«Моя попа в эту талию раза полтора вместится», – неожиданно взгрустнула Любовь Михайловна, заметив, как парочка воев с серебристыми прядями на висках ожгли заинтересованными взглядами проплывшие мимо сочные формы.

«Ты, вообще-то, уже замужняя дама, – напомнила Шиза, – но такие объемы тебе не светят. Да! Ты смотри, что она тебе тащит… Хи-хи. За козу тебя держат, не иначе!»

Червяк в мозгах, претендующий на гордое звание магического интеллекта-помощника, гнусавенько захихикал, почти всхлипывая от веселого восторга и собственного остроумия, а Люба пригорюнилась.

«Уж лучше бы она меня прибила этим подносом. Было бы гуманнее».

Деревянное круглое блюдо размером с тележное колесо в полных руках роскошной драконицы было похоже на овощной прилавок.

В тарелках и мисках пучками и порезанные горками громоздились сырые и тушеные овощи, травы и прочая флора этого мира. Присутствовали даже подозрительные ярко-голубенькие грибочки в количестве трех штук, блестя глянцевыми шляпками в зеленоватую крапинку.

Когда корпулентная мадам бухнула перед Любой эти дары лесов, полей и огородов, Эндерк наконец убрал с ее плеча руку и коротко бросил:

– Ешь, потом Гертруда отведет тебя в мою комнату. Я пока переберусь в общую для командного состава. – И он ушел к небольшому столику в углу между окном и очагом с кованой решеткой.

Гертруда сложила руки на сдобной, обтянутой белоснежной блузкой груди и уставилась на замершую испуганным сусликом Любу.

– Давай жуй, эльфийка. У меня еще полно работы, некогда тут за тобой присматривать, – не особо приветливо буркнула она. – Все свежее, мытое, не отравленное. Мы договор соблюдаем! Да и дочка моя должна скоро разрешиться от бремени, так что зла я тебе не желаю. Пока…

Драконица сделала многозначительную паузу и дернула красивыми, ровными, на Руси бы сказали – соболиными бровями.

– Надеюсь, ты проведешь ритуал как надо. А не то жизнь твоя, и так не сильно приятная, как мне кажется, станет очень непростой.

В голосе кухонной тетки читалась почти незавуалированная угроза.

«Ого, как у них все серьезно! Это от меня, что ли, рождаемость зависит?» – озадачилась Любовь Михайловна и машинально сунула в рот пару травинок лежащей на ближайшей тарелке зелени.

Мандражировать по поводу пристального внимания к ее трапезе целой кучи драконов женщина не собиралась. Когда так есть хочется, то не до психологических рефлексий.

– Тьфу, дрянь какая! Мяса у них, что ли, нет? Сожрали или мне жалеют?! – Рот свело от горечи, он наполнился вязкой слюной, и Люба расплевалась, не сразу сообразив, что громко высказалась вслух.

В помещении сгустилась и повисла в воздухе гнетущая тишина, в которой отчетливо слышалось жужжание летающей под потолком одинокой мухи да стук Любиного сердца.

– Мяса? Мяса эльфийке? – на всю едовую громко удивилась Гертруда, наклонилась над ней и вгляделась, словно пыталась просветить рентгеном. – Неужели ушастые начали есть мясо? Или ты полукровка и нас обманули?

Она обернулась на торопливо идущего обратно к столу жены Эндерка.

– Не обманули. Она чистокровная эльфийка и кровная родственница владыки, – отмел все подозрения дракон. – Хочет мяса – принеси. Хотя и для меня это новость… Не слышал до сих пор, чтобы остроухие его ели.

– А я неправильная эльфийка, – буркнула себе под нос Люба, голодными глазами глядя, как сидящий у двери в кухню вой подскочил и притащил оттуда тарелку. На ней лежал здоровенный стейк, полупридавленный жареной аппетитной ножкой неизвестной крупной птицы. Видно, дракон наспех только что оторвал ее от всей тушки.

Вилку, кстати, ей принести не догадались, а ложка в тушеных овощах для такой еды не подходила.

Поэтому Любовь Михайловна, наплевав на приличия, да и с тайным желанием еще больше шокировать недоверчиво смотрящих в ее сторону драконов, сцапала с тарелки птичью лапу и вгрызлась в сочное, брызнувшее соком мясо, не обращая внимания на текущий по пальцам жир.

