Это предположение еще раз подтолкнуло меня к вопросу об истинном назначении артефакта. К сожалению, думать об этом сейчас времени не было.

Легкая дезориентация от переноса сознания, и вот я снова оказался в привычной реальности. Рядом стояла Коннорс. Теперь она стала еще более задумчивой.

— Госпожа декан, — обратился я. — Надеюсь, все нормально с моим источником?

— А? — она посмотрела сквозь меня, явно занятая своими мыслями. — Да, все хорошо. Скажу больше, Виктор, ты даже резко вырос в силе.

Женщина позволила себе дружеский жест в виде пожатия моего плеча, однако мыслями все еще была где-то далеко. О причинах такого поведения я догадывался.

«Из-за того, что часть души бывшего хозяина я использовал для атаки на ученого, мой потенциальный уровень мог упасть, — подумал я. — Для меня это разницы не имеет, но мои 'покровители» могут расстроиться.

Может быть, раньше меня это и взволновало бы, но пережитое невольно сместило ориентиры.

— Спасибо за содействие, Виктор, а теперь у меня еще есть дела, — произнесла Коннорс. — Не буду тебя задерживать, ведь скоро тебе предстоит возвращаться к урокам. Ступай.

Попрощавшись, я покинул кабинет деканши. В одном она была права — у меня было много дел.

* * *

— Значит, потенциальная сила упала на одну десятую? — произнес Блекторн. — Мелочь, конечно, но неприятно.

Ректор Хардена выглядел неважно. Воспаленные глаза с глубоко залегшими тенями демонстрировали последствия недосыпа. Неудивительно, ведь последние дни у него выдались тяжелыми.

— Да, — произнесла Коннорс и поспешила смягчить неприятную весть. — Но зато текущий уровень аномально резко вырос. С 0.5 до до 0.7 и, думаю, это не конец.

Однако Блекторн так и остался хмурым.

— Неизвестно, как произошедшее проявит себя в дальнейшем, — вздохнул он. — В плане психики парень как?

— Пожалуй, здесь единственная польза от Криксалиса, которым его опоили, — произнесла декан. — Он абсолютно спокойно относится к произошедшему.

— Чертова дрянь, — с отвращением выплюнул ректор. — Все же продолжай наблюдать за ним. Ты выяснила хоть какие-нибудь детали ритуала?

— Его память обрывается раньше, — Коннорс лишь покачала головой. — Благо, мы хотя бы теперь знаем, кто за этим стоит.

Последние слова вызвали яркую реакцию. Обычно спокойное лицо Блекторна нахмурилось, словно грозовая туча.

— Проклятые аристократы и этот Шекл! — прорычал он. — В последнее время эти люди лезут везде, где только могут!

Не сдержав эмоций, он встал и заходил по кабинету.

— Что мы будем делать с этой информацией? — спросила Коннорс. — Мы могли бы дать ей ход в….

— Воспоминания, полученные через артефакт, не могут считаться доказательством в суде, — фыркнул Блекторн. — Да еще и наркотик. Как только защита узнает, что его опоили Криксалисом, любые обвинения будут разбиты в пух и прах.

Блекторн остановился и обратился взглядом в мерно горящий камин.

— И что? Мы все так и спустим? — спросила Коннорс.

— Скорее, не будем торопиться, — ответил ректор. — Придержим информацию, а в нужный момент дадим ей ход.

Коннорс удивилась. Обычно в их слаженной работе она сдерживала Блекторна, а сегодня все было наоборот.

— Шекл и остальные фигуры в его лагере сейчас слишком сильны, — произнес он. — В день Осеннего приема они расправились с несколькими семьями руками Чистых. Это показывает, насколько радикально они готовы действовать. Мы не можем сейчас вступать с ними в конфликт.

Коннорс кивнула, понимая, о чем тот говорит. Позиции Хардена, и без того не самые сильные, еще больше просели. Ситуация и правда была прескверная. Факт отступничества одного из опытнейших специалистов Хардена и гибель ученицы просто пробили дыру в их репутации. Хоть этот факт не оглашался публично, но все, кому надо, уже знали о случившемся.

Блекторн сел обратно и протер лицо платком.

— Ладно. С этими дрязгами и проверками я совсем вымотался, — произнес он. — Даже хорошо, что парень был в лечебном сне. Кто знает, что бы придумали эти хитрецы, если бы добрались до него.

— Кстати, по поводу этого, — произнесла деканша. — Хоть последние дни затишье, мои источники во дворце говорят, что аристократы все не успокоятся. И на фоне последних событий они могут выбить Виктора из-под нашей опеки.

Блекторн замер, не спеша отвечать.

— Все зависит от того, насколько они в нем заинтересованы, — задумчиво сказал он.

— Если Виктор получит татуировку мага, им будет его уже не отнять, — пожала плечами Коннорс.

Её идея была понятна. Как только учащийся получает татуировку, он навсегда закрепляется в государственных реестрах. После этого отменить его учебу в Хардене и службу на государство уже не получится. Однако процедура делается в более позднем возрасте, когда определен факультет будущего мага.

— Нанести татуировку раньше времени будет очень спорным шагом, — нахмурился Блекторн. — Это банальное проявление слабости и неуверенности в своей позиции. Я не буду действовать так трусливо, иначе растеряю остатки репутации.

Коннорс приняла его объяснения, хоть и не была согласна.

— Ты уже что-то придумал, верно? — она посмотрела на собеседника с любопытством. — Говори, Альфред.

— Личное наставничество, — ректор произнес лишь два слова, но этого было достаточно.

— Хм, обычно личных наставников получают уже выпускники, — начала рассуждать женщина, оценивая решение коллеги. — Но здесь у нас Двойка. Логично, что ему нужно особое образование. То есть, со стороны назначение полностью органичное.

Личное наставничество было сакральным способом передачи знаний, пришедшим из времен первых магов. Заключенное с согласия ученика и наставника, оно тесно связывало их. Забрать из Хардена ученика и тем самым вырвать из личной опеки наставника будет куда сложнее, чем просто оспорить поступление и отнять первокурсника.

— Вот только где ты найдешь наставника сейчас, в начале года? — спросила Коннорс.

Блекторн лишь улыбнулся с легким превосходством.

— Винтерс, — наконец произнес он. — Я уверен, он подойдет для этой роли.

Услышав фамилию, деканша отнюдь не обрадовалась.

— Винтерс? — переспросила она. — Этот… этот…

Она развела руками, видимо, не найдя нужную характеристику обсуждаемой персоне.

— Да, знаю, что ты подобрала бы Виктору мага с идеальным послужным списком, — кивнул Блекторн. — Но какой-нибудь педант его только оттолкнет.

Коннорс нехотя кивнула, согласная с выводами ректора.

— Хорошо, — кивнула она. — Время покажет.

— Ты права, — кивнул Блекторн. — Для начала им надо познакомиться…

* * *

Обратно я шел, погруженный в размышления. Сейчас мне нужно было решить, что делать дальше. Первоначальная идея сидеть тихо и не отсвечивать уже даже не трещала по швам, но оказалась полностью не действенной. Меня затянули в водоворот событий, который требовал действия, иначе грозил захлестнуть меня.

Разумеется, я ни на грош не верил, что все закончилось, и теперь я снова в безопасности. Произошедшее оставило после себя слишком много незакрытых вопросов.

«Например, доктор Краун, — вспомнил я. — Страшно представить, как сейчас мучается этот ублюдок. Однако душевная травма едва ли была смертельной».

Если он не сможет излечить ее сам, то непременно будет искать меня. А значит, нам суждено пересечься вновь и наконец свести счеты.

«Или Шекл, — я развивал тему. — аристократический папочка Фиделии наверняка захочет как минимум выяснить, что произошло в лаборатории. И это также ведет ко мне».

Что это означало? А то, что о тихой жизни мага-ботаника можно было забыть.

«Да и нужна ли мне теперь эта жизнь?» — внезапно вспыхнул в голове вопрос.

Произошедшие события изменили меня окончательно и бесповоротно. И грех было жаловаться, ведь проходил естественный процесс — адаптация к тем условиям, которые поставила передо мной жизнь.