Однажды вечером Аня решилась на откровенный разговор. Она пришла ко мне в кабинет, когда я как обычно работал за компьютером, и села напротив, внимательно смотря на меня.

– Денис, нам нужно поговорить, – тихо начала она, но в ее голосе я услышал решимость.

Я оторвался от экрана и посмотрел на нее, понимая, что этот разговор давно назревал, но я всячески его избегал.

– Конечно, Аня. Что случилось? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие.

Она вздохнула и посмотрела мне прямо в глаза. Это был взгляд, полный отчаяния и искренности. Каждое слово казалось взвешенным и важным, пытаясь достучаться до моего сознания.

– Мне не хватает тебя. Не твоих подарков, не твоих денег, а тебя, настоящего, рядом с собой, – произнесла она, и в ее голосе звучала боль, которую я не мог игнорировать. – Мы стали жить как соседи, а не как семья. Раньше мы строили планы, делились мечтами, проводили вечера вместе… сейчас же мы просто сосуществуем.

В тот момент я не услышал ее слов, зато, когда все произошло эти слова резонировали в моей душе гулким эхом, и я ощущал, как сердце сжимается от осознания, что она была права. Я был так поглощен своей работой и материальными целями, что забыл о настоящем смысле отношений – о том, что делало нас единым целым. Каждый вечер вместо того, чтобы обсуждать наши мечты, мы просто обменивались сухими фразами, словно вежливые знакомые. Только потом я оценил её печаль и преданность, которую безжалостно игнорировал.

Это был первый серьезный звоночек, не предвещавший ничего хорошего.

– Анечка, милая, – стараясь сохранять спокойствие, отвечал я, – ты же понимаешь, что у меня такая работа. У нас есть общая цель, купить дом, переехать, а для этого надо еще заработать.

Не знаю, услышала она меня или нет в тот вечер, но я не услышал ее и сделал неправильный выбор. Как я об этом сожалею!

Аня, надо отдать ей должное, терпела очень долго такой режим. Не увольнялась с работы, держала все хозяйство на себе, не забывая при этом уделять требуемое внимание сыну. Раз в месяц объявлялся ее бывший, отец Саши, с которым она развелась из-за того, что он ее бил, и забирал сына, чтобы провести с ним время. По-моему, даже в этот единственный день в месяце он появлялся с очень жестким перегаром, но запретить ему видится с сыном я не мог, юридически я никак не значился, и у меня никаких прав на ребенка не было, а лишать его родительских прав Аня не торопилась, она была очень добра к нему.

С Аней мы прожили три с половиной года, и, честно говоря, я не хотел замечать, что что-то идет не так. Я был уверен, что у нас все нормально, что мы просто проходим через обычные трудности. По сути, наша жизнь была похожа на стабильный самолет – пусть не всегда идеально и гладко, но летящий в заданном направлении. Я видел, что бывали тяжелые разговоры, когда она говорила о недостатке внимания и тепла, но, Боже, как я был слеп! Я воспринимал это как обычные бытовые споры, как неизбежную часть долгосрочных отношений. Не знал, что в эти моменты она уже истощилась от постоянного ожидания перемен, которые не происходили.

Не заметил и упустил я тот момент, когда в одночасье все рухнуло, как земля впервые ушла из-под моих ног. Вспоминаю тот день, когда Аня заговорила с такой болью в голосе, когда каждое слово подчеркивало, как сильно она нуждалась в том, чтобы вернуться к истокам – к нашим мечтам, к теплу, к близости. Я не услышал ее тогда. Мне казалось, что у нас все еще достаточно времени, что мы сможем все исправить. Наивно надеялся, что мысли можно собрать воедино, а эмоции – вернуть к жизни, но вдруг передо мной предстала суровая реальность.

Мы действительно стали сосуществовать в одной квартире, но каждый из нас в своем отдельном мире, как если бы у нас были невидимые стены. Я так стремился к успеху, к финансовой обеспеченности, что не замечал, как то важное и целое «мы» расползалось, оставляя только отдельные «я». Каждый день ускользал от нас, и, подгоняемый суетой, я не уделял должного внимания тому, что действительно важно. В нашей спешке и рутине я предпочитал действовать, а не чувствовать, и сам того не осознавая, разрушал то, что нам давала жизнь.

