На память пришел случай, когда Лимми нырнула в подземный ход, а Пай за ней не успел. Когда Лимми вернулась, испуганная и виноватая, Пай заверил, что ждал бы ее, не сходя с места. Всю жизнь. Ничего в чувствах Пая не изменилось. В холле они с Лимми расстались, там и надо ждать. А Пай сбежал. Вдруг Лимми уже приходила, не застала Пая и ушла обратно? Нет, останавливал себя Пай, не надо об этом думать. Иначе он весь поседеет от горя и Лимми будет стыдно, что такой старый муж у нее.

— Эй, ребята, — заорал Пай куда-то в потолок. — Лимми уже возвращалась? Навещала? Ваша хозяйка искала меня?

Никто, конечно, голосом ему не ответил, но на пол лег листок бумаги с обнадеживающими словами: “Хозяйка не навещала.” Пай развеселился. Впервые за долгое время у него улучшилось настроение. Он сжал браслет, метка давно не откликалась, но зов Лимми он все равно послал. Пай отомстил всем, кому хотел, теперь он просто будет звать Лимми и слать ей свою любовь.

Важно было и с дворцом разобраться. Поэтому Пай засел в библиотеке. Сами собой на столике появлялись книги и поясняющие записки. Пай с удивлением узнал, что подземные ходы строили не ходовики и не отражи, а вот такие существа, как дворец. И когда-то дворец стоял сам по себе прямо над ходом у валуна. Но, как всегда, чья-то жадность, глупость и корысть, с одной стороны, и наивность и добросердечие, с другой стороны, изменили расклад сил.

Ушли отражи, а никто кроме них не умел взаимодействовать с энергией дворцов, напитывать их целями и жаждой жизни. Для полноценного существования дворцам нужна любовь. И если любовь уходила из отношений жильцов, уходил и дворец. За грань, в небытие. Гилдерин знал о дворцах, хотел вернуть, хотел управлять по всей вертикали энергий. Он сумел призвать дворец для службы, но не сумел подчинить. Для этого он и ждал, пока подрастет отраж Лимана и полюбит его. Но Лимана пришла уже со своей любовью и дворец выбрал себе другого хозяина.

Впервые Пай в полной мере осознал силу любви. Он не особо верил в сказки о преобразующей любви, его детство и вся жизнь не давали шансов поверить в такое. Хотя, получив браслеты, он обрел надежду. Малышка Лимми, робкая и нежная, встретилась на его пути, не могла не встретиться, ведь колдун заранее все просчитал. Сережка Лимми и браслет должны были притянуться. И все изменилось в жизни Пая.

Гилдерин вел свою хитрую игру, использовал Пая в темную, как дополнительный вариант. Магда могла заартачиться и не отдать дочку колдуну, настроить на ненависть. Кусочки картинки сложились, только сама картинка колдуну не понравилась. Он не учел ту самую силу любви, под влиянием которой Пай перестал быть его послушной игрушкой. И еще одну важную вещь позабыл колдун — отраж не подчиняется чьим-то персональным желаниям. Только исправить Гилдерин уже ничего не смог.

Ночевать Пай решил в холле. Полученная информация будоражила, требовала осмысления, а в холле было достаточно места, чтобы побегать, думая на ходу. И Лимми. Она вернется в холл. Если все так, как понял Пай, если он все правильно понял, то они с Лимми смогут освободить дворец и остаться в нем жить. В месте, где их любовь ценна и необходима. Где есть надежда, что Лимми услышит его.

Первую ночь Пай провел без сна, вторую тоже. Он даже немного злился, потому что ситуация напоминала то, как он ждал Лимми в доме Магды. Уснул, а Лимми прибежала. Сейчас Пай не хотел пропустить первый момент появления Лимми. Отсыпался днем в кабинете на диване. И просил дворец разбудить его, как только тот почувствует, что хозяйка близко. А еще попросил никого не пускать на порог. Даже самые близкие родственники хотели Лимми или Пая отдельно для себя. Лишь дворец хотел их вместе, друг для друга.

Прошла неделя, Пай начал нервничать. Неужели он все придумал себе? Вдруг Лимми все же погибла, не оправилась от болезни? Или нашелся кто-то более подходящий для нее? Тогда Пай уходил в малую столовую, где они ужинали с Лимми и смотрели на сад. Начинал уговаривать жену вернуться. Ведь сад остался неосмотренным, и в купальне они вместе не понежились, да и в библиотеке есть много интересного.

