— Так и есть, — сказал Годарт. — Как я докладывал, Персия и Индира попытались отвести войска. Скажем так, уйти в свои страны удалось максимум двадцати-тридцати процентам. Почти сорок процентов остались уже конкретно в армии драконов, ну и двадцать процентов, — он развёл руками, — вы видели, были превращены в мертвяков и посланы на нас.

— Да, я видела, — снова кивнула Елизавета и повернулась ко мне. — Александр, я хотела задать вопрос… Гхм… — кажется она была в смущении. — Насколько Илларион вообще эффективен?

Я не выдержал и рассмеялся.

— Вы хотите предложить сбросить его на голову Императору-Дракону, прямо в императорский дворец?

— Александр, ну почему ты ёрничаешь? — нахмурилась Императрица.

— А я не ёрничаю, — рассмеялся я. — Это действительно хороший вариант. И я о нём думал. Вот только… Ларик мало чем отличается от Дракона Погибели. А когда он начнёт работать в полную силу, не останется ничего живого.

Елизавета в этот момент отпивала чай, и при моих словах закашлялась.

— То есть, ты хочешь сказать, что он не работал ещё в полную силу?

— Без комментариев, — улыбнулся я. — Но это точно не вариант.

— Давайте повторим фокус с Персией, — подал голос Северный Король. — Тем более, что флот Бриттов и Конфедератов обещали свою помощь. Я общался с моим старым товарищем, генералом Мак Артуром, и его морские пехотинцы рвутся в бой. Если мы увеличим группировку многоуважаемого Генри Годарта, и попросим наших новых друзей в Индире пропустить через свою территорию войска многоуважаемого Марка Аврелия, а я со своим воздушным флотом зайду с юга, то у нас очень большой шанс на успех.

— Соглашусь, — кивнул я. — Вот только в случае Индиры и Персии у нас получилось из-за того, что Верховный Правитель и Король Персии, хоть и сильные, и могущественные, но всё-таки люди. Они способны мыслить логично. Они боятся смерти, и они боятся потерять свою власть. Они боятся, в конце концов, за жизни своих людей. В Империи драконов, в верхушке, не осталось людей в полном смысле понимания этого слова. Вы видели, что для них даже мёртвые солдаты остаются солдатами. Им всё равно, кем воевать. И почему-то мне кажется, что скоро к ним придёт подкрепление.

— Подкрепление? — в этот раз это был Ёсихото. — Но драконы окружены. Все их союзники от них отвернулись. Откуда им брать подкрепление?

— О-о-о… — покачал головой я. — Поверьте, им есть откуда. Вопрос в том, как быстро, и кого именно они сюда пошлют. Вы ведь все помните недавний приход упырей.

Даже те лёгкие улыбки, которые были на лицах, исчезли.

— Ты думаешь, они придут? А в каком количестве? — Марк Аврелий, который лично участвовал в их уничтожении, лучше всех понимал, что они из себя представляют.

— Поспешу успокоить, что даже если они будут, то слишком много их не будет, — я неопределённо покрутил рукой. — Там, как бы, их запас очень ограничен, слава Кодексу. Но у нашего врага есть много других неприятных сюрпризов в рукаве. Поэтому слушайте внимательно. Сейчас я вам расскажу, с чем, с большей вероятностью, нам придётся противостоять в ближайшее время.

Где-то в Многомерной Вселенной

— Как эта сука могла⁈ — стукнул кулаком по своему трону Неназываемый.

Сторонний наблюдатель очень удивился бы, что божественные сущности подвержены эмоциям также, как и простые люди. Казалось, прожив бесчисленное количество лет, они должны были бы потерять всякое чувство, но это далеко не так. Так могут сказать только те, кто не общался с богами лично. Дело в том, что сколько бы тебе ни было лет, но кое-какие вещи всегда могут вывести тебя из себя.

Да, эти вещи в течение жизни могут меняться. К чему-то ты можешь относиться спокойнее, к чему-то, наоборот, более раздражённо. Но от реакций внезапных, отрицательных и положительных, не застрахованы даже боги. Особенно, если эти боги стремятся к тотальному могуществу, и кто-то или что-то им в этом мешает.

— Этого следовало ожидать, — Морфей, который сидел напротив в кресле, излучал полное спокойствие. Ну, точнее, старался таким быть. Ведь ситуация ему тоже не нравилась.

— Она обещала не вмешиваться. Она сказала, что не претендует на этот мир, — продолжал неистовствовать Неназываемый. — Лживая сука!

Тут Морфей не выдержал и рассмеялся:

— Никогда такого не было, и вот опять. Все мы знаем Тёмную сучку: если что-то ей нужно, она пойдёт вперёд, не считаясь ни с чьим мнением. Ну и никого при этом не спрашивая.

— Вот именно, когда ей что-то нужно, — сказал Неназываемый. — Но, как мы видели, этот мир интересует её постольку-поскольку. Кажется, пока там не появился Охотник, с которым у неё были в прошлом странные и противоестественные для бога отношения, этот мир ей был совсем неинтересен.

— Но, может быть, это любовь? — философски заметил Морфей, сложив пальцы в замок и опустив на них подбородок, буквально сейчас изображая мудрого философа.

— Любовь? Да она ненавидит его!!! — всей душой возмутился Неназываемый.

— От любви до ненависти один шаг, как говорят люди, — продолжал философствовать Морфей.

— Да хватит уже! — в сердцах хлопнул кулаком по подлокотнику кресла Неназываемый. — Ненавижу захватывать людские миры. Так или иначе, приходится с ними общаться. Эта долбанная человечность, так или иначе, цепляется к тебе, как эфирные паразиты.

— Да, тоже такое заметил, — улыбнулся Морфей. — Но, на данный момент, брат мой, ты не совсем прав. Причина у неё есть. И причина действительно важная. И да, с Охотником она тоже связана.

— Ты о чём? — нахмурился Неназываемый.

— Одна человеческая самка в этом мире, которая чуть было не стала аватаром Тёмной богини, вынашивает ребёнка. И угадай, кто будет отцом этого ребёнка?

— Да ну, не может быть! — расширились залитые Скверной глаза Неназываемого. — Неужели Охотник?

— Именно, — кивнул Морфей. — Мне кажется, она чувствует от нас угрозу, — тут он не выдержал и улыбнулся. — Обоснованно чувствует, между прочим. Она не хочет, чтобы наше полноценное вторжение случилось до того, как этот ребёнок родится. Вот она и… Как бы это правильно выразиться, несколько прикрыла наши потайные «дверцы».

— Брехливая сука! — стукнул кулаком Неназываемый. — Теперь всё понятно. Вот только… — он на секунду задумался. — Возможно, нам не стоит дожидаться рождения этого ребёнка. А забрать его раньше, вместе с матерью. Мне кажется, что таким образом мы убьём сразу двух зайцев. Тьфу, ты! Опять эти человеческие поговорки…

— Ну, так-то ты прав, брат мой, — сказал Морфей. — Мы и Охотника на поводок возьмём, и Богиня будет плясать под нашу дудку. Вот только одно «но»: как мы это всё провернём?

— Есть у меня один соратник, которому это по силам, — зловеще улыбнулся Неназываемый.

Обращение Атворов

Традиционно, спасибо за внимание.