИС выпуска начала шестидесятых годов. Большинство как металлолом.

Вокруг этой площадки нет никаких ограждений и никакой охраны. Вокруг площадки арык с мусором и с грязной водой. Можно свободно угнать машину или разобрать на запчасти.

С левой стороны площадки двухэтажное здание такое обшарпанное, что можно подумать бесхозное. Рядом с этим зданием на выезд с площадки шлагбаум как на переезде поездов. Дальше…

– Молодой человек! Вы чего высматриваете? – вдруг, прервал мой экскурс хрипучий голос.

– Меня направили сюда работать от горкома партии. – дрожащим голосом, ответил ему.

– Так пройдите к конторе. Скоро начальство приедет. – предложил мне дряхлый старик с винтовкой времён гражданской войны. – Здесь опасно стоять. Со сна могу вас пристрелить.

Мне ничего не оставалось делать, как только пройти до конторы в сопровождении сторожа. К этому времени сюда на работу стали приходить водителя потрёпанных машин. Некоторые машины стали заводиться и устраиваться в ряд у какой-то ржавой бочки в стороне от выезда. Вполне возможно примитивная заправочная станция, от которой машины идут на выезд?

Через час моего ожидания в конторе стали подъезжать легковые автомобили разного типа. Очевидно начальство пожаловало. Все приезжающие на меня ноль внимания. Словно невидимка или призрак, которого не видно в тени потрёпанного здания конторы. Терпеливо жду, когда на меня обратят внимание или, закончит приезжать в контору вся администрация автобазы.

– Меня направили к вам из парткома. – обращаюсь к длинноногой блондинки в приёмной директора на втором этаже. – Мне нужен директор автобазы или парторг автобазы.

– Абосс Додорджанович! К вам пожаловали из парткома. – говорит блондинка по селектору.

– Пускай войдут. – отвечает по внутренней связи скрипучий прокуренный голос.

Жестом руки секретарша приглашает меня пройти в кабинет директора. Открываю массивную дверь. Вхожу в огромный кабинет с длинным т-образным столом. По сторонам длинного стола ряды конторских стульев.

По обеим сторонам на стенах плакаты на тему эксплуатации грузовых автомобилей. На другой стороне т-образного стола на стене портрет вождя под ним кресло.

В огромном шикарном кресле ни сразу увидел маленького худого человечка, потрёпанного, как машины автобазы. По годам чуть старше меня. На вид как сторож старик, только в шикарном костюме тройка, который весит на нём не по размеру.

Очевидно с чужого плеча? Ну, прямо, как клоун мим из цирка. Ему ещё в руки сочок для бабочек и отправлять на эстраду к Полунину.

– Здравствуйте! Проходите. Садитесь. – писклявым голосом, как клоун Карандаш (Михаил Румянцев) пригласил меня директор автобазы. – Вас внимательно слушаю. Как вас зовут?

– Меня зовут Александр Черевков. – стал отвечать, едва сдерживая смех. – Меня к вам направил работать Юрий Филимонович Поносов. У меня профессия художник-оформитель.

– Наконец-то мы вас дождались! – радостно, воскликнул директор, ну прямо как клоун из цирка. – Чего это вас так радует при виде меня? Говорите! Не стесняйтесь здесь все свои, вас поймём.

– Когда -то работал в цирке. – стал отвечать, оглядываясь на своих, но, кроме нас двоих в кабинете больше никого не было. – Так вот, вы сильно напоминаете моего друга клоуна.

– Ничего страшного. Обо мне все так думают. – по-клоунски отмахнувшись рукой, смеясь, сказал Абосс Додорджанович. – Вы тоже меня можете называть «Абосс красный нос». Когда выпью спиртное, у меня краснеет нос. Сейчас у нас будет планёрка мы посмеёмся о вашем приколе.

Едва мы только закончили диалог между собой, как в кабинет директора стали входить служащие мужчины и женщины.

Они вскоре заполнили все места на стульях по обе стороны длинного стола. Заранее по стулья до планёрки определил, что всего двадцать четыре человека. Не считая меня и директора сидящих с торцов длинного т-образного стола напротив друг друга.

– Внимание, товарищи! – сказал директор, поднимая руку, чтобы все стихли. – В нашем коллективе по направлению парткома появился новый сотрудник Художник-оформитель Черевков Александр Сергеевич. После планёрки каждый желающий может с ним персонально познакомиться. Сейчас коротко расскажу вам, как только что до планёрки мы с ним познакомились.

Абосс Додорджанович в своей клоунской манере по собственной редакции стал коротко рассказывать суть диалога между нами при первом знакомстве.