— А где гарантия, что для усиления наследника не принесут в жертву кого-нибудь из нас?

— Дон, неужели вы не слышали, что замок Бельмонте нынче недоступен для посторонних? А знаете почему? Потому что мне удалось вступить в права владения.

Ответом ему были недоверчивые взгляды.

— Не до конца, конечно. Там еще много предстоит подчинить, — вдохновенно продолжил Болуарте. — Но одно я вам скажу точно: алтарь больше работать не будет. Сломался после попытки принести в жертву мою дочь и ее избранника. Треснул и теперь не способен выполнять роль жертвенника.

Свою дочь герцог на первый план выставлял намеренно, дабы показать, кто будет играть первую скрипку в планирующемся бракосочетании и что гравидийской части соединившейся страны переживать не о чем.

Гравидийцев отвлекло от столь интересного разговора только появление слуги с угощением. По мнению большинства присутствующих, оно было на высоте. К прекрасному вину предлагалась деликатесная закуска — ломтики картофеля, который в последнее время было так трудно достать.

— Что это? — в ужасе спросил герцог, взяв с блюда тонюсенький кусочек.

— Вы, наверное, не в курсе, дон Болуарте, — чуть снисходительно сказал один из гравидийцев. — Дон Лара оказался не таким уж непригодным. Именно он вытащил из мибийцев секрет, пока вы находились в тюрьме. Это картофель.

— Я знаю, что это картофель, — перебил его герцог. — Но какой идиот решил, что его можно есть сырым? Его надо жарить или варить.

Доны переглянулись.

— Вы уверены, дон Болуарте?

— Уверен ли я? Знали бы вы, сколько картофеля за свою жизнь я переел. Намного больше, чем вы.

Последнее было даже правдой, потому что из-за создавшегося дефицита корнеплодов, аристократы позволяли себе только несколько ломтиков в день. Мысль о целой сковородке жареной картошки если бы и пришла им в голову, то ее точно сочли бы безумной.

— Но дон Лара…

— Дон Лара — идиот, — уверенно перебил герцог. — Всевышний, это сколько из-за него вы перевели ценного продукта? Да уже за одно это его надо было лишить должность и изгнать. Хотя это на целую госизмену тянет. Заставить аристократию есть сырой картофель. Это настоящее преступление.

— То есть сырым его есть нельзя?

— Сырым его есть невкусно. Можно, но не нужно, если вы понимаете, о чем я.

Герцог заиграл бровями, как будто намекал собеседникам на некое откровение. Но расспросить его не успели, пришел Охеда лично и выдернул Болуарте из столь милой герцогскому сердцу обстановки. Ведь сегодня авторитет герцога взлетел на небывалую ранее высоту. И если раньше авторитет зиждился исключительно на древности рода и огромных владениях, то сегодня Болуарте заставил признать и собственную значимость как умелого чародея и выдающегося политика. И если он немного покривил при этом душой — так это исключительно для дела, а не для чего другого.

— Его Величество Рамон Третий готов вас принять, дон Болуарте, — сообщил Охеда герцогу, вытащив его из теплой дружеской компании, и был настолько тактичен, что разговор продолжил, только когда гравидийцы не смогли их слышать: — Но прошу вас, дон Болуарте, поумерить свою фантазию. Его Величество может неправильно вас понять.

— Наша задача, дон Охеда, — достигнуть договоренности, которая бы устраивала все стороны.

— То есть слухи, что вы удерживаете Алехандро, — не слухи?

— Всевышний, дон Охеда, что за ерунду вы несете? — возмутился герцог. — Скажите на милость, каким образом я могу его удерживать, если у меня нет ни одной возможности на него надавить. Более того, мы живем в месте, доступ к которому есть только у Алехандро. То есть без него нельзя ни войти, ни выйти.

— Но вы что-то такое намекали своим соотечественникам…

Герцог подумал, что соотечественники могли бы и не делиться секретами со второй половиной лагеря: как-никак гравидийцам и мибийцам еще долго придется притираться друг к другу.

— Мои соотечественники — теперь и ваши соотечественники, дон Охеда, — напомнил герцог. — И я им ничего подобного не говорил. А если кто-то что-то неправильно понял, то при чем тут я?

