Не меньшие страсти кипели в Министерстве финансов. Там тон задавал директор общей канцелярии Юлий Гагемейстер:

– Темпы развития азиатской торговли значительно выше, чем европейской! Поэтому наше экономическое и финансовое благополучие на Востоке! В Средней Азии нас ждет хлопок, который можно вывозить по Сырдарье от Ташкента и Коканда.

– А как вы планируете договариваться с тамошними варварскими ханствами? – настороженно спрашивал его министр финансов Княжин.

– Путем военного покорения! – не моргнув глазом, отвечал решительный Гагемейстер.

– Но ведь любая война – это расходы! – восклицал Княжин.

– Если хочешь заработать рубль, вложи хотя бы гривенник! – отвечали ему.

В дискуссию о продвижении в Азию включился известный «миллионщик» – заводчик и купец Шилов, ученый-востоковед Березин, публицисты Иванин, Тарасенко-Отрешков и другие. В поддержку движения на Восток выступили популярные еженедельник «Экономический указатель», известного экономиста Вернадского, «Русский вестник» издателя Каткова, а также официальные журналы «Военный сборник» и «Морской сборник». Журнал «Вестник промышленности», отражавший взгляды русских торговцев и промышленников, опубликовал явно программную статью востоковеда И. Березина «Об учреждении Азиатской компании в начале нынешнего столетия».

Председатель Оренбургской пограничной комиссии статский советник Василий Григорьев (одновременно член-корреспондент Академии наук!) публиковал в столице многочисленные работы о нашей торговле с Востоком. Генерал-губернатору Оренбурга графу Перовскому он внушал:

– Не Россия торгует с внутренней Азией, а внутренняя Азия торгует с Россией, ибо покупают и продают товары и в Азии, и в России, как правило, азиатские торговцы. Возникает вопрос, почему им почти без раздела достаются и купеческие барыши этой торговли? Не пора ли нам если не повернуть все вспять, то хотя бы уравнять наших купцов в возможностях с азиатцами? Можете не сомневаться, ваше превосходительство, наши купцы не глупее восточных!

– Я и не сомневаюсь! – качал головой Перовский. – Но мгновенно все переменить не получится, надобно время.

– Боюсь, все куда серьезнее, – не унимался Григорьев. – Ведь мы покровительствуем не своим купцам, а торговле азиатцев в России. Англичане так не делают никогда, для них существуют только свои товары и свои купцы! Именно это приносит им неслыханные барыши.

– Так что же вы предлагаете!

– Вопрос надо решать кардинально! Единственный выход – переход азиатских ханств под владычество России, чтобы мы, водворив там порядок и безопасность, внушили обитателям Аму и Сыра желание воспользоваться их средствами к улучшению общего благосостояния. Только тогда может идти речь о выгодной торговле со странами к юго-востоку от Внутренней Азии!

Дискуссии о нашем влиянии в Средней Азии не прекращались ни на минуту. При этом порой эмоции просто зашкаливали. Кое-где спорщики даже хватали друг друга за грудки. Это значило, что российское общество готово к кардинальному решению азиатского вопроса.

Осенью 1857 года в Москве в ресторане «Яр», что на углу Кузнецкого Моста и Неглинной улицы, встретились богатейший купец России Василий Кокорев и герой обороны Севастополя генерал Степан Хрулев. Угощались умеренно – стерляжьей ухой да гурьевской кашей. Спиртного почти не пили, так как разговор за столом шел серьезный.

– Я лично видел, – кипятился Хрулев, – что наши киргизы носят беспошлинно халаты с английской подкладкой. После этого я задаю вопрос: правильно ли это? И сам на него отвечаю: нет! Англичане вытесняют нашу торговлю со среднеазиатских рынков и угрожают уничтожением нашего политического влияния!

– Я вас, Степан Александрович, очень хорошо понимаю! – кивал ему Кокорев, меланхолично выуживая ложкой из каши цитрусовые цукаты.

