Часть I

И кнутом, и пряником

Глава 1

Жара стояла невыносимая. Солнце будто сошло с ума и решило превратить Ферганскую долину с ее обычно мягким климатом в безжизненную пустыню. Казалось, от зноя сомлело все: и природа, и люди. Только верхушками деревьев, которые не могли спрятать высокие, без просветов заборы-дувалы кишлака, как кисточками, иногда помахивал ветерок.

По пыльной улочке селения шла семья. Взрослые и дети с любопытством глазели по сторонам, но за глинобитными мурами ничего не было видно. Не попадались и прохожие.

Наконец мать семейства с двухлетней девчушкой на руках свернула влево, к зеленым высоким воротам. За ней – мужчина с двумя фибровыми чемоданами в руках и девочка-подросток с большим узлом за спиной. Следом шла ее сестра, младше на два года, с эмалированным чайником в правой руке. Она вела шустрого мальчишку четырех лет с картонной коробкой под мышкой.

Женщина громко постучала. Вскоре в воротах открылась дверь, и из нее выглянул седобородый старик-узбек в сером халате на сухощавом теле и с небольшой белой чалмой на голове.

– Захади, захади! – приветливо заулыбался старик. И семья перешагнула через порог.

Хозяин повел всех в домик для гостей, но Людка – так звали старшую девочку-подростка, – скинув на землю узел, застыла на месте.

«Какая красота! – подумала она, оглянувшись вокруг. – Неужели мы будем здесь жить? Как здесь прохладно! А какие чудесные розы! А виноград! Вот бы попробовать…».

– Людка! – раздался призывный голос матери. – Ты чего столбом стоишь? Делать нечего? Иди сюда немедленно!

– Иду, мам! – И, подхватив вещи, девочка быстро вошла в дом.

В глиняной постройке с плоской крышей была всего одна комната, поэтому домик походил на прямоугольный ящик. Два больших окна помещения выходили к воротам, дверь смотрела в глубину двора. На противоположной окнам стене пустели две ниши. На полу лежали тонкие ковры-паласы. Больше ничего в жилище Людка не увидела.

– Мам! А где же кровати, стол? На чем мы будем спать и есть? – удивленно спросила она.

– Будем жить как узбеки, – вздохнула мать. – Они спят и едят на полу. Спасибо людям, крыша над головой теперь есть, не то хоть под открытым небом ночуй. Никто не хочет такую ораву на постой брать. Придется потерпеть, пока отец квартиру на работе получит. Хозяин, видать, добрый человек: обещал посуду и постель дать.

– Да, придется подождать немного, сейчас свободных квартир нет, – уныло сообщил отец и затем бодрее, успокаивающе, добавил: – Но нефтеразведка – это нефтеразведка. С ее текучкой сегодня жилья не предвидится, а завтра уже заселяйся.

Когда пожитки разложили по нишам, Людке разрешили выйти на улицу. У соседних ворот стояли ребята-узбеки. Их было трое. Они сразу обратили внимание на русскую девочку. Та смело подошла к мальчишкам.

– Ти кто? – спросил ее тощий сорванец в закатанных по колено сатиновых штанах.

– Я Люда. А ты кто?

– Мансур. Ти будет здэсь жить? – ткнул мальчишка пальцем в направлении зеленых ворот.

– Да! С мамой, папой, Витей, Валей и Светой. Это мои брат и сестренки.

– А это мой брат, Карим! – Мансур потрепал вихры голопузого босоногого малыша и кивнул головой на рядом стоящего парня: – Это Базар, мой друг.

Мальчик, которого Мансур назвал своим другом, молча смотрел на Людку. В его черных глазах девочка заметила интерес и доброжелательность.

Симпатичную мордашку восточного типа, простенькую ситцевую рубашку, штаны с пузырями на коленях, коричневые кожаные сандалии на босу ногу Базара Людка восприняла как единое целое.  Друг Мансура был старше ее, выше ростом и, как многие мальчишки, которых не загонишь домой, крепок телом и духом. «Какое у него смешное имя!» – подумала Людка, но ничего не сказала и приветливо улыбнулась новым знакомым.

– Пошли в сад? – предложил Мансур.

Людка удивилась:

– В какой сад?

