Если бы социальные службы не выплачивали многодетным семьям пособие на детей до шестнадцати лет, то их разросшемуся семейству пришлось бы непросто. Зарплату машинистам за эти годы хоть и подняли, но этих денег в Лондоне никак не хватало на столь большое семейство.

Конечно же, с оформлением документов имелись некоторые сложности. В Англии считается, что семья может состоять из мужчины с одной женой. Многоженство там запрещено. Поэтому официально женой Джона являлась лишь Акира. При этом Рика числилась матерью-одиночкой, которая проживала в доме сестры и её мужа. Впрочем, самим членам семьи Джанго на официальные бумаги было плевать. Главное, что пособие платили.

Микроавтобуса для перевозки детей перестало хватать несколько лет назад. Да и износился он за время эксплуатации. Купить новый автомобиль уже немолодому отцу теперь было проблематично. Он радовался тому, что хотя бы ипотеку выплатил, благодаря чему высвободилась часть денег.

Коттеджа с четырьмя спальнями, который в две тысячи втором году покупался с запасом на будущее, давно перестало хватать. В одной спальне жили супруги. В трёх других спальнях ютились дети по шестеро. Спать им приходилось на двухъярусных кроватях. Но о покупке нового дома большей площади не шло речи. Слишком дорогое удовольствие. Цены на недвижимость за это время существенно выросли, а доходы хоть и увеличились, но непропорционально расходам.

То, что на родине казалось великолепным, то есть множество деток, в Британии Джону стало нравиться меньше. В племени он бы детишек припахал. Они бы собирали ягоды и корешки, ловили рыбу и всячески помогали по хозяйству в меру сил. А в большом городе их нечем было занять для пользы дела. С ними были одни расходы.

Дома он мог бы девочек продать по достижении возраста невест. А тут от них были одни убытки. В итоге он пришёл к необходимости использовать средства контрацепции, поскольку понял, что если так продолжится дальше, то ему не прокормить семью. Особенно сложно им придётся в то время, когда дети перерастут шестнадцатилетний возраст и за них перестанут платить пособие.

Из плюсов стоило отметить улучшившееся знание английского языка у Джона. Его жёнам тоже пришлось выучить язык страны, в которой они жили.

К минусам Джанго относил обязательное образование для детей. По достижении шести лет их необходимо было отдавать в школу. Несмотря на то, что они учились в бесплатной государственной школе, сборы по покупке учебников, тетрадей, канцелярии и униформы были возложены на плечи родителей. А ведь к этому моменту в школу ходили уже двенадцать отпрысков, что существенно било по карману. И с каждым годом число учащихся будет расти.

Джону пришлось браться за подработки и обучение стажёров, за что доплачивали. С переработками доходы немного выросли, но для большой семьи это было подобно капле в море. Помимо этого он выискивал любые законные способы улучшения благосостояния. Он выбил для своих детей всевозможные льготы от бесплатного посещения бассейна до кружков и лечения.

Впрочем, он не мог пожаловаться на то, что им плохо живётся. Им хватало на всё, включая редкие походы в кафе и на аттракционы. Живи они на родине, его дети этого всего не увидели бы никогда. Но они о родине родителей знали лишь с их слов. Они выросли в благополучной стране с британским гражданством, и считали, что все получаемые ими блага являются нормой.

* * *

В две тысячи девятнадцатом году сын со старшей дочкой выпорхнули из родительского дома подобно повзрослевшим пташкам, покидающим родное гнездо. До этого они с шестнадцати лет подрабатывали. Теперь же пошли работать на полную ставку, и каждый по отдельности снимали себе жильё. Они немного подкидывали денег родителям, что облегчило положение последних.

Джону было уже сложно перерабатывать. Всё же ему исполнилось тридцать девять лет, что в их племени считалось глубокой старостью. Но он себя стариком не чувствовал, в отличие от первой своей жизни, когда ощущал себя древней развалиной после тридцати лет.

Всё же комфорт и хорошее медицинское обслуживание дают очень много в плане здоровья и долголетия.