После долгой беседы купец с генералом договорились обратиться за содействием в создании общества пароходства и торговли на Каспийском море к наместнику Кавказа князю Барятинскому. Общество должно было основать укрепленные фактории в пограничных районах и проложить железную дорогу между Каспийским и Аральским морями. Кокорев и Хрулев просили о предоставлении обществу тех же прав, какие имела Российско-Американская компания: право монопольной разработки полезных ископаемых, торговли с соседними странами, организации исследовательских экспедиций. Предложения Кокорева и Хрулева поддержали многие промышленники-миллионщики и генералитет. Поддержал Кокорева с Хрулевым и новый министр финансов Брок.

Пока суть да дело, деятельный Кокорев основал акционерное «Закаспийское торговое товарищество» с капиталом в два миллиона рублей для «сбыта российских изделий в Персию и Среднюю Азию и для вывоза оттуда всего того, что надобность и польза укажет». Проект устава этого общества был представлен в Кавказский комитет.

Вскоре из Лондона пришла корреспонденция: «Английскому купечеству не нравятся распространение пароходства на Каспийском море и образование Закаспийской компании».

– О, нас ругают! – рассмеялся император Александр II, с письмом ознакомившись. – Значит, мы все делаем правильно!

Практически одновременно с Кокоревым в Министерство государственных имуществ обратился купец-миллионщик Бенардаки с ходатайством о разрешении организовать рыболовство в Красноводском заливе и меновую торговлю с туркменами на побережье залива. Оренбургский генерал-губернатор Перовский счел предложение «в высшей степени полезным».

– Я готов выделить три казачьих сотни для охраны рыболовства и складов, если Бенардаки будет их содержать, – заявил он.

И министр государственных имуществ Муравьев, и Генеральный штаб тоже нашли предприятие Бенардаки «весьма полезным для Прикаспийского края». Однако провести в жизнь проект Бенардаки тогда не удалось. Как свидетельствует письмо из Генерального штаба Министерству государственных имуществ в мае 1859 года, «вопрос об устройстве укрепления, которое для охраны фактории признается необходимым тесно связать с другими предприятиями, требует предварительного разъяснения многих других обстоятельств». На самом деле в данном случае все же побоялись идти на обострение с англичанами, решив, что с них хватит и Каспийского пароходства.

Большую активность в проведении наступательной «восточной политики» проявил кавказский наместник князь Барятинский. Несмотря на просьбы Горчакова не делать опасных шагов, задевающих Англию, Барятинский в феврале 1857 года отправил военному министру письмо, в котором, ссылаясь на донесение военного агента в Лондоне Николая Игнатьева и на сообщения печати и частных корреспондентов, подчеркивал, что «англичане деятельно готовятся к войне и ведут атаку с двух сторон: с юга – от берегов Персидского залива и с востока – через Афганистан».

Барятинский выражал особое беспокойство по поводу «несомненного стремления» Англии утвердиться на берегах Каспийского моря. «Появление британского флага на Каспийском море, – писал он, – будет смертельным ударом не только нашему влиянию на Востоке, не только нашей торговле внешней, но ударом для политической самостоятельности империи».

– Что вы конкретно предлагаете? – спросил его при личной встрече министр Сухозанет.

– При первом же сообщении о движении англичан к Герату немедленно перебросить войска в Астрабад, чтобы в случае необходимости разгромить английскую армию в афганских предгорьях!

Император Александр II отнесся к предложению Барятинского со всей серьезностью.

По его указанию Военное министерство подготовило доклад «О возможности неприязненного столкновения России с Англией в Средней Азии». Император доклад одобрил, не согласившись с его отдельными выводами, о чем свидетельствовали его пометы на полях. Авторы проекта генерал-адъютант князь Ливен и генерал-майор Неверовский считали, что мощный флот дает Англии возможность «легко утверждаться на прибрежьях морей или в странах, пересекаемых большими судоходными реками, как то, в Индии или Китае». Поэтому Англия не может посылать в глубь материков большие военные экспедиции, так как они подверглись бы риску и потребовали крупных расходов. Поэтому опасения князя Барятинского, что Англия хочет занять какой-либо пункт в Персии, а тем более на побережье Каспийского моря, не обоснованы. Однако, отмечали авторы доклада, Англия будет впредь стараться вредить России на политическом фронте, предпринимая «тайные происки в мусульманских наших провинциях и между кавказскими горцами» и вмешиваясь в дела «пограничных с нами областей». Таким образом, генералы предрекали серьезное обострение Большой Игры.