– Тебе верю, – произносит тихо.

Прикрываю глаза, которые тут же наполняются слезами. Верит. Несмотря ни на что. Спустя года. Снова. Верит!

– Ты же не реветь собралась? - грубовато выговаривает.

Распахиваю веки.

– Естественно, нет. Хотела поспать, но... передумала.

Приближаюсь к нему и одним рывком распускаю ремень на брюках…

Глава 21. Вера

Расстегиваю металлическую пуговицу и как-то неуклюже справляюсь с ширинкой. Проталкиваю ладонь внутрь и поглаживаю напряженный ствол через трусы.

Моё тело горит, платье прилипает к коже. Жар провоцирует и расслабляет.

Адриан молча наблюдает за моими манипуляциями и тяжело дышит при этом. С каждой секундой всё труднее и громче. Воздух в салоне автомобиля становится тягучим и заряженным.

Надо как-то успокоиться.

– Мне нравится, когда ты такая, – говорит он мрачно, без улыбки. – Сексуальная, открытая. Когда не думаешь и не пытаешься казаться независимой.

Его голос тонким, уютным одеялом ложится в душу, потому что мне тоже, черт возьми, нравится. Страшно признаться, но, пожалуй, я столкнулась с дилеммой, с которой встречается каждая женщина, встретившая своего мужчину.

Все амбиции, планы и дедлайны летят в пропасть.

Потому что рядом с ним хочется одного – мурлыкать, как мартовская кошка, и тереться головой о твердое плечо, что я, в общем-то, и делаю.

Адриан не берёт инициативу на себя и больше ничего не говорит. Просто молча наблюдает, как я ласково поглаживаю его член и, конечно, замечает, насколько мне самой это нравится. Вся превращаюсь в один огромный хрустальный сосуд, который вот-вот лопнет от любви к этому сильному человеку.

Взрослому, совершенно чужому на сегодняшний день иностранцу. Как он жил два года? Чем был занят? С кем засыпал каждую ночь?..

Не верю, что был одинок. В Греции, как и у нас, за такими мужиками очередь выстраивается.

Качаю головой, чтобы вытряхнуть из головы эти мысли.

Адриан отодвигается вместе с сидением, чуть съезжает и расставляет шире ноги. Это вынуждает меня выйти из влюбленного анабиоза и перейти к активным действиям.

Внутри всё горит от предвкушения. Предвкушения его наслаждения. Мне так хочется сделать ему хорошо, что у самой между ног гореть начинает. Как в печке.

Припекает. Тянет и увлажняется…

Сдвигаю резинку черных боксеров, сжимаю крупный член у основания. Он раскачивается и пружинит. Собираю тонкую кожу по эрекции. Прежде чем протолкнуть головку в рот, обильно смачиваю губы слюной и поднимаю затуманенный взгляд на лицо Адриана.

Время снова замирает.

Внимательно изучаю сведенные к переносице брови, чуть покрасневшие скулы, прохожусь взглядом по приоткрытым губам, дрожащему кадыку. Впитываю в себя желание Макриса, потому что в мире есть только одна вещь, против которой у меня нет ни рациональных доводов, ни маломальских контраргументов – это его прекрасная эрекция.

Со всем остальным я как-то борюсь. Справляюсь.

А здесь – полный ноль. Сразу сдаюсь в плен ему на милость и делаю всё, что пожелает.

– Давай, девочка, – хрипит Адриан, подаваясь бедрами в узкую ладонь.

– Я волнуюсь, – признаюсь честно, шепотом. – Два года этого не делала.

Опуская взгляд, замечаю, что он довольно улыбается. Снова толкается бедрами, и я провожу вверх-вниз по стволу, пытаясь хоть как-то наладить собственное дыхание.

– Я постараюсь отключить критическое мышление, Вера. На время, – усмехается.

– Уж постарайся, – закатываю глаза раздраженно.

– Я шучу, милая. Мне уже всё нравится, – проговаривает он и кивает вниз.

Мол, не веришь, посмотри сама, какой я твёрдый.

Слабо моргаю и веду членом по своим губам. Боже. Он пахнет чистой кожей и самим Адрианом. Мне нравится его вкус и упругость. Её хочется исследовать как можно медленнее, несмотря на острый зуд, который я испытываю в промежности.

– Вера, бльадь, – выдыхает Адриан, размещая ладонь у меня на затылке и мягко подталкивает, завладевает моим ртом.

