— Что ж, благодарю за откровенность, — сказал я.

— Я тебя не обманывала. Лишь сначала скрыла мотивы, пока не узнала тебя лучше.

— Знаю. Поэтому сейчас я отвезу тебя в Малый Эрмитаж. Великая княгиня Елизавета Александровна — дама сочувствующая и взгляды имеет довольно современные. Она не откажет тебе в приюте. Ты окажешься на нейтральной территории и под охраной Зимнего.

На глазах Кати проступили слезы.

— Спасибо, Алексей. Я правда не знаю, как тебя благодарить.

— Прикроешь мне спину на службе, когда до этого дойдет, — ответил я. — Поехали прямо сейчас. Я позвоню кузену Андрею и предупрежу.

Присоединившись к Константину, мы втроем спустились на первый этаж. Катерине заметно полегчало, хотя она явно переживала, что семья Федора Николаевича не захочет давать ей приют. Дела, конечно, внутрисемейные, но родней они Павловичам были дальней. Существовал риск, что Федор Павлович мог передать Катерину ее семье, но именно поэтому я хотел, чтобы сначала моя подопечная встретилась с его женой. Эта темпераментная дама южных кровей сможет отстоять девчонку.

И все равно наша многочисленная семейка полыхнет…

Попрощавшись с вахтером, мы вышли на крыльцо главного входа. Я принялся искать автомобиль Лаврентия, но в этот момент прямо к мостику, что связывал проезжую часть и остров, на котором стоял замок, с визгом подлетел большой черный внедорожник.

— Катерина! — Дверь распахнулась, и на мост буквально выпрыгнул разъяренный Павел Дмитриевич. — Так и знал! А ну быстро садись в машину!

Глава 24

— Господи! — охнула Катерина.

Я инстинктивно выступил вперед, закрывая собой девушку. Константин, на пальце которого, к слову, тоже красовался перстень с гранатом, шагнул, преграждая дорогу наследнику Павловичей.

Сам Павел Дмитриевич выглядел озадаченно. Он явно не ожидал увидеть сестру в моей компании. Но его удивление быстро сменилось яростью.

— Екатерина Дмитриевна, я требую, чтобы вы поехали со мной. На правах вашего брата и представителя главы семьи. А вы, Алексей Иоаннович, только попробуйте вмешаться! С вами будет отдельный разговор.

Ой напугал.

Кати поравнялась со мной и решительно уставилась на брата.

— Почтенный братец, прошу тебя сообщить родителям, что сегодня у меня приняли заявление на службу в Специальном корпусе. Я добровольно пошла на эту службу и отныне вверяю себя в руки государя.

— Ты и так в руках государя, идиотка! — яростно крикнул Павел. — Ты носишь его фамилию! И твоя служба — действовать в интересах семьи. В последний раз прошу по-хорошему. Садись в машину.

Даже интересно, что он сделает, если Кати не согласится.

— Не поеду, — коротко ответила Катерина и обернулась ко мне. — Звоните своему кузену Андрею, срочно!

Теперь это становилось проблемой. Предлагая Кати укрыть ее в Малом Эрмитаже, я рассчитывал сделать это тихо. Но сейчас, когда сюда заявился Павел Дмитриевич, мы потеряли преимущество. А мне, если и вмешиваться, то очень осторожно. Потому что формально я и правда не имел отношения к этой ситуации.

И все же я достал телефон из внутреннего кармана пиджака. Не позвоню, так хоть сообщение отправлю. Это быстро.

— Не смейте выполнять просьб моей сестры, ваша светлость! — угрожающе прошипел Павел и зачем-то двинулся на меня. — Все, что происходит между ней и мной, вас не касается. Вы что, в героя поиграть решили? Думали впечатлить девушку?

— Оставь его в покое! — рявкнула Катерина. Как трогательно. — Не смей ничего предъявлять его светлости! Он здесь вообще ни при чем!

Поскольку громкая сцена развернулась прямо перед парадным входом, на улицу высыпали сотрудники — погреть уши. Что ж, сейчас это нам даже на руку. Чем больше свидетелей, тем меньше вероятность, что Павел сделает какую-нибудь глупость.

Я жестом осадил Кати и спокойно встретил взгляд ее брата.

— Ваше высочество, на всякий случай я должен напомнить, что Екатерина Дмитриевна давно достигла возраста совершеннолетия и имеет право действовать самостоятельно. Она здесь по своей воле, которую изъявила начальнику Спецкорпуса.

