***

Телефон, который Невзоров указал в своей анкете оказался нерабочим.

Ратмир чувствовал – это неспроста. Человек мог указать любой номер, лишь бы заполнить больничную карту. Что, видимо, он и сделал.

Он сам не мог понять, почему сделал такую высокую ставку на этого человека. Да, он мутный, но с чего вдруг ему похищать Аню. Зачем?

Но чуйка не молчала, буквально заставляя продолжать копать в этом направлении.

Не было в ее окружении больше того, кто мог бы хоть отдаленно бросить на себя тень. Или он или…

Тупик.

– Я скинул тебе телефон его матери, – связался с ним вновь Виталик. Не смотря на поздний час он так же не спал. – Не знаю, даст ли это хоть что-то, но вдруг она знает где его отыскать. Не исключаю, что и адрес он указал липовый.

– А матери-то его у тебя телефон откуда?

– Каждый пациент указывает телефон ближайшего родственника. Так положено.

– На случай если не очнется после операции?

– К нам не попадают просто так. Всякое бывает.

Ратмир недолго думал, удобно ли звонить в такой час наверняка немолодой женщине. Ему нужно было отыскать Невзорова во что бы то ни стало.

Он сам лично видел букет от него, такие цветы просто так не дарят.

Если она отказала ему, его это могло разозлить. Может быть он насильно вывез ее на свидание, на которое она не очень-то и хотела. Такой человек как он был способен на принуждение. Ратмиру хватило лишь одной встречи лицом к лицу, чтобы понять, что из себя представляет этот Невзоров.

И тут его осенило.

Они столкнулись у входа в его ресторан, а на территории установлены несколько камер, которые не только пишут, но и хранят информацию в течении трех месяцев.

Отложив звонок, он рванул к ресторану, и там самолично нашел запись.

Кадры, как они разговаривают с Аней возле ресторана больно резанули по сердцу. Тогда они еще были далеки друг от друга, она была враждебно настроена и не хотела идти на контакт. Тогда он еще не знал о том, что у него есть сын. И что всего лишь через несколько недель их жизни кардинально изменятся.

Если с ней что-то случится… Об этом он не хотел даже думать. Свою жизнь без нее он представлять уже не хотел.

На кадрах он увидел и Невзорова. Тот не выглядел каким-то монстром, Но то, как он следил взглядом за их беседой, еще больше убедило его в том, что этот человек если и не причастен напрямую, то точно как-то замешан в ее исчезновении.

Номер машины тоже удалось различить. Сделав несколько скриншотов, Ратмир отправил их знакомому, который имел нужные связи. Если все пройдет гладко, через какое-то время у него будет настоящий телефон и адрес этого человека.

Только бы этот след не был ложным.

Только бы все это было не зря.

Дожидаясь ответа с контактами, он отправился домой и попытался поискать там хоть что-то.

Может быть среди ее вещей окажется какая-то подсказка.

Едва открыв верхний ящик стола, он увидел фотографию в рамочке. На ней был изображен он и Аня. Еще молодые, шесть лет назад.

Это было изображение не очень хорошего качества, напечатанное с телефона.

Стало быть она хранила столько лет их совместное фото. Ненавидела его, и в то же время хранила…

Только бы она нашлась.

В кармане зазвонил телефон, и Ратмир оценил, как быстро отыскали адрес. Но это оказался не его человек. Номер звонившего был ему незнаком.

– Я слушаю.

– Ратмир!

Это была она, Аня.

Сердце застучало словно бешеное.

– Наконец-то! Ты до смерти меня напугала! Что случилось? Ты где?

– Ратмир, – повторила она и всхлипнула. – Я сделала непоправимое.

– Да что ты сделала? Что?!

– Кажется, я убила человека…⠀

Часть 48

Аня, 12 часов назад

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Кто вы такие? Что вам нужно? – от безысходностью бью ладонью по спинке кресла.

Они ничего скажут, уже проверено. Можно сколько угодно требовать от них ответ, но толка не будет.

– Это Василий Невзоров вас подослал? Так?

