Постояв ещё с минуту, друг возле друга, они переглянулись. Линда постоянно чувствовала себя недоразвитым существом рядом с собирателем. Это чувство никак не давало ей покоя, хотя что-либо изменить она не могла. Пытаться выглядеть умнее, лучше и сильнее, чем есть на самом деле – не получалось, потому что собиратель читал её насквозь.

В голове постепенно прояснилось, появилась лёгкость. Собиратель уже взял курс в толпу, а пустой стакан бросил прямо на землю. Линду это почему-то очень смутило. Будучи девушкой воспитанной, свой она не бросила, став по привычке искать урну, но нигде не увидела ни одной. Так и пошла, со стаканом в руке. Правда, через какое-то время он стал таять в её руках, как мороженое на солнце – прямо распадался кусками на мелкие фракции. Бросив остатки на землю, она смотрела, как те исчезают. Быстрая техническая утилизация. Удобно придумано! Обернувшись назад через несколько шагов, оказалось, что от стакана оставался лишь кусочек донышка.

Сил заметно прибавилось, ноги послушно двигались. Она шла рядом, вплотную, уже не дрожа всем телом, как замёрзший щенок. Хотя паника никуда не исчезла, а лишь затаилась где-то за кулисами сознания, ожидая любой возможности выступить с концертом.

Вокруг бойко шла торговля и обмен всем, чем только можно. Люди играли, танцевали, зевали и хлопали, добавляя каждый свою порцию шума к и так чересчур шумному городу. Дети носились с диковинными игрушками, искусно лавируя между грузными взрослыми. Рекламные роботы шумели и мерцали предложениями. В проулках тянулись многочисленные ярмарки и базары.

По правую руку высилось странное, но с виду знакомое возвышение, перед которым кучковалось изрядное количество улюлюкающих людей, наблюдая за происходящим действом. Линде это возвышение напомнило переходник, через который они прошли на Фею, но только куда больших размеров. Хотя его стальные двери явно были лишь красивой бутафорией, просто муляж. Сам же переходник располагался, как потом ей придётся узнать, под землёй.

Сверху на громадном табло висела закорючка, похожая на цифру 1. Скорее всего, это именно она и была. Врата номер один. А у них, получается, врата номер пятьдесят девять… Ого-го! Идти ещё и идти.

Проходя мимо, Линда обратила внимание, что перед вратами выстроен широкий деревянный помост, на котором одни люди стояли с табличками, прикреплёнными к ногам или платьям, а другие, толпящиеся ниже и перед помостом, всё кричали и переругивались между собой, вскидывая руки в жестах: то кулак, то раскрытая ладонь, то и вовсе круговое движение указательным пальцем. Она сразу догадалась, что это такое: нет, не рок-концерт – торги. Значит, теперь всё понятно. Это её участь. Внутри всё перевернулось и встало на свои места. Это он самый, прямой торг. Но общая усталость организма даже не дала ей как следует расстроиться и расплакаться по этому поводу.

«Нечего опять реветь, переселение – это не плохо, бывает гораздо хуже».

«Как хуже?»

«Опыты, колонизация, например».

От слова «опыты» у неё дёрнулось в области сердца. Не хотела она ничего знать ни про опыты, ни про колонизацию.

Пройдя немыслимое возвышение номер один, они продолжили маневрировать между людьми и через полчаса добрались до возвышения номер два. Там дело обстояло точно также, только на помосте были другие люди, и покупатели ниже тоже отличались.

Похоже, что весь город визуально разделялся на две составляющие его части: длинную череду врат и обслуживающие их здания, и сам собственно город – дома, магазины, рынки, учреждения и заведения, увеселительные и не очень.

К седьмым вратам он снова сменил курс, подведя её к очередному квадратному дому. Отстояв очередь, он сунул чёрную карточку в прорезь, и всё повторилось. На этот раз коктейль был немного другим, и стакан только один. Встав за зданием, она отпила половину и ощутила, что это, похоже, какой-то стимулирующий напиток.

– Да, это энергетик. Мы слишком медленно идём, надо что-то с этим срочно делать.