Понимание этого пришло как гром среди ясного неба. Все, что я считал ценным – деньги, успех, материальные блага – растаяло, оказавшись мертвой материей в мире настоящих человеческих отношений.

Был обычный будничный день, я, как всегда, погряз в своих графиках, отслеживал движение цены, и тут раздается звонок от Ани.

– Денис, прости меня, я так больше не могу, между нами все кончено, я возвращаюсь к бывшему, попозже заеду за вещами, – звонок оборвался тяжелыми гудками в телефоне. Меня будто бы оглушили, дрожащими руками я пытался перезвонить Ане, но она не брала трубку. А потом и вовсе абонент стал не доступен.

В тот день о работе я забыл надолго, в безумной ярости я разбивал рабочие мониторы один за одним, швыряя их об пол, создавая много шума соседям, снова поднимал уцелевшие части и кидал их о стену.

Я звонил Ане сотни раз, ездил к ней по старому адресу, где она проживала до меня, заходил к ней на работу, где мне объяснили, что она уволилась несколько дней назад и не оставила никаких контактов. Я звонил ее бывшему с разных номеров, но ответ был один: «Абонент не доступен».

В итоге я больше не увидел Аню, а наши общие друзья, с которыми она также перестала общаться рассказали, что уже как пару месяцев у них восстановились отношения, только я этого не замечал, или не хотел замечать из-за своей чудовищной самоуверенности. По разговорам я понял, что они решили уехать из города и давно искали эту возможность, и вот в один из дней они это сделали.

К сожалению, порой мы осознаём важность того, что имели, лишь когда это уже оказывается утерянным. Моменты сожалений и вины накатывают, и кажется, что нет пути назад, чтобы всё исправить. Теряя эмоциональную близость, становясь «воскресным мужем и папой», я действительно упустил то, что было самым важным для меня – мою семью.

О, как я сожалел об этом, винил себя во всем! Но исправить уже ничего было нельзя… Я часто вспоминал те моменты, когда Саша просил меня поиграть с ним, а я, усталый и раздражённый, говорил, что у меня нет времени. Или те вечера, когда Аня пыталась делиться со мной своими переживаниями, а я слушал ее вполуха, думая о рабочих делах. Теперь мне стало ясно, что эти несчастные моменты сложились в картину, где я оказался далек от тех, кто мне был дорог.

Когда осознание этого пришло ко мне, я долго не мог примириться с собой. Каждый день я прокручивал в голове мгновения, когда мог бы поступить по-другому, когда мог бы принять участие в жизни своей семьи, а не уходить с головой в работу. Но время не повернуть вспять, оно безжалостно уносит периоды, которые больше не повторятся. Эти осознания терзали меня изнутри, как холодные ветры зимы.

И конечно же, эти переживания очень сильно ударили по моему эмоциональному состоянию. Вспоминая те времена, когда моя жизнь была похожа на безоблачный полет к материальным целям и мечтам, я ощущал некое противоречие. С одной стороны, я был свободен и стремился к своим целям с неутомимой энергией. Но с другой – что-то внутри меня не давало полноты ощущений. Будто мне чего-то не хватало.

Когда я встретил Аню и Сашу, моя жизнь изменилась. Мы стали семьей, и я ощутил ту любовь и привязанность, о которых раньше мог лишь догадываться. Саша – наш маленький ангел, всегда наполнял дом смехом и радостью, а Аня была настоящим светом в моей жизни. Вместе с ними я нашел ту полноту чувств, которую раньше не знал. Но я не понимал, что нужно было не только брать эту теплоту чувств и эмоций, но и самому отдавать. Мне нужно было больше заботиться о них, больше интересоваться событиями в их жизни.

К сожалению, я тогда не задавался вопросом о правильности моих поступков, в хаосе рабочих моментов и в желании еще большего обогащения, я не замечал маленькие радости и поддержку, которые меня окружали.

Сейчас я прокручиваю разговор с Аней, который состоялся в один из вечеров, когда я потерял на бирже несколько тысяч долларов и сильно расстроился по этому поводу: