Его дыхание обожгло мою кожу, когда он прошептал мое имя. Он произнес слова, которые прозвучали эхом моих самых темных фантазий, моих самых сокровенных желаний. Не один раз, а много раз.

Боги, как я хотела этого. Хотела его.

Звук шагов по лесной подстилке расколол тишину, и мы оба отпрянули друг от друга, а Бьорн бросил взгляд наверх. Мы долго молчали, потом он пробормотал:

― Это был всего лишь олень.

Но момент был разрушен, и разум вернулся. Я вытерла слезы с лица, затем встретила его взгляд, и мой голос наконец-то обрел твердость.

― Если мы сделаем это один раз, то откроем дверь в ад. И это будет повторяться снова и снова, пока нас не поймают. Потому что это случится. Бодил уже что-то подозревает.

Челюсть Бьорна сжалась, но он не стал спорить.

― Когда Снорри узнает, он причинит вред моей семье, возможно, убьет кого-то из них. Он казнит или изгонит тебя. ― Я подняла подбородок. ― Но я слишком незаменима, чтобы убивать, а значит, мне придется жить с чувством вины, что те, кто мне дороже всего, мертвы, потому что я не смогла обуздать свою похоть.

Если бы это была только похоть.

Похоть я могла контролировать, могла насытить другими способами, но чувства, растущие в моем сердце? Они искали лишь одного мужчину и выходили из-под контроля.

― Фрейя… ― Он вцепился в мои руки, губы приоткрылись, как будто он собирался возразить, но оказалось, что у него нет аргументов.

― Не подходи ко мне, Бьорн, ― прошептала я. ― Не смотри на меня. Не говори со мной. Не прикасайся ко мне, потому что теперь ты принадлежишь к числу людей, чья жизнь зависит от моего хорошего поведения. И если я поддамся искушению, это будет гибелью для всех нас.

Затем, поскольку я знала, что если останусь еще немного, то сломаюсь, я повернулась и пошла вниз по течению к фьорду.

***

― Среди нас шпион.

Мой голос был тише, чем я предполагала, но мне казалось, что, если я позволю себе хоть одну эмоцию, они все вырвутся из меня.

Бодил скрестила руки на груди, явно злясь, что я ушла, но я проигнорировала ее и добавила:

― Призрак снова явился мне и привел в лес, чтобы показать, где было оставлено послание с помощью рунического колдовства. ― Я рассказала обо всем, что произошло, опустив лишь появление Бьорна.

Когда я вернулась, Снорри, казалось, готов был задушить меня, но теперь его гнев исчез.

― Он говорил с тобой?

― Он лишь велел мне смотреть, ― ответила я, и эхо напряженного голоса призрака заполнило мою голову.

― Где Стейнунн? ― потребовал Снорри, и, когда скальд приблизилась, он схватил ее за рукав и потащил вперед. ― Это может стать еще одним испытанием. Ты должна услышать, что скажет Фрейя.

Скальд высвободилась из его хватки, затем плотнее запахнулась в свой плащ и спросила:

― Что ты видела?

Я должна быть осторожна, ведь все, что я скажу Стейнунн, может быть раскрыто в одной из ее песен, а я не забыла, что Бьорн считает ее шпионом в интересах Снорри.

― Призрак. Я видела его вблизи. Он был обожжен почти до костей, и, похоже, разговор причинял ему боль. Только глаза были целы. Они были человеческие, зеленые. Цвета листьев.

Снорри задрожал, а Стейнунн в тревоге отступила назад, когда он опустился на корточки, опустив голову на руки.

― Это она.

― Кто? ― спросила я, хотя Илва ответила:

― Ты не можешь этого знать.

― Слишком много совпадений, чтобы их можно было отрицать. ― Снорри поднял глаза на Илву, проигнорировав мой вопрос. ― Она предсказала приход Фрейи, и призрак появился только тогда, когда имя Фрейи родилось в огне. Она показывается только Фрейе. ― Его горло судорожно сжалось, когда он сглотнул. ― Она сгорела заживо, Илва. Ее можно было узнать только по украшениям на костях.

Осознание этого факта ударило меня по лицу, когда сапоги зашлепали по грязи, а Бьорн подошел к группе, скрестив руки и опустив глаза.

