– По работе, – качает он головой. – Я так надеялся, что ты получишь свою передачу и перестанешь таскаться по округе с микрофоном и балбесом Шуриком наперевес.

– Не надо так говорить про моего оператора, – прошу тихо.

– Прости, – тяжело вздохнув, Олег поднимается со стула, приближается и касается моих запястий. – Я просто злюсь. Злость – примитивное чувство, Вер. Как отходы... Если хранить в себе – проблем будет не обобраться, в том числе по моей части. Это я тебе как психиатр и «Медик года» говорю.

– Незачем тебе злиться, – произношу, глядя ему в глаза. – Это партзадание очередное. Но секретное пока. Поэтому не рассказывай никому, умоляю… Ладно?

– Сберегу твой секрет, Вер, – расслабляется Олег и коротко мажет по щеке холодными губами. – А ты пообещай, что этот упоротый Зевс и пальцем тебя не тронет!..

– Обещаю, Олеж.

Киваю отстранённо, но уже сейчас понимаю, что я отчаянно желаю обратного…

Тем более, что губы ещё горят от поцелуя, которым Адриан наградил меня перед уходом из кафе.

– Я останусь у тебя сегодня? – спрашивает Олег на ушко.

Черт.

Я так надеюсь, что он – это моё. Уважаемый врач, самодостаточный мужчина. Мы вместе превосходно смотримся, и он в отличии от некоторых почти не ограничивает моей свободы.

Поэтому я просто не могу его потерять.

Всё сложнее.

Потому что я не собираюсь терять Олега из-за очередной прихоти одного вредного грека.

– Мне нужно ехать, – смягчаю свой ответ несдержанным поцелуем. Его губы не кипяток… Скорее теплая, нагретая солнцем речная водица… Мягкие и осторожные.

– Куда? – бубнит он, на секунду разрывая контакт. – К нему?..

Обхватывает талию и ведет руками ниже, настойчиво сминает ягодицы.

Мягко отстраняюсь.

– Считай, что я в командировке, – твердо произношу.

– Мы совсем не будем видеться? Целый месяц?

– Будем, конечно, – успокаиваю. Забравшись ладонями под пиджак, поглаживаю плечи. – Я позвоню тебе.

Проводив Олега, оперативно собираю чемодан на первое время.

Надеюсь, мы с Макрисом не сильно часто будем видеться. Я работаю, он тоже бездельничать не любит. Месяц пролетит незаметно.

Вместе с раздражением, в душе́ проскальзывает любопытство, как именно будет выглядеть дом, в котором мне предстоит жить.

С самого детства я представляла себя взрослой…

Мне двадцать пять, у меня муж, которого я безумно люблю, двое детей и обязательно собака – большой, белый лабрадор. Я была настолько наивной, что представляла совместные вечера со своей будущей идеальной семьёй. Наши праздники, к примеру.

В восемнадцать я впервые задумалась, что, скорее всего, мой характер не создан для столь прекрасного будущего. Не хватает покладистости и… самопожертвования, что ли. В первую очередь, своей намечающейся карьерой.

В двадцать лет ещё торговалась по этому поводу с внутренним «Я».

В двадцать три – всё для себя решила.

Двадцать пять справила в полном одиночестве. Хотя нет… Вместе с разбитыми детскими мечтами, бутылкой холодного игристого вина и своим единственным верным другом, который всегда со мной – микрофоном.

Вообще-то, я не очень люблю и не совсем понимаю этот праздник. Почему я должна отмечать событие, к которому фактически не имела отношения? И уж тем более, что классного в том, что ещё один год и без того короткой земной жизни, остался за плечами. Иногда приходится закатывать шумные вечеринки — коллеги просят. А их я люблю и уважаю. Жизни себе не представляю без телецентра.

В дверь настойчиво стучат, когда я прохожусь по квартире, чтобы отключить все электроприборы.

– Ты одна? – спрашивает Адриан, заглядывая за моё плечо.

Недовольно проезжаюсь глазами по синим джинсам, белой футболке и черной кожаной куртке.

– А это тебя остановит? – недовольно отвечаю, перекидывая волосы на плечо, чтобы повязать лёгкий шарф.

Правую щёку пощипывает.

– Нет, – невозмутимо отвечает он.

Пожимаю плечами, как бы говоря: «Что и требовалось доказать» и тянусь к вешалке.