– Я устала, у меня отваливаются ноги, я не могу столько ходить…, – она не понимала, как это медленно они идут, если она едва успевала дышать: такой темп он держал. – Здесь нельзя поехать на каком-нибудь автобусе или ещё на чём-нибудь? Сверху же летают вон всякие машины?

– Сверху только роботы Центрового могут находиться. Общественный транспорт запрещён. Только ездовые и вьючные животные или самокаты. Кучность населения слишком высокая. Под землёй можно перемещаться на транспорте, но туда тебе пока нельзя.

– Мы не можем взять лошадь или самокат?

Он не ответил. Да и вопрос был глупый. У неё что, деньги есть? Или он обязан обеспечивать ей комфорт?

Допив, она бросила стакан на землю и наблюдала с интересом, как тот пропадает.

Линда сверлила собирателя взглядом, боясь задать очередной навязчивый вопрос, потому что хоть и, как известно, «за спрос не бьют в нос», но вопросов было много, и вдруг эта поговорка здесь не работает?

– Не могу понять всё же, – с опаской начала она, боясь получить в нос, – всегда думала, что инопланетяне – это всякие разные странные существа, бесформенные там, с щупальцами может, или летающие, и на планетах у них всякие диковинные строения, не похожие на наши. А в итоге здесь просто целая куча людей. Как же так?

– Где-то, в каких-то мирах, может, и такие есть, бесформенные. Здесь, в этой части Вселенной цивилизация человеческая. Тебе сложно понять цикличность и… – он запнулся, – «не прямолинейность» событий во Вселенной, у вас даже терминологии соответствующей не нахожу в словаре, хм… словарь тоже трёхмерный. В общем, если по-простому, то, что ты видишь – это не первый виток эволюции и истории Вселенной, это цикл. А люди обладают большой приспособляемостью к изменяющимся условиям внешней среды, потому их популяции доминируют с момента появления. Разность биологических видов, которые ты наблюдаешь здесь, обусловлена мутациями генома под влиянием среды обитания, то есть различных планет и их солнц. Как-то так. Доступно объяснил?

– Д-да…

– Может ты теперь помолчишь?

Минут через десять она ощутила бешеный выброс адреналина и прилив сил. Теперь они значительно ускорились, так, как было нужно ему, до очень быстрого шага.

Пролетали врата за вратами. Каждые два-три часа пути они немного отдыхали, точнее Линда. Она даже пыталась урывками рассматривать город и горожан, но всё её тело сосредоточено было только на движении и его темпе. А собиратель, кажется, вообще не собирался уставать, очевидно, ему данная сумасшедшая гонка была сродни простой прогулки. Поэтому он и не хотел брать ни лошадь, ни ламу, ни самокат. Похоже, что он миллион лет ходит ногами и может пройти ещё столько же, наслаждаясь видами города.

– Сколько всего врат? – спросила она, запыхавшись, на очередном привале.

– Семьсот двадцать три. Но в новые редко переселяют. Там миры ещё не до конца колонизированы.

– Ого, так много!

– Так мало. В триллионе галактик триллиарды планетных систем. Женщина, ты можешь помолчать? Твой последний вопрос был ещё на тракте, насколько я помню.

– Извини…те….

Она никак не решалась перейти на «ты».

В районе сороковых врат они сделали полноценный привал. Волшебное «зелье энергии» полностью улетучилось, потому собиратель нашёл никем пока не занятый свободный уголок между нависающими друг над дружкой крышами домов, используя для этого электронное устройство, которое снял со своего многофункционального широкого пояса. Может быть, даже местный навигатор. Она никогда не видела таких устройств.

Брошенный матрац надулся и упёрся в стены двух домов, образовав подобие весёлой улыбки. Линда завалилась сверху и вырубилась ещё до того, как мужчина успел снять с её рук браслеты.

– Вик! Это ты?

– Я. Мы тут тебя ищем, а ты где валяешься? В какой-то дыре. Вылезай оттуда.

– Да я не могу, я застряла.

– Это всё потому, что кто-то сильно много ест! – рассмеялся Вик.