С каждым годом им становилось всё легче и легче. Дочки уходили в свободное плавание, искали и находили себе мужей, работали и понемногу помогали родителям и сёстрам. В результате отец семейства отказался от переработок.

В две тысячи тридцатом году последние дочери покинули отчий дом. Пятидесятилетний Джон смог вздохнуть с облегчением и взглянуть на жизнь под другим углом без ежедневной суеты и забот. Внезапно он осознал, что живёт с двумя толстыми и старыми чернокожими бабами. От их былой красоты не осталось ни следа. Некогда стройные тела заросли толстыми слоями жира. У него даже Джонни-младший на супруг не поднимался без предварительной подготовки в виде жёсткого видео с порно-сайтов и оральных ласк.

Сам он тоже был уже немолод, но таким жиртрестом не стал — сохранил свою жилистую худобу, хотя от былой силы не осталось ни следа.

Всё это время он жил для детей и ради них, но без дочек жизнь потеряла смысл. Какое счастье в проживании в одном доме с двумя толстыми бабами, характеры которых с возрастом испортились? Они привыкли командовать толпой детей, а без дочерей пытались переключиться на мужа. Естественно, это ему не нравилось и он противился подобным поползновениям. И что самое ужасное в этой ситуации — он даже не имел права решить проблему привычными для скотоводов методами, то есть избить слишком много возомнивших о себе жён. Ведь они успели нахвататься у британцев плохого, к примеру, знаний о том, что если тебя бьёт муж, то нужно вызывать копов.

Мужчина долго ломал голову над тем, как жить дальше. Работа машинистом ему опостылела и стояла поперёк горла, а сменить её он не мог, поскольку ничего другого не умел и был слишком старым для того, чтобы начинать строить карьеру с нуля. Тем более, он получал больше девяноста тысяч фунтов в год, что раза в два больше, чем у большинства рабочих и офисных клерков.

Масла в огонь подливали Рика с Акирой, которые будто с цепи сорвались и пилили мужа в две бензопилы с громкими визгами. Чего им не хватало? Мужчине сложно было это понять. Требования с его точки зрения у них были странные. Они хотели, чтобы он снова брал подработки, дабы получать больше денег. Вот только обоснование у них было странное — они хотели летать по миру и отдыхать на курортах! Кайфовать за счёт мужа, который будет горбаться до инсульта!

Он тоже хотел отдыхать, но на протяжении тридцати лет не мог себе этого позволить. В нём копился негатив. Больше работать для того, чтобы психованные бабы, которые подобно курам клюют ему мозги? Он же не тряпка какая-то, чтобы соглашаться на подобное. На родине он бы жён за такое избил и посадил в тюрьму с лечебным голоданием. Тут же за подобный финт они подадут на него с суд и отожмут половину имущества. По крайней мере, на это способна Акира в качестве его супруги.

В очередной раз Джанго возвращался со смены в ночной темноте. Внезапно его осенило. Рика же для него никто. В их доме юридически она жила на птичьих правах. Следовательно, стоит той открыть рот, как он может смело выставить её за порог. И даже не посмотрит на почти тридцать лет совместной жизни — уж точно не после того, как ему выели мозг чайной ложкой и довели до ручки. Тем же можно пригрозить Акире, которой придётся захлопнуть пасть, чтобы её сестра не оказалась на улице без средств к существованию, образования и опыта работы.

Во время следующего скандала, который не замедлил себя проявить сразу же после возвращения мужчины со смены, Джон выложил свой козырь. Это позволило заткнуть бензопилам пасти на целый месяц.

Он уж было подумал, что снова началась спокойная жизнь, но рано радовался. Женщины вынашивали план. Как уж в их головах родились такие мысли — непонятно. Но они сговорились отравить мужа, чтобы Акира получила в наследство его дом. В последующем они планировали продать коттедж, который к этому времени стоил в районе полумиллиона фунтов. С этими деньгами они собирались устроить себе мировое турне и до конца жизни жить припеваючи без занудного мужика, который перестал на них обращать внимание как на женщин.