Мужская рука настойчиво отодвигает мою и Адриан легко расправляет пальто, кивая.

Закатываю раздраженно глаза и позволяю себе помочь.

– Это все твои вещи? – спрашивает озадаченно.

– Если что-то понадобится, я всегда могу заехать сюда.

Он неопределённо приподнимает брови, выходит из квартиры и терпеливо ожидает на лестничной клетке, пока я закрываю дверь.

Добравшись до стоянки, недовольно поглядываю на свою ласточку.

– Машину завтра заберу, – сообщаю, наблюдая, как Адриан укладывает мой чемодан в багажник Мерседеса.

Он иронично поглядывает на меня и отряхнув руки, обходит автомобиль и открывает для меня переднюю правую дверь.

– Ты не будешь ездить одна, – говорит он безапелляционно, как аксиому. – Поэтому машина побудет здесь.

– В смысле не буду? – округляю глаза, уставляясь на него.

Пока он огибает капот, из моих ушей успевает повалить пар.

– В смысле не буду? – повторяю.

– Угомонись, – гаркает Адриан предостерегающе. – Я устал и не настроен на твои истерики.

Быстро включает необходимые кнопки и датчики, я же шокировано за ним наблюдаю.

Затем отворачиваюсь и оскорблённо произношу:

– Я не истеричка.

– А я не глухой.

Сложив руки на груди, надуваю губы и внимательно рассматриваю жёлтые огоньки на автостраде.

– Какие продукты нужны для борща? – спрашивает Адриан, паркуясь у супермаркета.

– Ты… ел борщ на обед, – замечаю еле слышно.

– Пробовал. Есть его было невозможно.

Тяжело вздыхаю и перечисляю:

– Мясо, лучше говядина. Из овощей: картошка, свёкла, лук, морковь и капуста. Вкуснее, если будет квашенная.

– Хорошо, – кивает Адриан.

Озирается, потирая щетину, и мажет равнодушным взглядом по моему лицу:

– Сиди тихо.

– Дышать можно, надеюсь?

Прищуриваю глаза и наблюдаю, как он выходит из машины и, засунув руки в карманы кожаной куртки, вышагивает к входной группе. Опускаю взгляд на идеальную подкаченную задницу, обтянутую джинсами, а потом резко распахиваю дверь и вспрыгиваю на подножку.

– Адриан, – кричу на всю парковку.

Он и пара человек возле входа оборачиваются.

– Томатная паста, - вспоминаю.

Макрис громко цыкает и качает головой, вскидывая руку.

– Быстро в машину, безмозглая, – рычит озираясь.

Фыркаю и демонстративно бабахаю дверью. В эту же секунду срабатывает центральный замок.

Хм.

Он что меня закрыл?

Думает я сбегу?

Покачав головой, веду пальцем по экрану мобильного телефона и проваливаюсь в приложение, в котором оставляю рабочие заметки.

Составляю план на завтра. Необходимо сделать монтаж сегодняшнего интервью и возможно, придется съездить на полигон, чтобы доснять крупный план.

Поднимаю глаза, когда замечаю высокую фигуру, наблюдающую за мной снаружи.

Вздрагиваю, поздно понимая, что это Макрис.

– Ты знаьешь значьение слова «тьихо»? – произносит он со злостью, укладывая пакет на заднее сидение.

– Знаю, – огрызаюсь. – Хватит меня затыкать, – совершаю взмах волосами, подтверждая свою независимость.

Адриан не развивает конфликт. Усаживается в кресло и спокойно выезжает с парковки, направляя автомобиль в сторону выезда из города. Успеваю расстроиться, потому что с завтрашнего дня придется вставать раньше и на работу добираться гораздо дольше.

– Как готовится борщ? – спрашивает Адриан уже спокойнее. – Расскажи мне.

– Погугли, - возвращаю ему совет данный Шурику.

– Вера, – он осуждающе меня осматривает. – Хватит вести себя как пятилетний ребенок, прошу тебя.

Закусываю губу отворачиваясь. Больно надо. Минут десять молча едем по загородной трассе.

– Так что там? – узнаёт Адриан ещё раз, сжимая руль. - С борщом?

– Сама приготовлю, – произношу после длительной паузы.

Ну не бросит добропорядочная россиянка голодного, хоть и вредного, иностранца... Так ведь? Может, хоть немного его задобрю. Древнегреческая душа смилостивится и разрешит своей пленнице забрать «Опель» со стоянки.