И он посмотрел на Охеду одним из тех взглядов, которые специально отрабатывал, чтобы показать собственную честность. Охеду такие взгляды давно не пронимали, поэтому он только насмешливо хмыкнул.

— Тогда, дон Болуарте, формулируйте свои ответы так, чтобы не было двусмысленностей, потому что каждая такая будет пониматься не в вашу пользу.

Герцог хотел было возмутиться, но они уже дошли и Охеда отодвинул в сторону полог королевского шатра.

— Ваше Величество, дон Болуарте прибыл на аудиенцию, — сообщил он, жестом предлагая герцогу пройти внутрь.

Тот отметил нарушение регламента, но решил не заострять на этом внимания. В конце концов, тут не дворец, а всего лишь временный лагерь, а значит, формальности могут быть временно упразднены. Конечно, Охеда — не слишком подходящая кандидатура для посыльного, но, возможно, тем самым показывали внимание ему, герцогу Болуарте?

Он вошел и поклонился, с уважением, но без подобострастия. В конце концов, он был достаточно значимой фигурой, чтобы рассчитывать на ответное уважение. И предчувствия его не обманули.

— Дон Болуарте, рад вас видеть в добром здравии.

— Ваше Величество, я счастлив знать, что вы не пострадали в ритуале.

Король действительно выглядел прекрасно, особенно если сравнить с тем полутрупом, в виде которого он сюда прибыл. Герцог его таковым не видел, но и признаков болезни не находил. И немудрено: здоровье себе король ритуалом подправил, хотя на это не рассчитывал.

— Но я ожидал, что вы появитесь не один, дон Болуарте.

— Возникли некоторые сложности, Ваше Величество. Во-первых, нам нужны гарантии…

— Гарантии, дон Болуарте? — прервал его король. — Неужели Алехандро считает, что ему рядом со мной что-то грозит?

Герцог подумал, что рядом с королями что-то кому-то грозит постоянно, а уж непризнанному пока королевскому сыну сам Всевышний велел опасаться. Но говорить этого, разумеется, не стал.

— Что вы, Ваше Величество. Речь идет о том, чтобы официально объявить о помолвке вашего сына и моей дочери. Чтобы между нами не осталось недоговоренностей. Видите ли, Благословение Всевышнего — слишком серьезная вещь, чтобы отнестись к ней с небрежением. Как вы помните, Ваше Величество, Фернандо Пятый поставил свои интересы выше жизни моей дочери…

Он замолчал, полагая, что сказал достаточно, чтобы его беспокойство развеяли.

— Мы считаем донну Болуарте подходящей кандидатурой, — заявил король. — Но объявить о помолвке без молодых людей мы не сможем. Хотелось бы видеть если не обоих, так хотя бы одного Алехандро…

Охеда встал рядом с королем и состроил такую физиономию, как будто был уверен, что семейство Болуарте удерживает наследника Рамона Третьего в плену. В конце концов, не на пустом же месте появились слухи о том, что дон Болуарте похитил принца Альфонсо? Принц, конечно, погиб на Сангреларе, и это Охеде было прекрасно известно, но всегда есть место небольшим сомнениям.

— Зато вы сможете дать королевское слово мне, Ваше Величество. Вы должны меня понять: я беспокоюсь о судьбе единственной дочери, а вовсе не хочу вас оскорбить.

— Понимаю, дон Болуарте, — кивнул король. — И даю свое королевское слово — помолвке быть, при условии, что ни жених, ни невеста не против. Устраивает вас такой вариант, дон Болуарте?

Герцог предпочел бы, чтобы условий никаких не было, но и короля он понимал: тот пока не был знаком ни с наследником, ни с потенциальной невестой наследника, поэтому хотел иметь возможность отыграть назад, если что-то пойдет не так. Упорствовать сейчас — не самое хорошее решение.

— Устраивает, Ваше Величество, — решил герцог. — Но нам, чтобы вернуться полным составом, нужен некромант.

Рамон Третий рывком подскочил со стула с резной спинкой, который исполнял роль походного трона. Стул такого отношения не выдержал и с грохотом упал.

— Алехандро? Что случилось с Алехандро?