Мой молчаливый водитель, как и его спутник, игнорируют мои многочисленные вопросы и просто везут меня в какое-то непонятное место.

Судя по примерному направлению, не к дому Невзорова, но кто знает, сколько у него домов.

То, что это снова его рук дело я почти не сомневаюсь. Это вполне в его духе – затолкать человека в машину, через это я уже прошла. Но что ему опять может быть от меня нужно?

Сделать очередную подпольную операцию?

Может быть он вознамерился поставить это на поток?

Если так – я умываю руки, связываться снова с этим рискованным и подсудным делом я не готова. Он не сможет заставить меня! И его угрозы больше не будут иметь силы. В конце концов мы живем в двадцать первом веке, в правовом обществе. Не может кто-то взять и среди белого дня похитить человека, а потом требовать от него выполнения немыслимого.

– Там было полно камер, думаю, вы это понимаете. Вас обязательно вычислят и найдут! И поверьте, я выгораживать никого не буду! Мне это надоело, понятно?

Из-за этого чертова Василия и его грязных дел я пропущу самолет. Мой первый в жизни отпуск!

А Ратмир? А Миша?

Они там наверняка с ума сходят! И я даже не могу позвонить им и сказать, что со мной все в порядке, потому что мою сумку с телефоном они сразу же забрали.

Когда эти люди подошли ко мне в здании аэропорта, я сразу же поняла, что ничем хорошим это не закончится. Но идти за ними безропотно я не собиралась и честно хотела устроить бунт, но они мягко напомнили мне, что здесь, всего лишь в нескольких метрах от меня, находится мой сын. И если я хочу, чтобы с ним все было хорошо, лучше без лишнего шума сделать то, что они говорят.

Тотальная уверенность в своей безнаказанности убедила меня в том, что лучше с ними не спорить. Ведь если люди вот так спокойно подходят среди белого дня, под прицелом десятка камер, значит, им точно ничего не страшно. Значит, они на самом деле способны на многое.

Неужели Василий насколько потерял совесть, что решил завербовать меня подпольным хирургом? Мне казалось, что на той операции наша история закончилась. Он дал мне это понять.

Сейчас я впервые пожалела о том, что не рассказала обо всем Ратмиру. Нужно было поставить его в известность. Если бы он знал о том, что мне пришлось выполнить для этого человека, он точно бы знал, где меня искать. А теперь он наверняка в растерянности и ломает голову, почему я ушла с этими людьми.

А Миша? Наверняка он сильно волнуется и переживает за меня. И именно из-за сына я особенно зла и готова разорвать на мелкие части этого человека. Я даже не боюсь, просто дико злюсь и даже жду момента, когда мы доедем до места и я выскажу Невзорову все прямо в лицо.

Когда мы подъезжаем к воротам какого-то дома, я сразу понимаю, что это не дом Невзорова, это совершенно другое место. Более защищенное и закрытое от любопытных глаз, с бо́льшим количеством охраны.

Становится тревожнее, но я уверена, что ничего ужасного мне не грозит. Потому что я не сделала ничего плохого.

Да, незаконная операция, но тогда я спасла человеку жизнь, а не лишила его ее.

Впрочем, если бы дело было связано с ней, разве меня не повезли бы в полицейский участок?

В голове миллион мыслей, но я стараюсь не паниковать. Просто шагаю за своими молчаливыми водителями, в надежде получить какие-то ответы внутри этого огромного дома.

Едва мы заходим, на пороге нас встречают еще какие-то люди в черном. Молча ведут меня куда-то вниз, в подвал или нулевой этаж. Ступени туда бесконечные, и с каждой мне становится все тревожнее.

Это точно не дом Невзорова. С ним мы знакомы, зачем все это?

Будь это он, разве он бы не встретил меня лично?

Кто бы ни был этот человек, но ему определенно есть что скрывать. Никто не строит под своим домом такие катакомбы!

Когда мы доходим до какой-то двери, я уже не могу контролировать страх. Одна, непонятно где. Никто не знает, где я.