— Мое дело будет решаться на самом верху, — подтвердила Кати. — Но до этого момента я предпочту пожить отдельно.

— Интересно, где? — ехидно усмехнулся Павел. — Или его светлость оказался столь любезен и в этом вопросе? Может, тогда его светлости лучше объясниться с нашим отцом, раз все приобретает столь серьезный оборот?

— Непременно объяснюсь, ваше высочество. Если потребуется, — все так же сохраняя спокойствие, ответил я. — Но предпочту сделать это в рамках заседания Совета регентов, на котором будет обсуждаться запрос вашей сестры.

И вот тут у Павла упало забрало. Глаза парня налились кровью, а радужная оболочка вспыхнула ярко-синим цветом. Магия!

— Да что ты себе позволяешь⁈ Кто ты вообще такой, чтобы так со мной разговаривать⁈

Мой охранник инстинктивно выставил руку, сотворив хлипкий защитный барьер.

— Ваше высочество, я вынужден попросить вас отказаться от применения силы! Вы находитесь в общественном месте!

Но Павлу уже было плевать. Ярость застила глаза.

Ударив эфирным сгустком по барьеру Константина, он ринулся к сестре и схватил ее за руку.

— Отпусти меня! Я никуда с тобой не поеду!

— Еще как поедешь!

— Мне больно!

Кати попыталась вывернуться, но хватка брата явно была крепкой. Да и не приучена эта девчонка драться. В один миг я оказался возле них и, схватив Павла за запястье другой руки, резко заломил ему руку так, что тот взвыл и почти что опустился на колени.

— Тварь! Ты хоть помнишь, кто я⁈

— Юный аристократ, позорящий себя публичным рукоприкладством, — прорычал я ему на ухо. — Отпусти девушку и немедленно извинись.

— Это моя сестра! Не лезь в семейные дела…

— Тем более. Извинись перед сестрой.

Я чуть надавил, заставляя Павла передумать. Его пальцы разжались, и под охи и вздохи зевак Кати испуганно метнулась к охраннику. Я тут же отпустил Павла и отошел на шаг.

— Ты тоже только что себя этим опорочил, Николаев! — сказал, словно плюнул, наследник Павловичей. — Но от тебя только такого и можно ожидать.

Да ну?

— Защита дамы — священный долг, — улыбнулся я. — К слову, я не услышал извинений перед дамой.

Скажи спасибо, что просто применил безобидный болевой прием, а не разукрасил физиономию. У нас в Выборге нравы простые, физиономий никто не бережет.

— Да пошел ты! Сын преступника мне не указ!

А вот это уже тянуло на полноценный мордобой. Вот масочка дружелюбия и слетела, а ведь почти что выровняли отношения, пусть и внешне.

— Полагаю, у вас неверные сведения о биографии моего отца, Павел Дмитриевич, — спокойно ответил я. — Впрочем, я дам вам шанс признать эту ошибку перед тем, как вы уберетесь отсюда.

Нельзя, Алексиус. Нельзя его избивать на глазах у толпы. Руки очень чешутся, но нельзя.

— К черту его извинения, — Кати потерла больную руку. — Едем отсюда, Алексей.

— Она. Никуда. Не. Поедет!

Я успел почувствовать импульс силы еще до того, как Павел окончательно связал заклинание. Оттолкнув Екатерину в охранника, я выставил силовой щит как раз в тот момент, когда с пальцев Павла слетели огненные всполохи.

Ну все. Конец тебе.

— Что здесь, мать вашу, происходит⁈

Низкий хриплый голос Шереметевой пролетел над мостом, словно набат. Я обернулся, увидел генерал-лейтенанта и погасил силовой щит. Кати бросилась к генерал-лейтенанту, но она проигнорировала девушку и уставилась на нас с Павлом.

— Я только что своими глазами видела нарушение закона. Ваше высочество, ваша светлость, вы в своем уме?

— Его светлость только защищался и защищал меня! — пояснила Кати. — Меня хотя насильно увезти!

Я же посмотрел на Константина и насмешливо улыбнулся. Нет, ну правда, на кой-ляд он мне нужен, если не пожелал применять силу против Павла Дмитриевича? Шпану отгонять? Так это я и сам могу. Его бы лучше к Катерине приставить — хоть какой-то толк будет.