Так вот, примерно четыре месяца назад мы с Калипсо в очередной раз засиделись вдвоем, разбирая ошибки после тренировки в симуляции. И это просто… случилось. Прямо тут, в зале для брифингов. И это был мой самый первый раз вообще. Если, конечно, не брать в расчет мои безвинные игры с правой ладонью. Это ведь не считается? Или как там в приличных обществах принято? Я не совсем понимал.

А потом у нас это просто продолжилось. Мы проводили вместе время не часто, раз-два в неделю, иногда реже. Но я каждый раз узнавал что-то новое.

А вот любил ли я ее? Вопрос очень сложный. Я ее уважал, она меня дико заводила. Я обожал проводить с ней время. По крайней мере, в те моменты, когда она пребывала в добром расположении духа, что случалось далеко не каждый день. В остальном я совершенно не уверен.

В любом случае, мы оба осознавали, что наши отношения обречены изначально и совместное будущее фактически невозможно. Так что мы не строили никаких планов, не разговаривали о чувствах. Да вообще всячески делали вид, что происходящее – просто развлечение. Очень приятное, но временное. И нас обоих это вполне устраивало.

* * *

Едва Калипсо развернула над большим округлым столом объемную голограмму с записью нашего финального экзамена, в зал вошли Ангел, Лилит и Бестия.

Очень пунктуально. Опаздывать даже на минуту здесь не принято.

Я уже сидел за столом. Девушки молча расселись вокруг. Каждый из нас занял привычное место, и мы приготовились к длинной лекции майора-инструктора. Сейчас она начнет перематывать, ставить паузу, увеличивать картинку и указывать на все наши ошибки, недочеты в тактике, просчеты моих решений. Она непременно будет придирчиво оценивать каждое движение, каждый выстрел, каждый шаг. Обязательно прослушает и прокомментирует наши переговоры.

Хвала великой пустоте, Калипсо уже давно не обращала внимание на бранную речь Бестии, вычленяя из сообщений лишь самое важное. Но, помнится, в первое время с этим возникали проблемы. Однако рыжая демоница совершенно неисправима. Это в итоге пришлось признать и принять даже нашему инструктору.

К слову, сама Бестия выглядела куда свежее. Цвет ее лица полностью восстановился, россыпь веснушек вернулась на свое законное место. Видимо, все-таки посетила медчасть и провела какое-то время в капсуле автодока. Роботизированный доктор с десятками сверхточных металлических щупалец под руководством искусственного интеллекта быстро привел ее в чувство. В наше неспокойное время медицина творила настоящие чудеса. Автодок буквально способен собрать человека по частям или напечатать на встроенном биопринтере потерянную конечность по образцу ДНК. И все это в кратчайшие сроки. Обычно на операцию не уходило больше двух часов.

Разве что воскрешать из мертвых пока не получалось. Но, поди, и до этого дойдем.

И вот только Калипсо открыла рот, намереваясь начать свой долгий монолог под наши старательные понимающие кивания, как ее крайне грубо прервал пронзительный рев сирены. Зал в то же мгновение заморгал ярко-красным светом.

– Учебная тревога? – праздно спросил я.

Однако, внимательнее разглядев озадаченное лицо Калипсо, я все же начал понемногу нервничать.

– Не по расписанию, – протянула майор-инструктор и тут же замолчала, очевидно, пытаясь связаться с руководством.

В воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь периодическим повизгиванием сирены. Лица девушек выглядели напряженными, никто не шевелился. Медленно проползла минута, затем вторая, пока Калипсо с совершенно растерянным, побледневшим лицом не посмотрела на нас.

– Они не отвечают, – ошарашенно проговорила майор-инструктор. – Нас заглушили. Связь потеряна. Сеть недоступна, даже локальная не реагирует на запрос. Этого не может быть. Этого просто не может быть!

Растерявшись, мы как по команде вскочили со своих мест.