Дышу носом, в каждую клеточку тела ручейком возбуждение растекается. Я уже и забыла, насколько это приятно. Помогая себя ладонью, принимаюсь активно работать языком. Салон наполняется чавкающими звуками и мужским хрипом, смешанным с тихими рыками.

Поверить не могу. Вместо записи собственной передачи, о которой я так мечтала. Вместо карьеры, подающей надежды, и уважения коллег, я отсасываю греку в его автомобиле и при этом чувствую себя самой счастливой на всём белом свете. Это как вообще понимать, Стоянова?..

Адриан поощряюще гладит меня по спине, мнёт ягодицы, пытается задрать платье.

– Иди ко мне, – приказывает, хватая за локоть.

Поднимаю увлажненные глаза, мотаю головой и не сбавляю темп, давая понять, куда именно грек должен сегодня кончить.

Он рывками вбирает в себя воздух и подняв голову в потолок, цедит:

– С ума меня сводишь, женщина.

Снова опускает взгляд на меня, аккуратно фиксирует мою голову ладонями и начинает вбиваться сам. Практически одновременно с этим кончает. Стыдно признаться, но я, кажется, тоже. Слизываю остатки спермы с губ и отклоняюсь на спинку кресла.

– Теперь хочу спать, – слабо улыбаясь произношу.

Вино и полдня в спа-центре дают о себе знать. Тело становится мягким, как облачко.

– Сейчас пойдем, – кивает Адриан. Застегивает ширинку и выбирается из машины.

– Эй, – весело взвизгиваю, когда он открывает дверь, подхватывает меня за плечи и под коленками, и несёт в сторону внутреннего входа из гаража в дом. – Я сама дойду.

– Отдыхай.

Довольно быстро добираемся до спальни. Под внимательным взглядом скидываю с себя одежду и укладываюсь под одеяло.

– Посиди со мной, – шепчу, прикрывая глаза. - Пожалуйста.

– Конечно, – чувствую, как он размещается рядом.

Довольно улыбаюсь, ощущая легкое касание пальцев на горящей щеке. На душе становится спокойно.

– Я так по тебе скучала, – шепчу проникновенно спустя минуту и сама же пугаюсь.

– Тебя не было несколько часов, – отвечает Адриан тихо, и заботливо поправляет одеяло на моём плече. Гладит разбросанные на подушке волосы.

Ну почему он такой дурак, а?..

С этой мыслью быстро засыпаю. А когда открываю глаза, резко вскакиваю в поисках одежды, потому что с первого этажа доносятся страшные звуки...

Глава 22. Вера

Что-то случилось.

Это единственное, о чем я думаю, пока бегу в соседнюю комнату, отведенную когда-то для меня, и отыскиваю в ворохе одежды первый попавшийся халат.

Кожа покрывается мурашками. Сердце стучит как ненормальное. За грохотом стекла внизу слышатся голоса. Несколько мужских и, по-моему, различимый женский.

Что за...?

Кто эти гости?.. И почему они так себя ведут?.. Судя по тому, что за окном ещё темно, на часах раннее утро.

Закончив с тонким пояском на талии, взбиваю вьющиеся волосы и выбегаю в холл перед лестницей, сталкиваясь там с Адрианом. Он, кажется, зол. По крайней мере, выражение лица смотрится сурово.

– Я слышала какие-то звуки, – говорю, заглядывая за его плечо.

Внизу возле входной двери с ноги на ногу переминается Георгий, тот самый помощник, который сопровождал грека на приёме в отеле.

– Доброе утро, Вера, – произносит мужчина нервно. – Простите, что разбудил.

– Доброе утро, – отвечаю, сжимая ворот у халата. – Ничего страшного. Что здесь произошло?

Осматриваю прихожую, замечая на полу осколки от стеклянной вазы, которая ещё вчера вечером стояла на небольшом деревянном комоде.

– Всё в порядке, не переживай, – говорит Адриан, проходя мимо меня и направляясь в свою комнату. – Мне надо уехать, Вера.

– Сейчас? – удивленно спрашиваю.

Понуро бреду за ним и прислонившись плечом к дверному косяку, молча наблюдаю, как Макрис небрежно скидывает пижамные штаны, оставаясь в трусах, и быстро натягивает джинсы, а затем тянется к шкафу за футболкой.