Птичка была вкусная, кожица зажарена до хруста. Стейк тоже не подкачал. Видимо, чешуйчатые крылатые монстры знали толк в приготовлении мясных деликатесов.

Наевшись, Люба сыто развалилась на стуле. Она еще раздумывала, облизать пальцы или не стоит демонстрировать уж совсем вопиющее отсутствие воспитания, когда ей всучили полотенчико с орнаментом.

– Наелась? Или еще чего принести? Нет? – В голосе Гертруды звучали едва заметные нотки если не уважения, то чего-то вроде признания.

На довольный и благодарный кивок Любови Михайловны драконица лишь хмыкнула и позвала ее за собой:

– В мыльную пошли, а потом в комнаты. Мне там еще перестилать все.

Пока Гертруда вела сытую и уже благодушно-оптимистично настроенную попаданку по освещенным странными факелами коридорам, она пыталась выведать, почему эльфийка ест мясо, ведь эльфам его вроде как нельзя.

«Скажи: в эльфийских лесах нельзя, а тут можно, – посоветовала Шиза. – С драконами жить… Ну, сама понимаешь! Тем более если зимы здесь суровые, то жирка бы тебе подкопить не мешало».

В этом Люба со своим симбионтом была согласна. И не только в плане подкопить жирка для тепла. Отсутствие положенных каждой нормальной женщине даже минимальных изгибов и округлостей ее напрягало.

До своей болезни там, на Земле, Любушка была довольно фигуристой женщиной с вполне аппетитными формами, и модельные косточки ушастого нового тельца ей совсем не нравились.

«Ага! – уловила ее настроение Шиза. – Твоему дракону они тоже не по вкусу. Похоже, дамы здесь крепкие, костлявость не в чести».

Пока мыла руки, Люба пересказала Гертруде придуманное симбионтом объяснение. Потом попаданка в свою очередь попробовала разузнать про связь ритуала и беременности дракониц. Но тут нашла коса на камень.

Ее сопровождающую эти расспросы почему-то разозлили.

Гертруда рыкнула, схватила Любу за руку и вихрем потащила ее дальше. Ворвалась в просторную комнату и пихнула Любовь Михайловну в кресло у камина. Сама же проскользнула во вторую дверь, чем-то там прошуршала, выскочила оттуда с охапкой мятого постельного белья и молча, не глядя в сторону эльфийки, покинула апартаменты.

«Чего это она?» – с недоумением спросила Люба у Шизы.

«А я почем знаю? – Шиза была озадачена не меньше. – У тебя вон книжка есть. Может, там что найдешь про драконов и их рождаемость. Может, это эльфы виноваты?»

Люба развязала платок и, вытащив блузку из пояса юбки, выудила уменьшенную книгу.

«Ты лучше в спальню топай. Не дай бог, кто припрется, а книжки-то у тебя с собой не было раньше», – предостерегла ее Шиза.

И хоть, по мнению Любы, муженек мог и в спальню заявиться, если припечет, совета она послушалась.

После сытной еды полежать на кровати с книгой было просто шикарно.

Еще и Шиза, видимо следя за ее чтением в мыслях, вставляла свои комментарии.

Смысл всего в пухлом томике сводился к тому, что богини-близняшки получили от остального сообщества божественных сущностей этот мир в подарок. Сначала все шло неплохо. Каждая создала свою расу и развлекалась как могла, но потом девчушки поссорились, и вот тут-то все и началось.

Богини были, по сути, еще подростками, только отметившими первое божественное становление, и, как водится у не выросшей из песочницы детворы, принялись с энтузиазмом ломать игрушки друг друга.

В мир пришла война. И не просто война, а война на истребление. Причем сами Элтифа и Дирайя уже не помнили причину ссоры, но горели от пламени драконов эльфийские леса, а от проклятий обездоленных эльфов в чревах матерей замирали, так и не увидев свет, нерожденные драконята. Так что и правда эльфы виноваты были, и еще как!

Опомнились две малолетние, по меркам небожителей, дурочки лишь тогда, когда в мир, взломав защиту, пришли хаоситы, служители неизвестного бога, попытавшегося захватить их творение. На вопли о помощи к высшим и старшим ответ был суров и расплывчат.

«Будет мир – защита будет стоять. А продолжится война – пусть победитель заберет то, что останется».