― Я вижу, Фрейя решила вернуться.

Никто не заговорил. Казалось, никто даже не дышал.

Снорри медленно выпрямился.

― Призрак явился к Фрейе и привел ее к доказательству того, что среди нас есть шпион. Я… я полагаю, что призрак ― это твоя мать.

Бьорн даже не моргнул, лишь пожал плечом и сказал:

― Похоже, она верна тебе даже в могиле, отец.

― Да. ― Снорри отвел взгляд. ― Или она связана с судьбой Фрейи.

Хотя его лицо было бесстрастным, в зеленых глазах Бьорна застыло напряжение, и моя грудь сжалась от сочувствия. Если призрак действительно был его матерью, значит, все эти долгие годы она оставалась между мирами, испытывая предсмертные муки. Если и существовал способ помочь ей, я его не знала, а значит, она могла томиться до скончания дней. Возможно, даже дольше.

― Послание было оставлено с помощью колдовства, ― проговорила я, чтобы отвлечь внимание от Бьорна, пока он смирялся с этим откровением. ― Шпион ― человек, владеющий рунической магией. Женщина.

Глаза Снорри и Стейнунн скользнули к Илве, и мне стоило больших усилий не закричать от восторга, когда на ее лице отразился дискомфорт, но заговорила Бодил.

― Покажи нам, какие руны ты видела, Фрейя.

Пожав плечами, я нагнулась, чтобы подобрать палку, а затем набросала на грязи увиденные руны. Когда я закончила ту, что была в центре, по моему лбу пробежал холодок, и я отшатнулась, выронив палку.

Илва оттолкнула меня локтем и опустилась на колени, прижав руку к глазу, который я нарисовала в грязи.

Внезапная паника охватила меня. Неужели я невольно вложила в руну воспоминание? Если да, то какое? Что, если это воспоминание о Бьорне? Что, если сейчас Илва смотрит моими глазами, как он целует меня?

― Все так, как сказала Фрейя. ― Илва выпрямилась. ― Я видела руны так же, как и она. Простая магия, которой легко обучить любого.

Я открыла рот, чтобы назвать ее лгуньей, но руны в круге резко задымились, грязь обуглилась и превратилась в черный круг у наших ног, доказывая ее правоту. Если я смогла повторить это, то и все остальные смогут.

― Соберите всех, кто был свидетелем речи Снорри, ― прорычала Илва. ― Бодил допросит всех и с помощью своей магии узнает, кто нас предал.

― Я согласна, ― сказала я. ― Пусть никто не останется в стороне.

Губы Илвы сжались, когда ее глаза встретились с моими, и, хотя это было глупо, я позволила ей увидеть, что знаю. И что я не собираюсь спускать ей это с рук.

Поэтому я была потрясена, когда увидела, как правительница Халсара повернулась к Бодил и заявила:

― Память была не моей. Я не вырезала руны. Я не предавала своего мужа.

Бодил долго смотрела на нее, потом кивнула.

― Илва говорит правду.

― Соберитесь все, ― позвала Илва. ― Пусть ни один не останется в стороне, пока мы не узнаем, кто нас предал.

― Хватит! ― прорычал Снорри. ― Сага открылась Фрейе не для того, чтобы помочь нам вычислить предателя. Она открылась, чтобы указать Фрейе иной путь.

Я моргнула, потому что это было последнее, что я поняла из разговора с призраком.

― Наш план нападения на Гриндилл известен нашим врагам. ― Его рука переместилась к оружию. ― А это значит, что Гнут будет готов к нашему появлению. Разведчики будут следить за морем и проходами через горы. Именно об этом Сага сказала Фрейе. Не о том, что нас предали, а о том, что Фрейя должна изменить ход судьбы.

― Как? ― спросила я, потому что альтернативой было напомнить, что за день до этого он был уверен, что Гнут будет прятаться за своими стенами, опасаясь гнева Снорри. Казалось, все это разговоры снова для того, чтобы заручиться поддержкой. ― Она ничего не сказала о том, что я должна делать.

― Потому что она не управляет тобой. ― Глаза Снорри вперились в меня с фанатизмом. ― Это делаю я. И я говорю, что мы пойдем не вокруг гор, а через них. Я говорю, что мы атакуем сейчас.