– Калипсо! – забыв обо всякой формальности, чувствуя как паника потихоньку начинает распространяться по моему телу, я подошел к вконец обескураженной женщине. – Что происходит? Можешь объяснить? Нас атакуют? Во время войны такое же могло случиться, рано или поздно, ведь так? Какой протокол? При учебной тревоге все кадеты должны срочно возвращаться в свои камеры и ждать указаний. Нам идти? Или что? Скажи хоть что-нибудь!

– Вы не понимаете, – наконец пришла в себя майор-инструктор. – Не существует настоящего действующего протокола на случай атаки станции. По крайней мере, для кадетов. Никакой атаки не должно быть в принципе!

– Какой станции? Мы на космической станции? В открытом космосе?! – я схватил Калипсо за плечи и слегка потряс.

– Сейчас это не важно, – Калипсо все же удалось взять себя в руки. – Срочно к арсеналу! Надевайте скафандры, вооружайтесь по полной. Живо!

Стены затряслись, пол начал уходить из-под ног. Раздался приглушенный отдаленный взрыв, затем второй, третий… Свет полностью погас.

ГЛАВА 4

Быстрым шагом, при полном вооружении, мы всей группой шли за Калипсо, уверенно возглавлявшей наш небольшой отряд. Освещение перешло на резервные генераторы и восстановилось в течение десяти секунд. Сирена продолжала истошно вопить. Красный свет пульсировал, нагнетая и без того напряженную обстановку.

– Всем кадетам вернуться в жилые помещения! Всем инструкторам явиться в сектор 3693, – вещал роботизированный голос. – Это учебная тревога. Сохраняйте спокойствие.

– Что за хуета тут творится?! – нарушила молчание Бестия. – Инструктор?

– Не отставайте, – отрезала Калипсо.

Большинство кадетов последовали указаниям и спешно возвращались в свои камеры. У меня возникло острое желание их остановить. Но панические, необдуманные действия в критической ситуации зачастую приводят к фатальным ошибкам. К тому же меня терзали смутные сомнения. А что если это лишь сбой программы или действительно учебная тревога?

Но откуда тогда взрывы? И почему Калипсо ведет себя так странно?

Мне хотелось получить ответы на все тревожные вопросы не меньше Бестии. Причем немедленно. Однако одно из главных качеств хорошего командира – умение на ходу оценить ситуацию и грамотно расставить приоритеты. Поэтому я держал рот на замке, внимательно следя за окружающей обстановкой и действиями майора-инструктора. Хотели мы того или нет, пока нам пришлось довериться ей.

За очередным поворотом мы натолкнулись на старшего инструктора с позывным Гефест. Устрашающего вида суровый мускулистый мужчина не менее двух метров роста возвышался над нами, словно роковая скала.

– Полковник Гефест, сэр! – в тоне голоса Калипсо я уловил облегчение. – Надеюсь, у вас есть объяснение происходящему?

– Почему твои кадеты не в камерах, майор? – грозно вопросил полковник.

– Эти дети напуганы, – начала Калипсо, но Гефест оборвал ее жестом.

Оба инструктора замерли в молчании, многозначительно переглядываясь друг с другом.

«Ангел, – отправил я сообщение на ПКНК златовласой хакерше, – Можешь перехватить их переписку?»

«Ты же в курсе, кряки и скрипты отключены за рамками практических занятий в аудитории. Мне нечем пробить лед».

«Помню ты как-то хвасталась, что нашла бэкдор в алгоритме внутренних констант».

«Я им не пользовалась. Это очень рискованно. Меня обнаружат с вероятностью 94,7 процента и сурово взыщут».

«От этого вскоре может зависеть наша жизнь. Приоритет оранжевый».

«Нужно время. Ориентировочно двадцать минут».

«Работай на ходу».

«Принято».

«Лилит, – я продолжил лихорадочно отправлять сообщения, подозревая, что ситуация может накалиться в любой момент. Я уже твердо решил, что в свои камеры мы не вернемся. – Прикрытие на три часа, Бестия на девять».

«Принято», – последовал ответ Лилит.

«Ты че удумал, паршивец? – вопросила Бестия. – Нам за такие фокусы жопы так разъебут, месяц срать не наладимся!»

«Это приказ!»

Самое время отделить зерна от плевел.