Иногда Паю казалось, что он с кем-то воюет за внимание Лимми. Как будто Лимми заставляют его забыть. Помогали воспоминания. Все моменты их близости. Как Лимми отчаянно рванула на нем рубашку. Как они любили друг друга, а Гилдерин корчился от злости и зависти. Как Лимми преодолела страх и стыд, чтобы вернуть Пая к сознательной жизни. Вывод после всех воспоминаний Пай делал всегда один — он мало любил и ласкал Лимми. Мало говорил ей о своих чувствах и плохо берег.

Глубокой ночью Пай лежал в холле, уткнувшись мордой в передние лапы. Как только дворец понял, что Пай торчит здесь целыми сутками, у стены появилась мягкая подстилка. Это умиляло, но Пай не хотел быть песиком, спавшим на коврике у двери, и на подстилку не ложился. Подстилка исчезла. Вместо нее дворец стал подогревать пол в холле.

— Нееет, я тебе не верю!

Крик Лимми горестный, рыдающий сначала остро ударил в сердце и только потом по ушам. Пай вскинул голову, насторожился. Холл затягивался белесой дымкой от центра к стенам и Пай вскочил, принюхиваясь и вглядываясь в мутное облако, возникающее перед ним. Где-то там, в глухой пелене, была Лимми, она рыдала и Пай оглушительно залаял, чтобы Лимми услышала его, а обидчики поняли, что им не жить, если они немедленно не отойдут от Лимми.

— Он там, ты все врешь, — теперь голос Лимми был яростным.

— Лимми, я здесь, я жду тебя, — Пай перекинулся и заорал во всю мощь легких, напряженно вслушиваясь и готовый к любым действиям.

И вдруг сквозь муть, совсем близко, Пай разглядел маленькую ладошку, которая словно ощупывала пространство, искала опору. Пай вцепился в руку Лимми и дернул на себя изо всех сил. Лимми вывалилась на него мешком, Пай тотчас сгреб ее в охапку и отбежал к стене. Закинув Лимми на лестницу, ведущую в спальню, Пай успел оттолкнуть выскочившую следом Васильку, опрокинул ее назад. Облако окутало Васильку и все исчезло.

— Пай, — Лимми прыгнула сверху в руки Пая. — Я так тебя люблю. А они мне врали, что ты с этими.

— С какими еще этими? — Пай прижал к себе Лимми. — Я только твой.

Пай утащил драгоценную ношу в гостиную к камину, чтобы согреть и осмотреть, а Лимми усадила его на ковер, встала на колени между ног и всматривалась в лицо, изучала, касалась. Лимми кружила тонкими пальчиками по лицу мужа, как будто хотела окончательно убедиться, что это ее любимый Пай. Гладила брови, обводила глаза, трогала губы. Пай ловил ртом пальцы Лимми, дышал ее запахом и улыбался. Заново привыкал.

Врозь они прожили больший срок, чем вместе. Поэтому Пай не поволок Лимми прямиком в спальню, сначала он хотел попросить прощения. Хотел успокоить и заверить жену, что его чувства не изменились. Он любит Лимми по-прежнему. Хотел рассказать, как сильно скучал и ждал. Камин уютно потрескивал, создавая доверительную атмосферу, а нужные слова не находились.

— Как тебя вылечили, сердце мое? — Пай улыбнулся, когда Лим коротко лизнула его за ухом, а потом положила ладошки на щеки. Паю и самому хотелось прочувствовать каждый миг возвращения, поэтому он не торопил Лимми, спрашивал осторожно.

— Меня никто не лечил. Разве я болела?

— Ты едва дышала. Не открывала глаза. Не шевелилась. Не откликалась на зов. Магда выхаживала тебя. Василька сказала, что это из-за укола и крови мертвого Гилдерина. Что ты можешь умереть.

— Пай, это глупости про кровь мертвого колдуна.

— Нет, Лимми. Я видел, что стало с Августой, ее всю скрючило, она постарела на глазах, и умом, по-моему, тронулась.

— Гилдерин же не делал на мне заклятия, — пожала плечами Лимми. — А от укола ты меня спас, это я помню.

— Почему же ты тогда в себя не приходила? Я боялся за твою жизнь. Только поэтому разрешил забрать тебя к отражам. — Пай поймал ладошки Лимми, прижал к губам. — Ты нашла мою записку? Я положил ее в карман штанов, — Лимми замотала головой. — А деньги? Я привязал к твоей руке мешочек с монетами.