– Туда! – махнул рукой Базар на противоположную сторону узкой кишлачной улицы.

Мансур отвел малыша домой, и компания двинулась через дорогу к небольшому пролому в дувале. Людку нисколько не смущало, что среди ее новых знакомых не было девочек. Мальчишек она не боялась. И вообще, у нее есть брат, с которым ей часто приходится играть.  А мгновенно взыгравшее любопытство, свойственное этой беспокойной натуре, затмило все опасения и страхи, поэтому она спокойно полезла с незнакомцами в дыру. Спрыгнуть на землю ей помог Базар.

В саду было свежо и сумрачно. Раскидистые кроны деревьев, соприкасаясь друг с другом, образовали зеленый шатер, земля под ним поросла низкой редкой травой.

– Сторож тут есть? – боязливо спросила Людка, как только увидела на деревьях урюк, яблоки, персики и груши.

– Не бойся, никого здесь нет, – успокоил ее Базар. – Никто сад не сторожит: больничный сад. Вон видишь длинный дом? Это больница.

– А змеи тут есть?

– Змея нэт, – ответил Мансур и полез на дерево за желтоглазыми абрикосами.

Мальчишки, как обезьяны, ловко карабкались на деревья, рвали самые зрелые плоды и набивали ими пазухи, а Людка смотрела на храбрецов снизу и молча удивлялась их смелости и ловкости. Но чаще всего ее карие миндалевидные в черных ресницах глаза останавливались на Базаре, который казался ей более решительным и сноровистым, чем Мансур.

На земле добытчики совали фрукты девочке в руки. Округлые дары сада выскальзывали у нее из рук в траву, их поднимали, а они снова летели вниз под веселые крики и смех ребят. Когда наелись до оскомины фруктов, набегались и наболтались, знакомой дорогой отправились назад,

– Я пошла, – сказала Людка, – мне от мамки и папки попадет. Уже вечер.

– Приходи еще, – пригласил Базар. – Пойдем на спортплощадку в детсад, там будем в футбол играть. Придешь?

– Ладно, – пообещала Людка и вприпрыжку направилась к своим воротам.

Семейство собиралось ужинать. На полу лежала клеенка. На ней раскладывал тарелки Витька, Валька перебирала в руках ложки, а маленькая Светка, сидя возле импровизированного стола, жевала хлеб. Екатерина с половником в руке ждала мужа, который нес с улицы в дом кастрюлю с дымящимся супом. Людка вошла в комнату следом за отцом.

– Ты где пропадала так долго? – разливая суп по тарелкам, поинтересовалась у нее мать.

– Потом расскажу, – ответила девочка, выкладывая на клеенку из карманов платья спелые плоды.

Отец грозно нахмурил брови:

– Это что за секреты такие? Откуда урюк?

– С мальчишками в саду нарвали.

– Не успели поселиться, а ты уже по садам шастаешь, да ещё с мальчишками! – закипел родитель. –  Я тебе сейчас покажу сад, урюк и мальчишек.

Тут за дочь вступилась мать.

– Ну чего ты разорался, ничего девчонка еще плохого не сделала. – И обратилась к дочери: – Людка, в каком саду урюк-то рвали?

– В больничном, через дорогу. Его никто не сторожит, – тихо ответила Людка.

– Смотри мне, а то быстро по заднице получишь, – пригрозил отец, и все замолчали.

Отца Людка боялась. Когда он повышал на нее голос, ее сердечко замирало, и ей хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться. Она не могла видеть его сердито насупленных бровей, пугающих, вдруг становящихся чужими глаз.

Было еще хуже, когда у отца в руках оказывался ремень. Тело каменело в ожидании наказания, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди, даже если ожидала карательную меру не она, а кто-нибудь другой. Но чаще всего все заканчивалось криком и угрозами: за детей горой вставала мать. Вот и в этот раз слова заступницы притушили гнев отца, и он утихомирился.

После ужина все прибрали, постелили на пол толстые одеяла, что выдал хозяин, легли спать. В комнате было темно и душно. Устав за день, все уснули. Но Людке не спалось. Она вспомнила новых друзей, фрукты, что падали в шелковую траву, угрозу отца и молча заплакала. Слезы обиды ползли по ее щекам и мочили подушку.