- Хорошо, мы обсудим вопрос после обеда, - согласился я.
До обеда никто ко мне так и не подошел. Обедали в молчании. Косились друг на друга, задумчиво жевали рисовый хлеб, ели похлебку из отдельных мисок - на этом настоял Рейнгардт, чтобы хоть немного снизить риск заболевания. Питаться из общего котла - не слишком гигиенично, хотя и правильно в моральном смысле.
- Теперь бросим жребий, кто пойдет на детектор первым, если похититель не решился признаться, - заявил я. - Задумайтесь еще раз - каково вам будет смотреть в глаза людям, когда все откроется?
Вадим Шмаков воззрился на меня непонимающими глазами.
- Что это значит? - спросил он.
- Тебе никто не сказал? Мы решили провести проверку на детекторе лжи.
- Чтобы вычислить гадину, - тут же добавила Маша Волкова. - И примерно наказать.
- Я был на леднике и не слышал.
- Тем не менее ты тоже в числе подозреваемых, и будешь проходить проверку, так как алиби у тебя нет. И еще: нам нужно сформулировать контрольный вопрос.
Поднялся Рейнгардт, пригладил бороду:
- Предлагаю сформулировать вопрос так: «Совершали ли вы одно из следующих действий: срывали розу, росшую в теплице Андрея Рас-попова, оставляли в качестве уплаты за нее кольца, использовали эту розу, выносили ее из теплицы, использовали ее в личных целях или для каких-либо действий?»
- Смотрели ли на эту розу с вожделением? - хмыкнула Ангелина Докукина. - Я немного изучала психологию и, в частности, детектор лжи. Между прочим, у меня сертификат техника этого прибора, хотя все об этом забыли. А я специально на курсы ездила за сто километров от убежища. Вопрос нужно сформулировать коротко, и он должен быть точным. Скажем, если человек уверен, что он не сорвал, а срезал розу, он совершенно спокойно ответит: не срывал! И детектор ничего не покажет.
- Доктора с его вопросом уличить нельзя, если он виноват - ведь он все обдумал заранее, - заметил Трофим Соболь.
- Предложите свой вопрос, - оскорбился Рейнгардт. - Мне зачем ваша роза? В колдовство я не верю.
- В колдовство не веришь, а к какой-нибудь девчонке вполне мог подбивать клинья. - Сорвал розу, а проклятие само нас нашло! Розы срывать нельзя!
- Можно, - Лидия Игнатьевна усмехнулась. - Но я этого не делала. Хотя так приятно было бы поставить в вазу на окне розу…
- Только у тебя нет ни вазы, ни окна, - сказал Распопов. - И, думаю, мою розу ты бы не взяла.
- На детектор, - предложил я. - Тянем жребий. Я согласен пройти исследование первым, с теми вопросами, которые предложит любой из вас.
Все подозреваемые вместе с Распоповым, санитаром Росляковым, Ангелиной Докукиной и увязавшимся за нами Трофимом Соболем двинулись на нижний ярус - туда, где в длинном бетонном каземате стояли детектор и много другой нечасто используемой аппаратуры.
- Вопрос: срезали ли вы розу в теплице Распопова для собственных целей? - предложила Ангелина. - А какие цели - вопрос второй. Мне можете задать другой вопрос, если до этого дойдет дело.
- Хорошо, - согласился я, садясь в кресло. Пока Росляков присоединял к рукам электроды и доставал из шкафчика на стене контрольную таблицу, остальные вытянули из шапки Соболя бумажки с номерами. Первой оказалась Лена Иванова. Вторым - Саша Ковалев. Он выглядел очень плохо. Больной, слабый, с трясущимися руками.
Ангелина активировала детектор, и тут же мое тело пронзил обжигающий, скручивающий разряд. Хорошо, что меня не привязали - я просто вывалился из кресла, кулем упав на бетонный пол.
- Сбой в системе, - спокойно заявила Ангелина. - Сейчас исправим. Что, Леночка, займешь место, пока Егор отдыхает?
Девочка заплакала. Видно, после удара высоковольтным разрядом я выглядел не слишком хорошо.
- Садись, дорогая, садись, - безжалостно хмыкнул Соболь. - Мне нужно знать, из-за кого болеют мои дети!
- Хватит! - закричал Шмаков. - Не мучайте никого! Розу взял я!
Трофим тут же подскочил к нашему образцовому ледовозчику и врезал ему по уху.
- Отставить! - прохрипел я. - За самосуд буду наказывать безжалостно! Пусть Вадим расскажет, для чего ему это понадобилось! И почему все болеют!
- Не скажу, - с неожиданной твердостью отозвался Шмаков. - Можете сжечь меня или выгнать из убежища, но я не скажу!
- А что, и сожжем! - Соболь уже кипел.
- Оставьте нас, - приказал я. - Мы поговорим, и тогда я приму решение.
- Да он тебе горло перегрызет, - с ненавистью глядя на молодого человека, провозгласил Распопов. - Уж если он покусился на мою розу…
- Выйдите, - повторил я. - Это приказ главного техника реактора. Люди подчинились - дисциплина все же вырабатывалась в нас годами. Вадим сел в кресло детектора.
- Мне очень жаль, Егор. Я не знал, как работает детектор - иначе обязательно признался бы… А детектор я мог обмануть. Потому что розу срывал не для себя и вовсе не для каких-то целей.
- Рассказывай.
- Дело касается не только меня.
- Тебе придется рассказать! Шмаков опустил глаза в пол и заявил:
- Я сорвал розу для женщины.
- Догадаться было несложно. Для кого?
Вадим снова замялся. Наконец решился и выдавил:
- Ее зовут Роза. Понимаешь, роза для Розы - так символично… Тем более, она рассказала, что никогда не видела цветка, в честь которого названа. Ей всего шестнадцать лет. Она не из нашего убежища - из БДБ-48. Работает ледовозчицей. Мы с ней познакомились на леднике.
Я опешил.
- Ты отдал розу незнакомой девушке? Которая неизвестно что может с ней сделать?
- А что она может сделать? Ты тоже поверил в колдовство, Егор? Мне стало стыдно.
- Нет, конечно… Но почему началась эпидемия?
- Когда я подарил ей розу, она была в таком восторге, что поцеловала меня.
- Без маски? - машинально спросил я и понял, что сморозил глупость. Целовать девушку в шерстяной маске? Когда сам в маске? Лучше уж пожевать кусок войлока!
- Да, без маски. Я люблю ее. Она - лучшая девушка на свете. Красивее, чем роза Распопова.
Стало быть, мы получили обычное вирусное заражение. Не слишком опасное, просто неудобное…
- И давно вы знакомы?
- Месяца три.
- Вот почему ты зачастил на ледник… Но за твои светлые чувства пришлось расплачиваться всему убежищу. Знаешь, каким может быть наказание?
